Внезапно ему почудилось, что кто-то сверлит его глазами. Кирюша физически ощутил тяжелый, пристальный взгляд, прожигающий затылок. Оглянулся, всмотрелся внимательно в окружающих – все в баре были заняты своими делами. Показалось! Но в солнечном сплетении отчего-то появился тревожный холодок…
– Слушай, ну, ладно, я, романтический дурак, за успехом в Москву рванул, а тебя чего нелегкая понесла в театр? – поинтересовался Кирилл у Василия.
– Кира, не начинай! – поморщился тот. – Так сложилось. В детстве в драмкружок ходил.
– Все мы в детстве ходили в драмкружок… – усмехнулся Кирилл. – Между прочим, я мог в Воронеже, в Драматическом ведущим актером остаться, после института, а не сидеть тут на «кушать подано». И квартиру бы уже давно получил от Отдела Культуры, как мой однокурсник, Николаев Жека, а не жил бы в Бибирево, в съемном клоповнике. Я ради театра всем пожертвовал, всем, понимаешь? Я у Бекмамбетова отказался сниматься, в прошлом году, а ты знаешь, сколько у Бекмамбетова платят за съемочный день?
– Да знаю, знаю, ты рассказывал! – кивнул Василий.
– Десять лет в профессии – ни ролей, ни денег, ни славы, – продолжил Кирилл. – Костя, который у Бекмамбетова снимался – он же звезда теперь! Его же теперь в Голливуд зовут, в какой-то муйне про вампиров сниматься. А это я должен был в Канны на фестиваль лететь, фейсом торговать на ковровой дорожке и жрать халявный «Кристалл». И вот она, ирония судьбы – где он, и где я? Лучше б я в школе вместо драматического в авиамодельный пошел! На хер мне это искусство?
– Зайчик, ты ж реально талантливый! – неожиданно встряла Жанна, положив голову Кириллу на плечо.
– А толку? – отмахнулся от нее Кирюша. – Ничего никому не нужно! Ни талант, ни фактура, ни преданность труппе… – он, уже не спрашивая, долил в свою рюмку остатки водки из залапанного графина. – Веришь, – обратился он к Василию, – я бы душу дьяволу продал, лишь бы начать все с начала! Хрен бы я тогда вообще в Москву поехал! Остался бы дома, бизнес с братом затеял бы… Коттедж бы себе отгрохал в три этажа! И гори он огнем, этот театр, и этот Зеленский!.. Потому что он без-дар-ность! Я с ним на одном гектаре на поклоны не выйду!
Кирилл махом заглотнул водку, бросил в пустую рюмку окурок, залпом допил свое пиво и замолчал, глядя куда-то в дымный дальний угол бара. Василий, чтобы не усугублять настроение приятеля, тактично занялся остатками гренок. Стасик и Олеся самозабвенно тискались и хихикали, как подростки, Жанна, еще на середине Кирилловой тирады ушедшая в себя, положив голову ему на плечо, меланхолично разглядывала собственный маникюр…
Цветные человечки на поле, наконец, догнали мяч и, к вящей радости посетителей бара, загнали его в ворота. Заведение взорвалось нетрезвыми восторженными криками.
Водка возымела неожиданно-странный эффект – Кирилл вдруг увидел происходящее со стороны. Так, словно впервые вошел в этот бар, и впервые увидел два ряда грубо сколоченных столов вдоль выкрашенных в оранжевый цвет стен, длинную барную стойку, за которой суетился бармен, сизый от сигаретного дыма воздух, сидящих за столом людей. Обрюзгший мужчина со смутно знакомым по дешевым сериалам лицом, обнимающий жмущуюся к нему вульгарную женщину в яркой футболке с Микки Маусом. Пьяная скуластая блондинка с наклеенными ресницами, прикорнувшая на его плече. Патлатый прыщавый тип с торчащим кадыком, жующий ржаные гренки. Кто все эти люди? Что они делают в его жизни?
Они просто прикидываются его друзьями. А на самом деле они тряпичные куклы! Фигуры из картона. Бутафория! Персонажи какой-то дурной скучной пьесы, в которую сам Кирилл попал по недоразумению. И они только делают вид, что они его друзья, и им есть дело до его переживаний. На самом деле они просто произносят написанный кем-то текст. А внутри каждый из них набит старой лежалой соломой.
На Кирилла навалилась звенящая, плотная пустота. «Не надо было мешать водку с пивом!», тоскливо подумал он. Веки стали тяжелыми. Кирилл потер глаза, поморгал…
…и в следующую секунду нос к носу оказался со странным субъектом.
