Так, и последний из благородных драконов – это медный дракон. Сами себя они считают приколистами, но шуточки их – удовольствие еще то. Если золотой дракон может подшутить над тобой, только если ты придешь к нему с протянутой лапой, то медный дракон сам тебя найдет, и его розыгрыши не зависят ни от чего, кроме его настроения. Розыгрыши этих драконов не сравнятся ни с чьими ни по размаху, ни по последствиям, ни по изобретательности. Размером они примерно с белого дракона, но вот их соображалку собачьей не назовешь. Они могут хихикать в сторонке, обмазав тебя, спящего, дегтем и наблюдая, как ты пытаешься продрать глаза. Или прикинуться зверюшкой – есть у них такая врожденная способность – и завести пустившего слюни дракона в трясину, капкан или еще куда похуже. Это именно те драконы, которые похищают принцесс и заставляют этих капризных девиц убирать и чистить пещеры, заводят путников неизвестно куда и улетают или, обернувшись милым симпатягой, устраивают разгром на людской кухне и превращают домашний быт в сплошной ад. Короче, отрываются по полной. Зато эти гадёныши не изрыгают никакого пламени и вообще ничего, их дыхание полностью безопасно.

Говорят, что есть еще призрачные и костяные драконы, но, честно говоря, я с ними не встречался. А болотных я за драконов вообще не считаю (не путать с черными – это такие крупные ящерицы, которые тоже могут плеваться огнем, люди иногда держат их в кузницах).

Теперь о том, как мне вообще пришла мысль приручить рыцаря.

Я прибыл на архипелаг Крупный на своих крыльях и в отдаленном гроте превратился в человека. Я уже знал, что люди чаще всего ходят закутанные с ног до головы в разное тряпье, и в этом есть смысл, ведь человеческую кожу легко ранить, люди часто мерзнут или, наоборот, обжигаются под солнечными лучами. Но на облюбованном мной острове стояла идеальная погода, которая не могла повредить даже такой хрупкой оболочке, как человеческая кожа. Я даже не догадывался, чем может обернуться появление в городе без одежды! Короче, до конца дня мне пришлось покинуть тот остров с несколькими синяками и ушибами. У меня в течение трех последующих дней было еще несколько неудачных попыток влиться в человеческую среду, я не буду их описывать, просто перечислю причины неудач.

1. Люди враждебны, и чем меньше на них одежды, тем эта характеристика больше проявляется, особенно у женщин. Если вы серебряный дракон, то при общении с людьми вы узнаете об этом больше, но для начала хватит. Да, и еще: не стоит подходить к человеку, навесившему на себя всякого рода железяки, во-первых, ему в них неудобно, и потому он сердится, а еще это общий людской символ враждебности.

2. Люди врут, даже когда считают, что говорят чистую правду. В их речи полно метафор, иносказаний и преувеличений, и необходим некоторый опыт, чтобы во всем этом разобраться. Не стоит принимать всё, как призыв к действию. Например, от того, что вы что-то поколотите, ценность продукта не увеличится, а только убавится, да и хозяин недоволен будет. Хотя слова «За одного битого двух небитых дают» вы услышите не однажды.

3. Не доверяйте людям, улыбающимся недостающими зубами, или со шрамами на лице. И не спасайте незнакомых юных девиц, потом сами от них же и получите.

К концу недели я обзавелся сносным камзолом и начальным знанием людских странностей, но самое интересное ждало меня впереди. Это был Орден Черного Дракона. Целая организация, отлаженная машина по защите и уходу за одним единственным драконом с несвежим дыханием. Драхамс, так его звали. Об этом чуде я узнал, слоняясь по городу. Драхамс, хоть и был умнее своих сородичей, но все же оставался черным драконом, и я долго думал, прежде чем решился спросить у него, как вообще он этого добился. Мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем меня допустили к божественному созданию. Представляете, божественное создание! И это черный дракон?! Меня раз десять выкидывали из замка, и я даже начинал подумывать – не превратиться ли мне и не залететь ли к нему в своем истинном обличии? Но когда я в сердцах заехал одному из стражников, погнув шлем, меня тут же кинули к Черному Дракону. Драхамс более всего по форме напоминал огромную грушу с воткнутыми где-то посередине маленькими крылышками, шея была чуть ли не толще головы и плавно переходила в нее, он с трудом переваливался с боку на бок при ходьбе. А увидев, как я превратился в серебряного дракона, лишь лениво спросил:

− И чего тебе?

