Едва солнце позолотило верхушки пальм и крики диких фламинго разорвали предрассветную тишину, Ширли Уайт вышла на палубу в одном бикини и потянулась, радуясь восходу. Белоснежная яхта «Ширли» уютно покачивалась на мерной зыби. В экваториальных водах Атлантики был полный штиль.

– Сирил, – воскликнула она, – посмотри, какое прекрасное утро!

Из дверей кубрика показался загорелый мускулистый торс, и Сирил, поигрывая мышцами, подошел к Ширли, обнял ее и ущипнул за попку.

– Если ты помнишь, у меня сегодня день рождения. – сказал Сирил.

– Кстати, а вот и подарок, – ответила Ширли, указывая на небо, где появился какой-то серебристый предмет. – Черт возьми, да что это?

– Сирил, черт возьми, куда ты подевал мой виски?! – спросил появившийся на палубе вечно пьяный зоопсихолог Гудвин, талантливый ученый с лицом больного полуидиота. В голове у него как всегда была каша. – Какого черта, что это на небе? Что за привычка – прятать мой виски? Черт, это же какой-то летательный аппарат.

– Нет, – протянул Сирил. – Это бутылка виски.

– Да где же мой виски? – спросил Гудвин, рассеянно покидая палубу.

Модуль «Зеро» приближался.

– Мы падаем в океан. – услышал Дик в шлемофоне голос Драгана.

– Всем приготовиться, – сказал старик Хэнк. – Катрин, включите систему приводнения.

"Вот и Земля, наконец, – думал Дик. – Какая она? Как встретит нас?"

Модуль плавно опустился на воду неподалеку от яхты "Ширли".

Зоопсихолог жадно глотал виски, поглядывая на серебристый яйцевидный предмет, Сирил успел сходить за своим «браунингом», а Ширли накинула махровый халат.

Гудвин, оторвавшись от горлышка, произнес:

– Сейчас появятся инопланетяне, а у нас не осталось ни глотка «Кюрасао». Мне за вас стыдно.

– Сирил, как ты думаешь, они не будут ко мне приставать? – спросила Ширли.

– Пусть попробуют, – ответил Сирил, дунув в ствол "браунинга".

– Эй, милитарист, – крикнул Гудвин, – засунь свой пистолет сам знаешь куда. Сейчас мы будем устанавливать контакт с внеземной цивилизацией.

– Я в контакте только с Ширли. А это, по-моему, больше похоже на очередное неудачное выступление НАСА.

В это время на модуле открылся люк, появилась взъерошенная голова и спросила:

– Эй, говорите по-английски?

– Ну а я о чем? – ухмыльнулся Сирил.

– Скучно, – сказал раздосадованный зоопсихолог, метнул за борт пустую бутылку и пошел за следующей, предварительно посоветовав: – Брось им спасательный круг и пусть убираются.

– Говорим по-английски и по-турецки, – крикнул Сирил. – Гребите сюда. Или нам подойти поближе?

– Не стоит, – сказал незнакомец, благодаря некоему устройству, расположенному у него за спиной, вылетел из люка и опустился на палубе перед Сирилом.

– Выпьем, птица? – спросил Гудвин, протягивая незнакомцу стакан с виски. – Позвольте представиться, Арнольд Гудвин, зоопсихолог.

Прилетевший невозмутимо выпил, причмокнул и произнес одно-единственное слово:

– "Баллантайнс".

На эсминце Королевских ВМС «Кромвель» царила суматоха.

– Капитан, – сказал второй помощник, – с флагмана передают, чтобы мы срочно двигались в квадрат 13–24Б. Эта штука упала там.

Капитан Миддлберри, герой Фолклендской войны, потопивший два аргентинских парохода, недовольно взглянул на агента Ми-6 в штатском и процедил сквозь зубы:

– Прекрасно. Там мы их и накроем. Объявите готовность номер один и вертолет на палубу.

– А что это вы на меня так недовольно смотрите? – спросил агент Ми-6.

– Терпеть не могу людей в штатском.

– Но ведь я такой же военный, как и вы.

– Тем более. Ненавижу военных в штатском.

