– Вы ошибаетесь, Ева, она все чувствует и, в конце концов, начнет вас отличать от других, внешне или по прикосновениям, я уверен в этом. Последствия комы еще не до конца изучены. Многие, вышедшие из нее и из последующего вегетативного состояния, утверждали, что помнят разговоры и прикосновения.

– Спасибо за поддержку, Григорий Юрьевич, но не надо меня зря обнадеживать. Я все понимаю: вы хотите, как лучше, но от этого мне не легче, поверьте.

Увидев, что медсестра выкатывает Ирину из палаты, я побежала ей на встречу. Сестра, как всегда смотрела куда-то в сторону, склонив голову набок.

– Привет, любимая, – сказала, присев на корточки и взяв ее за руку.

Как обычно: ноль реакции. Я посмотрела на доктора, он ободряюще улыбнулся и вместе с медсестрой отправился на обход, оставив нас наедине.

– Я принесла тебе новую книгу. Сегодня будем читать произведение Жуль Верна: «Алые паруса». Это красивая история о любви, которая у тебя тоже будет, поверь мне, – сказала и положила голову ей на руки. – Я уверена, что будет…

Не дав себе расплакаться, резко встала, обошла коляску и повезла Иришку на прогулку. Единственным плюсом этого центра была его шикарная огромная территория. Сосновый лес, прудик, скамеечки и яблоневый сад, где я и любила сидеть с сестренкой. Провела рукой по волосам Ирины и, вдохнув, принялась читать.

В такие моменты, я мысленно благодарила судьбу за то, что она свела нас с Ашотом. Ведь, если бы не он, где бы мы сейчас были с Ирой? Я в тюрьме, а она в стационарном учреждении социальной защиты, где никому не было бы до нее дела. Лежала бы там, заброшенная, покинутая и несчастная! А он устроил сестренку в это замечательное место с комфортными условиями и профессиональным персоналом. А еще оставил каждой из нас частичку прошлого: мне сохранил настоящую дату рождения, а сестре – имя. Но, конечно, все это Ашот сделал не безвозмездно, и о том, чем я буду расплачиваться за его добрые дела, вспоминать совсем не хотелось.

Два любезно предоставленных работодателем выходных дня я провела с Ириной. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. И это бесценное, подаренное Ашотом время, подошло к своему логическому завершению. Я медленно, не торопясь, шла с остановки в сторону общежития, грустная и печальная и, проходя мимо супермаркета, решила купить мороженое. Его я ела один раз в жизни в школьные годы, когда по дороге домой нашла чей-то кошелек с деньгами.

Зашла в магазин и выбрала клубничный рожок. Настроение немного улучшилось. Довольная и почти счастливая я шла в сторону своей жилплощади, как вдруг огромный черный джип преградил дорогу, чуть не сбив меня с ног. Мороженое я, конечно, уронила, испачкав при этом любимую футболку.

– Сдурел, козел? Купил права и думаешь все можно! – заорала на придурка, сидящего в машине.

Дверь открылась, и из внедорожника вышел Вадим. Я закатила глаза.

– Ты что, преследуешь меня?

Пошла дальше, обогнув машину.

– Стой, – услышала вслед.

– Даже не подумаю, – ответила, не оборачиваясь и не сбавляя шаг.

– Стой, Настя, – раздался на всю округу грозный окрик.

Решила, что лучше послушаться.

– Ну, что еще ты от меня хочешь, Вадим? Уже пора определиться! Приехал вот опять непонятно зачем. Устала я от тебя, от неизвестности.

– Садись в машину, – перебил он, не дослушав.

– Нет!

– Настя, быстро сядь в машину, не заводи меня!

– А то, что? Снова угрожаешь? Ты нормально разговаривать умеешь?

– Прости, – вздохнул он и уже тише и спокойнее продолжил: – Анастасия, нам надо поговорить, только не здесь, не на улице!

– Разговоры, разговоры, за это деньги не платят.

– Настя… – предупреждающе гаркнул Вадим.

– Хорошо, хорошо! – примирительно подняла вверх руки. – Сажусь, сажусь, не хочу быть покалеченной! У меня, как говориться, товар лицом.

– Ну, почему ты не можешь помолчать немного? Почему из твоего рта выливается столько непристойности, желчи и язвительности?