Его пятую точку притянуло к земле, коротенькие лапки вытянулись в воздухе – Драхамс сел.

− У меня к тебе всего один вопрос. КАК?! − только и смог вымолвить я.

− Я тебе расскажу, но только при одном условии.

− И что же это за условие?

Я был готов согласиться на все, что угодно, при мысли о собственном очаге и ежедневной кормежке.

− Ты поклянешься клятвой дракона, что навсегда улетишь с этого архипелага, а улетая, будешь выглядеть побитым, − проговорил Драхамс с большими паузами и одышкой.

Для тех, кто не в курсе, клятву дракона произносят, положив лапу на сердце, и дракон не может ее нарушить, какой бы дурацкой она ни была. Так что поосторожнее с этим, жизнь долгая, а способов избавиться от клятвы нет, я проверял.

− Да, я согласен.

Я был молод и глуп. Не раздумывая, я приложил лапу к чешуе на груди и произнес слова клятвы. Да, если бы передо мною был золотой или медный дракон, я бы сначала десять раз подумал, но вот все интриги, обычно исходящие от черных драконов, сводились к «Подойди поближе, и я тебя не трону». Да и причин оставаться на архипелаге Крупный у меня тогда не было. Драхмс расплылся в улыбке и просто пересказал набор случайностей, которые привели его к благоденствию.

− Когда я был еще совсем молодым – лет пятисот, не больше, я обосновался на болоте, оно раньше было на этом месте. Потом на окраине болота появилась деревушка, деревня выросла в город, и, сам понимаешь, всё чаще кого ни попадя заносило на болото. И вот как-то раз на болоте оказались двое людей, я лично хотел съесть двоих, но второй жутко прозорливый оказался. Я так и не разобрался, но, похоже, тот, которого я съел, имел какие-то терки с тем, что убежал. И вот тот, что убежал, решил, что я его спас, взял герб с моим изображением… М-да… − Драхамс на минуту задумался и продолжил мечтательно: − Тогда у меня была поджарая фигура. Драконицы ко мне в сезон с соседних границ прилетали. Сами. Ей богу, не вру!

− И как это все относится к тому, что ты имеешь сейчас? − я ходил кругами, разглядывал лапы и все ждал откровения.

− Терпение, я сам хочу, чтобы ты отсюда свалил, и, будь уверен, я лазеек для твоей клятвы не оставлю. О чем это я?.. Ах, да… Местный лорд взял герб с моим ликом и пошел на короля. У людей это называется… Вспомнил! Государственный переворот! − Драхамс расплылся в улыбке, он был чрезвычайно доволен своим знанием политики. − И стал тот лорд новым королем. При этом посчитал, что это я ему покровительствую. А каким образом?! Я ему что – золотой дракон, чтобы заклинания творить? Ну так вот, стали мне каждый месяц на обед голых баб в жертву приносить. У людей вообще пунктик на жертвоприношения, они это дело любят. А после того, как я отогнал одного из непрошенных драконов, меня вообще боготворить стали и построили храм, а потом еще один – побольше.

− И это всё?

− Да, это всё! Хотя теперь кормят меня всяким отребьем, кожа да кости, даже в зубах застревает… Я теперь вроде палача. Когда наш король Эмпир встречает послов, он всегда казни показывает. Типа, «Смотри, что у меня есть! Дракон!» Это куда круче какой-то гильотины, – Драхамс так и лучился самодовольством.