– У что, ребята будут помогать её искать? – изумился новенький.

– Увидишь, – неопределённо махнул рукой Коротышка, – но я бы посмотрел на чердаке. У запасной лестницы.

– Но там же и до директорского кабинета недалеко?

– Вот именно. Никто не будет искать, – и коротышка устало закатил глаза.

Дождавшись, когда двери столовой распахнутся и дети дружно хлынут туда, Илья вышел в коридор и только тогда сообразил, что никто из воспитанников не ищет там, где надо. Дети слонялись по углам с постными лицами, по сотому разу заглядывая в один и тот же чулан со швабрами, так что Илья для верности сделал кружок возле девчачьих спален и юркнул наверх, почти под крышей обнаружив закрашенную краской дверцу.

За ней скрывался просторный чердак, заваленный старой мебелью и стопками перевязанных бечёвкой бумаг, а на стремянке под круглым окном сидела Эля, положив локти на колени и наблюдая за двором.

– Ты зачем прячешься ото всех? – Илья взялся за нижние ступени.

– Не хочу встречаться с ними, – покачала головой Эля.

– С мамой и папой? – он недоверчиво почесал затылок, – А я бы что угодно отдал за это!

– Это потому, что ты их ещё помнишь. А я – нет.

– А что мешает дать им шанс? Вдруг у них были причины оставить тебя здесь?

– Угу, – Эля опустила ноги пониже, – конечно. А ты уже вспомнил хоть что-нибудь новое?

– Немного. Сестрёнку и поезд. Мы уехали все вместе. Или приехали.

– Поезд? – Эля соскользнула на пол. – Этим точно никого не удивить. А что с сестрой?

– Пропала. С ней произошло что-то очень плохое, а я, наверное, сделал что-то не так.

– Паршиво, – она сочувственно обняла его за плечи, как маленького ребёнка, – вот и я не хочу, чтобы на меня таращились, как на подопытного кролика. Оценивали мои успехи… Не хочу надеяться на фальшивый интерес и мнимую семью.

– Но тогда как ты вырвешься отсюда? Ведь если они заберут тебя…

– Я помню их прошлый приезд, – выпалила Эля и зажмурилась от чего-то, невидимого для него, – три года назад.

– Ого! Долго же они ждали, чтобы попробовать еще разок.

– Поверь, это они ещё слишком рано приехали. Я постаралась на славу. Думала, лет пять их не увижу.

Снаружи послышались неожиданно чёткие голоса и Эля заговорщицки прижала палец к губам, ловко карабкаясь обратно наверх, чтобы прильнуть носом к пыльному стеклу под несущей балкой. Илья последовал по стремянке за ней, хотя шаткая конструкция жалобно крякнула под весом обоих детей, и изо всех сил вытянул шею, с удивлением обнаружив, что отсюда магическим образом слышно каждое слово, произносимое на крыльце у главного входа в приют, а из-за неправильного наклона рамы ещё и прекрасно видно, надо только протереть рукавом пыль.

Сухонькая женщина с огненно-рыжими волосами, объясняющими происхождение медного оттенка Элиных прядей, взяла за руку высокого и тощего очкарика с одутловатым лицом и с тревогой обратилась к тучной директорше, сверху похожей на солидного размера памятник.

– Вы уверены, что наша девочка готова к визиту? Не хотелось бы лишний раз трепать вам и себе нервы. К тому же, у моего мужа слабое сердце и я опасаюсь, что он просто не выдержит новый стресс. Это всё так ужасно…

В подтверждение сказанных супругой слов очкарик прижал их сплетённые руки к впалой груди и трагически выпучил глаза.

– Может быть, вам тогда стоило приехать одной? Вы вовсе не обязаны делать это вместе, – директорша сочувственно вздохнула, – да и по отдельности тоже… Всё все понимают, не сомневайтесь. Никто бы вас не осудил. Ни один человек, уверяю вас.

– Но мы не можем отказаться! Это же наша дочь! – скорбно заметила Элина мать. – Мы обязаны пытаться, пока ещё есть хоть малейший шанс! Мы никогда не сдадимся! Правда, Костя?

Костя закивал, как китайский болванчик.

– К сожалению, мне нечем вас обнадёжить. Шанс почти призрачный, но он есть, тут вы правы. Как замечательно, что вы всё же откликнулись на мою просьбу и приехали, – директорша рассеянно обернулась, ища поддержки у кого-то позади себя, а рыжая женщина чуть нахмурилась, ожидая приглашения внутрь.

– Так мы сейчас пойдём к ней? Она нас ждёт? – Элина мать взволнованно прикусила губу.