– Может, потому что я проститутка? Или ты забыл об этом? Я не леди, ты опять перепутал! – сказала, вплотную приблизившись к нему и задрав голову, чтобы посмотреть прямо в глаза Вадиму.

Не знаю почему, но я не боялась его. На каком-то подсознательном уровне чувствовала, что он ничего мне плохого не сделает, хотя понимала: хожу по лезвию ножа, точнее, по лезвию остро заточенного охотничьего тесака.

Он больно взял пальцами меня за подбородок и прошипел в лицо:

– Ты еще не была проституткой, но почему-то, видимо, очень хочешь ей стать, раз постоянно об этом говоришь. Ты еще ни разу ни с кем не спала по принуждению, мне Ашот проговорился.

– Не спала, ты прав, – произнесла, убрав его руку со своего лица, – но сделала другое за деньги. Я думаю, ты помнишь, что происходило в приват-комнате в день твоего мальчишника. А, если забыл, то освежу твою память: я продалась за баксы! И неважно: один раз или несколько! Важен сам факт того, что ты купил меня, а я согласилась.

Он стиснул зубы так, что я услышала их хруст.

– Почему с тобой так сложно?

– А ты, видимо, не ищешь легких путей, иначе не стоял бы сейчас здесь.

– Все, хватит, поехали!

Он не очень ласково впихнул меня в салон автомобиля. Нервно завел мотор и спросил, не поворачивая головы в мою сторону:

– Где у вас в этом районе приличное кафе?

– Смотря, что ты подразумеваешь под словом приличное… – начала я, но осеклась, как только увидела сжимающие руль руки. Решила больше не искушать судьбу, поэтому продолжила более миролюбиво: – Недалеко, по дороге объясню.

Через несколько минут, мы уже сидели за столиком в самой обычной кофейне. Он заказал мороженое и чай. Мы молчали все это время, не обмолвились друг с другом и парой слов, но такой расклад полностью устраивал. Я не собиралась с ним разговаривать, сам позвал, пусть и начинает первым.

– Как дела?

Этот вопрос прозвучал уже дважды за пару суток. Моими делами, самочувствием и настроением никто не интересовался года четыре, а, тут, целых два раза.

– Хорошо! Как видишь: жива, здорова, не болею, слава Богу…

– Настя, перестань!

– И ты тогда перестань спрашивать ерунду! – взорвалась все-таки я. – Тебя совершенно не интересуют мои дела! Говори быстрее, что надо! Я домой уже хочу, выспаться не мешало бы перед завтрашним рабочим днем!

У него опять желваки заходили туда-сюда. Так он их протрет ненароком. Да-а-а, с нервишками у Вадима проблемы.

– Предлагаю тебе сделку на очень выгодных условиях, – сказал он, глядя куда-то поверх меня.

Наверное, видеть уже не мог. А, зачем тогда в кафе привел? Могли бы и в машине поговорить. Но, нет, он сначала привозит меня сюда, а потом чувствует себя неловко на людях. Вон, как по сторонам зыркает, боится, видимо, что знакомых встретит!

«Не переживай, Вадим, сюда твои друзья под дулом пистолета не зайдут!»

Стало как-то по-детски обидно. Чем я хуже девушек из его окружения? Неужели для него так важен социальный статус человека? Решила, что пора бы уже соответствовать образу. Закинула ногу на ногу, поправила грудь и, развалившись на стуле в достаточно провокационной позе, сказала:

– Вот так бы сразу, деньги это хорошо! Сколько заплатишь, и что от меня требуется?

– Настя, тебе действительно бабки важнее всего на свете? – спросил он со злостью и разочарованием в голосе.

Не знаю, почему, но мне вдруг надоело играть в игру: расчетливая, продажная проститутка и богатый потенциальный клиент. Мне, вообще, уже ничего не хотелось.

– Нет, если ты забыл: деньги важнее всего на свете моей сестре, поэтому говори быстрее условия сделки! – произнесла устало.

Стало противно от всего происходящего.

– Мне нужно сопровождение на уикенд.

– Чего?

– Ты плохо слышишь? Мы проведем выходные с одной милой парой…

Я, недослушав, заорала:

– Ты что, совсем рехнулся, извращенец? Ты, что задумал? В групповых забавах не участвую! Шведских развлечений захотелось? Это не ко мне! Чего невестушку с собой не берешь?