Какой-то парень в черной куртке и накинутом на голову глубоком капюшоне – так, что почти не было видно глаз – сидел напротив него за столом. Там, где секунду назад сидел Василий. Широкие плечи, спортивный поджарый торс. Руки незнакомца покрывали модные затейливые татуировки – буквы, кроваво-красные розы, какие-то странные символы и цифры, переплетаясь, струились по его длинным пальцам.
Вместо приветствия незнакомец пододвинул к Кириллу полный бокал темного пива, подернутого густой аппетитной пеной.
– З…драсьте! – произнес растерянно Кирюша. Хоть убей, он не мог вспомнить, когда именно к их компании присоединился новенький. – А ты… кто?
– Никита, друг Василия! – представился парень, вынул из уха крохотный наушник и протянул Кириллу для рукопожатия руку.
– А Васька где? – удивился Кирилл, пожимая крепкую ладонь. Такие руки бывают у чемпионов мира по вольной борьбе – одно неловкое движение, и собеседник с легкостью переломает тебе все кости.
– Уехал. Вместе со Стасом и Олесей, – сказал парень. – И Жанне уже пора!
Только сейчас Кирилл заметил, что нет за столом ни Стасика, ни Олеси, и только Жанна, задремав, все еще сидит рядом на скамье, привалившись к стене. Но уже через мгновение она проснулась, глянула на Кирилла мутным взглядом, цапнула лежащую рядом сумку.
– Я домой! До завтра! – чмокнула Жанна Кирилла в щеку и, словно не замечая сидящего за столом незнакомца, встав, направилась к выходу.
Кирилл проводил ее недоуменным взглядом. Отлично! Как он упустил, что посиделки закончились?
– Пиваса хочешь? – спросил парень в капюшоне. – Угощаю!
Кирилл нерешительно посмотрел на бокал пива, потом на парня в татухах. В его душе вдруг шевельнулось нехорошее предчувствие. А что, если, пока он предавался пьяным раздумьям, кто-то из его друзей встрял в баре в конфликт, и вся компашка трусливо оставила его одного разбираться со странного вида оппонентом?.. Попили, называется, пивка!
– Чумовой все-таки альбом у Aerosmith, девяносто третьего года. «Get a Grip», слушал? – поинтересовался незнакомец, поставив на паузу трек в своем плеере. Один из проводков его наушников был грубо перемотан изолентой.
– Я тебя знаю? – осторожно спросил Кирилл, поймав себя на том, что не может оторвать взгляда от узоров, украшающих кисти рук неожиданного собеседника. Этот, ниоткуда появившийся тип показался Кириллу донельзя подозрительным. Этакая странная помесь спортсмена с хипстером. То ли он двинет тебе в челюсть, то ли сфотографирует для своего блога.
– Неа, – весело сказал парень, блеснув из-под капюшона голубым глазом. – А вот я тебя – да! Я ж на спектакли постоянно хожу. Вон, в субботу был!
– На Беккете, что ли? – удивился Кирилл.
– Ага. Крутая вещь! Ты, кстати, молоток, зал только на тебя и смотрит! А в «Макбете» ты как жару даешь, а? А в «Грозе» ты просто звезда!
Кирилл, не веря своим ушам, расплылся в смущенной улыбке.
– Серьезно? Ты на спектакли ходишь? – потрясенно хохотнул он, еще раз оглядывая собеседника. Широкие черные штаны-шаровары, высокие шнурованные ботинки на тяжелом протекторе, вытертый рюкзак из мягкой кожи, брошенный на пол. Татуированный Никита совершенно не походил на театрала.
Все еще находясь в приятном замешательстве, Кирилл сделал глоток пива и обомлел. Это был изумительный холодный портер, такой, каким он и должен быть – тягучим, чуть вяжущим, со сладковатым карамельным привкусом. Такое вкусное пиво Кирилл, кажется, пил только в Чехии, в прошлом году, на гастролях. Семен что, в припадке безумия проникся любовью к клиентам и открыл секретную кегу?
Парень в капюшоне с едва заметной ухмылкой наблюдал, как Кирилл смакует пиво.
– Скажу тебе честно, чувак – я твой поклонник, – с неожиданной теплотой в голосе сказал Никита. – Фанат! Если смотреть правде в глаза, в вашей богадельне ты реально самый талантливый. У тебя энергетика! Фактура! Я после Островского ночь не спал. Прикинь? У меня нюх на талантливых людей!