– Э-э-э… Надо будет немного подождать в комнате для свиданий, пока я подготовлю Эльвиру ко встрече. Буквально полчасика.

– Хорошо, – согласилась Элина мать и потянула мужа за собой, пропадая из поля их зрения.

Эля отпрянула от окна и Илья, нарушив хрупкое равновесие, вцепился в крюк под балкой.

– И что ты сделала, что они так боятся снова увидеть тебя? Это-то ты помнишь?

– Ещё бы! – её глаза самодовольно сверкнули. – У них были такие рожи! Как будто я вся вымазалась в грязи, а потом прямо так заявилась на званый ужин с супер-пупер важными гостями, да ещё и встала грязными ногами на белоснежный ковёр. Его чуть Кондратий не хватил, а маманя просто позорно сбежала. Трусиха.

– Так что же это было? Поделишься?

– На минутку показала им то, что они хотели видеть. Пустила слюни по дорогим мамочке и папочке, наплела, что ужасно счастлива быть с ними и жуть как соскучилась, вот это всё.

– И в чём загвоздка?

– В том, что болваны купились. А я обняла её за живот, погладила и по-секрету сообщила, что очень рада будущему братику или сестрёнке. Мол, меня любой вариант устроит. Прикинь? Она пулей вылетела отсюда, даже забыла, что надо попрощаться с доченькой и директрисой. Воплей было выше крыши!

Илья моргнул.

– Твоя мать должна была родить ещё одного ребёнка?

– Не-а. Это я её так пуганула, чтобы не показывалась здесь. Но она же точно не знала! В этом и смак.

– Я что-то запутался.

– Ну конечно, – Эля поправила чёлку, – ты же пока ещё ничегошеньки не понимаешь, – она приблизила свои огромные и печальные глазища и Илья вдруг подумал, что эта тощая девчонка умеет колдовать, не иначе, – и, если повезёт, всё так и останется. Я тебе даже завидую. Как много чудных открытий тебе предстоит, Илюша.

В углу зашуршало и одновременно дверь приоткрылась, а знакомый писклявый голос произнёс:

– Вот вы где! – и воспитательница по кличке Добрая Люся осуждающе погрозила указательным пальцем. – Я же тебя предупреждала, Эля. Никаких фокусов.

Илья аж поперхнулся, насколько виртуозно она притворялась! Сперва Эля нагло показала язык, будто ей лет пять, но тут же покорно спустилась со стремянки вниз и встала перед рассерженной воспитательницей, уперев виноватый взгляд в пол:

– Извините меня. Я просто боюсь, что не понравлюсь им, потому и прячусь тут. Вы же не сдадите меня директрисе? Ну пожа-а-алуйста!

– Ты не должна бояться, – сменив тон, уже мягче укорила воспитательница, – мы же сто раз говорили об этом, Эля. Они родители и не желают тебе зла. Никто из нас не желает.

Эля метнула на Илью быстрый взгляд и жалостливо затянула:

– Да, но мне трудно… трудно снова встретиться с… мамой и папой… после того, что я сделала… Вдруг они меня не простят? Вдруг оставят здесь навсегда?

Робкая улыбка озарила лицо Доброй Люси:

– Эля, они же приехали. Специально сели на поезд ради тебя! И очень хотят встретиться с тобой здесь, на острове. Ты же знаешь, что иначе они бы не рискнули. Тебе стоит ценить их порыв, не ко всем так относятся. Большинство ближайших родственников просто ждёт чуда на расстоянии и не суётся на остров.

Эля сжала кулаки.

– Может быть, им стоит уже смириться? – немного воинственно выдала Эля, на миг позабыв про показное смирение. – И вычеркнуть этот дурацкий остров с карты их идеального мира?

– Может быть, ты перестанешь болтать чушь и пойдёшь к ним?

– Да, извините ещё раз, – Элины глаза уже потухли, – я готова.

– Вот и прекрасно, – Добрая Люся бережно взяла её за тонкие пальцы и обернулась на Илью, – а ты живо спускайся вниз и марш в спальню. Сделаем вид, что я тебя тут не застала.

Илья подождал, пока воспитательница не уведёт Элю подальше от чердака, и снова прилип к окну, внимательно изучая территорию приюта. Забор повторял неровности ландшафта, опоясывая заросший пруд и взбираясь на холм с той стороны, где садилось солнце, но нигде за высокой оградой не было видно ни дерева, ни здания, хоть как-то намекающего на то, где они находятся. Только серое небо, затянутое облаками, и чахлые деревья внутри.