Капитан Миддлберри набил трубку, сунул ее в зубы и невозмутимо уставился вдаль. Однако за этой невозмутимостью скрывалась крайняя нервозность, так как капитан не любил иметь дело с вещами, которых он не понимал. Он знал только, что несколько дней назад на орбите Земли появился некий объект, потом он почему-то взорвался, но от него отделилась какая-то штука и упала в океан. И сейчас он вел свой эсминец, не зная, с кем предстоит встреча. С инопланетянами? С русскими? Или… На Фолклендах он боялся только, что у него кончится табак, а тактика аргентинцев просто веселила его. Но сейчас он не знал, чем в него пальнут, – ядерной ракетой или еще чем-нибудь похуже.

В рубку энергично вошел лейтенант Харрисон.

– Вертолет готов, сэр! – отрапортовал он.

– Отлично, Джордж! Полетайте немножко в этом квадрате, – капитан не глядя ткнул трубкой в карту и попал точно в центр квадрата 13–24Б. – Если найдете ту штуковину, сбросьте радиобуй и немедленно возвращайтесь. И прошу вас, Джордж, на этот раз никаких вольностей. – Миддлберри вспомнил, как во время последних маневров Харрисон полетел на базу за зубной пастой и на обратном пути так нализался джином без содовой, что сел мимо палубы.

Утром 9 мая в редакции лондонской газеты "Дэйли Эррор" появился седой старик. Он прошел в кабинет главного редактора, сел в кресло и произнес:

– Я профессор Уайт.

"Неужели тот самый?" – подумал редактор Отто-Мария Бухвальд-Шумахер.

– Да, да, тот самый, – сказал гость. – Я хотел бы сделать заявление для печати.

– Очередная сенсация?

– Мало сказать – сенсация. Произошло грандиозное событие, которое может в корне изменить ход развития нашей цивилизации. Чтобы вам было яснее, попросите принести газету за 1 ноября 1965 года.

В ожидании газеты профессор нервно ходил по кабинету Бухвальда-Шумахера. Когда подшивка "Дэйли Эррор" двадцатипятилетней давности легла на стол редактора, Уайт попросил его прочитать маленькую заметку, которая называлась "Наша цивилизация – не первая на Земле?"

Редактор с выражением начал читать:

– "Вчера в Лондоне состоялся конгресс уфологов…"

– Дальше, дальше! – вскричал Уайт. – С третьего абзаца!

– "…Все были шокированы заявлением профессора Уайта, который выдвинул гипотезу о том, что на Земле уже существовали цивилизации, подобные нашей и даже превзошедшие ее по развитию. На основе археологических находок в Мексике, Бенине и в Сибири, а также на основе скрупулезных астрономических наблюдений, профессор вывел цикличность их возникновения и гибели. Он предположил, что не исключена возможность встречи с представителями последней цивилизации, для которой стали реальностью межгалактические экспедиции. Несложные математические вычисления позволили Уайту утверждать, что мы или наши дети вполне можем стать участниками встречи двух земных цивилизаций".

Редактор откинулся на спинку кресла, закурил сигару, выпустил клуб густого дыма и спросил:

– И что же дальше?

– В одной из инкских гробниц я нашел удивительные платиновые диски и мне удалось частично расшифровать лазерную запись на них. Многое было непонятно, но одно я могу утверждать с уверенностью: это был диск с записью программы полета к Центру энтропийных вихрей. Я знаю, где он находится, и мне не составило труда вычислить, когда звездолет вернется. – Профессор выдержал паузу, редактор нетерпеливо поерзал в кресле. – Так вот, он вернулся.

– Не может быть! – Бухвальд-Шумахер разломал сигару в пепельнице. – Неужели неизвестное тело на орбите, о котором сообщили три дня назад…

– Именно! Это он и есть! Вернее, его самого уже нет. Три дня он был на орбите, а затем взорвался при входе в плотные слои атмосферы. Расчеты экипажа оказались неверными, – ведь астрофизические параметры Земли за 200 миллионов лет сильно изменились. Но четырем членам экипажа удалось спастись и сейчас они находятся на яхте моей дочери в Атлантике. Им угрожает опасность, потому что кому-то, видимо, не выгодно их появление здесь. Мы можем изменить ситуацию, только используя гласность. Ваша газета даст сенсационный материал, я не прошу гонорара за него, все газеты мира перепечатают эту заметку, и мы спасем наших пращуров.