– Правда-правда, он в отличие от других разговаривает вежливо и не грубит.

В ее правоте я убедилась в ходе следствия.

Зашли в маленький кабинет, за компьютером очень молодой, приятной внешности парень.

Начался допрос. Если я молчу, адвокат тут же отвечает.

Следователь:

– Дайте говорить Анар Ертулевне.

Тогда ко мне еще обращались по имени-отчеству, все-таки действующий член правительства.

Адвокат:

– Анар Ертулевне трудно сориентироваться вначале.

Трудно было не только в начале. И каждый раз адвокат знала, что говорить.

Следователь задает очень много вопросов, что к концу допроса очень утомляет. Но адвокат имеет многолетний опыт таких мероприятий, в отличие от меня.

Мне, с моим статусом первого руководителя, еще повезло. Сотрудники жаловались, что стало трудно выполнять свою ежедневную работу, так как в Финпол на допрос вызывают утром и до вечера держат в коридоре. Но я ничего не могла сделать. Правоохранительные органы стоят выше всех других, и если они кого-то обвинили и уже публично об этом объявили, то их уже ничто не остановит.

Следователь, действительно, оказался интеллигентным и вел себя очень корректно. Видимо, его специально назначили допрашивать меня, чтобы не поступила жалоба на грубое обращение.

Только один раз он вывел меня из себя. На очередном допросе этот молодой человек, повысил на меня голос с пафосными словами:

– Вам президент доверил руководить центральным государственным органом…

Я не выдержала:

– Не вам меня оценивать, – тоже повышенным тоном ответила я, хотя адвокат строго предупреждала меня ни при какой ситуации не терять спокойствия.

Четыре месяца я ходила на допросы к этому следователю. К нему же привели меня через четыре года после экстрадиции.

Во время следствия 2009 года он пытался разобраться, но все действия всех участников оценивал с точки зрения опыта Финансовой полиции. Он не мог поверить, что не все государственные руководители берут взятки.

Если деньги государственного тендера обналичены через лжепредприятия, значит, их присвоили руководители государственного органа, уверены финполовцы. В то, что существуют честно работающие государственные служащие, которые и не подозревают о схемах бизнесменов, уводящих деньги от налогов – в это Финпол поверить не может.

Спустя четыре года он уже не разбирался. Решение суда по моим заместителям уже состоялось. Мне вручили 35 томов уголовного «дела статистиков».

Команда

После допроса я приехала на работу. В Агентстве – тишина. Люди разговаривают шепотом. В это время я поняла, что тишина бывает страшной.

Тишина не была свойственна нашему Агентству последние два года. Практически все Агентство работало, как одна команда. Команда – хорошее слово. Команда – когда все живут одной идей, понимают друг друга с полуслова.

Работа была организована таким образом, чтобы каждый сотрудник участвовал в модернизации. Мы пересмотрели все 200 статистических форм. Сначала форму оптимизировал главный специалист, затем коррективы вносили начальник отдела, заместитель Директора департамента, директор Департамента. Форма переходила в Информационно-вычислительный центр, где ее приводили в формат, удобный для перевода в электронный вид. Итог смотрел мой первый заместитель. После этого вся компания – участники создания каждой новой формы – приходили все вместе ко мне.

Зная, что я строгий оценщик и смотрю на статистические формы не как статистик, а как внешний пользователь, сотрудники очень волновались. Но это было радостное возбуждение – каждый чувствовал себя вовлеченным в общий процесс.

Информационно-вычислительный центр Агентства по статистике остался в Алматы и продолжал расчет статистических показателей по старой методике. За каждым программистом было закреплено несколько форм. При смене программиста писалась новая программа. В результате сделать сопоставимую электронную базу данных оказалось не просто. Никто не хотел браться за разрозненные данные Агентства. В итоге была нанята третья по рейтингу IT-компания России, разработавшая базу данных Центрального Банка РФ. Были выбраны шесть пилотных статистических форм из разных отраслей. Работали вместе московские программисты, алматинское ИВЦ, и постепенно – в течение двух лет – созданное ИВЦ в Астане. Были написаны новые IT-программы для сбора и обработки первичных данных. Конечной целью было перевести все формы в электронный формат и обучить сотрудников департаментов Агентства самим рассчитывать выходные статистические данные.

Параллельно сухие статистические цифры приобретали наглядный и привлекательный вид в сборниках, буклетах, на сайте Агентства по статистике и региональных офисов. Над этим мы работали вместе с приглашенным финским экспертом и в сотрудничестве с Центральным статистическим бюро Норвегии.

Каждому сотруднику Агентства, вне зависимости от должности, было разрешено приходить ко мне с новыми идеями. Как сказала через четыре года на моем суде директор одного из департаментов Агентства по статистике, «Нам дали возможность реализовать все наши идеи. Всем, у кого была инициатива, был дан карт-бланш. Я считаю, что это был золотой период работы Агентства».

Была полная свобода творчества. Сотрудники с радостью ходили на работу. Такая атмосфера не часто встречается в государственных органах.

Первый заместитель

Поддерживал и создавал эту атмосферу свободы и творчества мой первый заместитель Биржан. У него даже имя соответствовало его роли – Биржан означает в переводе с казахского языка «одна душа». Мы пытались сплотить людей, чтобы у Агентства была одна душа.

Когда мы пришли вместе в Агентство по статистике в марте 2007 года из Администрации Президента, работы было много – обеспечить переезд Агентства из Алматы в Астану, создать новый Вычислительный центр, перевести статистику в электронный формат, разработать новую маркетинговую стратегию, технически обновить оборудование, создать Центр обучения для самих сотрудников и пользователей статистики. Нужно было полностью реформировать Агентство изнутри и создать новый имидж наших статистических услуг. И это при том, что часть сотрудников не желала переезжать из теплого Алматы в новую столицу Астану, продуваемую холодными ветрами.

Каждый день Биржан заходил ко мне утром уточнить список задач.

У меня с моим московским опытом решения масштабных задач, все должно происходить быстро и эффективно. Я в принципе не понимаю, как можно растягивать на две недели то, что можно сделать за два дня. Результат нашей работы был отражен в Глобальной Оценке Статистического Департамента Европейской Экономической Комиссии ООН (ЕЭК ООН): за 2,5 года Агентство по статистике Казахстана провело реформы, которые другие страны делают за 10 лет. В «Оценке», конечно, были и критические замечания, но я разрешила поместить этот отчет в открытом доступе на веб-сайтах ЕЭК и нашего Агентства. Мы были первой постсоветской страной, которая разрешила открытую публикацию отчета такого типа для общего доступа, и эта открытость стала в дальнейшем традицией для публикации отчетов других стран.

Когда задачи были слишком большие, Биржан поднимался со стула со словами: «Я пошел стреляться», – и выходил. Но, самое интересное, что он умудрялся организовать решение этих задач в тот срок, который я ставила.

Этот человек выполнял все мои задачи, придумывал свои, находил в регионах перспективных сотрудников, работал с департаментами, отвечал за все, что начиналось со слова «электронное», организовывал спортивный досуг сотрудников и при этом был отличным семьянином. У него была очень активная жена и двое маленьких сыновей. Если жена была занята, он оставался с детьми и иногда приводил их с собой на работу. В мае 2009 года у них родилась дочка. Все Агентство гудело и радовалось.