Она шла, съежившись от холода, будто это положение тела помогло бы сохранить тепло. Не помогло. Уже на середине пути она пожалела, что не надела шарф и шапку. Итальянские кожаные сапожки на тонкой подошве не имели никакой ценности в этот момент. Было ощущение, что она идет босиком, на цыпочках по льду.
Дойдя до подъезда дяди, она обледеневшими до косточек тоненькими пальцами потянула за металлическую ручку двери. Дверь легко поддалась и быстро распахнулась, подталкиваемая сквозным ветром из глубины подъезда. Лампочки на первом и втором этажах были разбиты. “Странно. Здесь всегда тепло и уютно, даже в самую сильную непогоду”, – подумала Адель, съежившись от липкого страха темноты, включая фонарь на телефоне. Поднявшись на второй этаж, она ахнула – дверь квартиры дяди была распахнута настежь. Вот откуда такой сильный сквозняк!
В квартире не было света – выключатели не работали. Возможно, выбило пробки.
– Дядя Мухит! – Адель разулась и посветила фонариком по углам. Зашла в гостиную, и закрыла окно. Квартира не сильно промерзла. Видимо, окно открыли недавно. Куда так спешил Мухит? Разве можно уйти, не закрыв в квартире окно? Зимой. И оставить открытой входную дверь. Это совсем на него не похоже. Она достала из кармана телефон, чтобы включить фонарик снова, но с удивлением обнаружила, что остался всего один процент заряда.
Адель зашла на кухню, подвинула тяжелый дубовый стул к шкафу у окна, встала на него и потянулась к самой верхней полке. Тут у Мухита хранились свечи и спички.
Она помнила об этом с того момента, как однажды родителям пришлось улететь по работе накануне ее дня рождения. Дядя Мухит предложил провести праздник у него. Адель тогда пригласила некоторых друзей из класса.
Мухит тогда поставил табурет и достал коробочку с самыми разными свечками разного размера, цвета и формы. Среди них оказалась одна для праздничного торта. Свеча оказалась не простая: Она воспламенялась каждый раз после того, как ее задувала Адель. Этот факт так рассмешил детей, что они все вместе ее задували, но через минуту она снова горела ярким пламенем
“Свечка-Феникс” – отшутился тогда дядя Мухит.
Она нащупала знакомую деревянную коробочку, цвета охры. Спустилась и поставила ее на стол. Внутри лежали только одна хозяйственная свеча, спички и обрывок старой пожелтевшей газеты. Она поставила свечу на блюдце, зажгла и пошла к распределительному щитку. Щелкнула два переключателя и в квартире зажегся свет. Причем, во всех комнатах и сразу все осветительные приборы. От верхнего света до торшеров и настольных ламп.
Адель поспешила выключить все, оставив включенным только свет в прихожей и на кухне.
“Конечно, пробки не выдержали”, – подумала Адель, “Проводку полвека, как минимум, не меняли. Но где же Мухит?”
До встречи оставался час, и она решила дождаться в квартире. Он мог выйти в магазин или к соседу, да куда угодно! Его мобильный телефон лежал на столешнице возле газовой плиты. Значит, он ушел ненадолго. Но почему не закрыл дверь? Может, он так спешил, что рассчитывал вот-вот вернуться? Но это совсем на него не похоже. Он всегда был внимательным и аккуратным. Что-то здесь не так.
Прошел час. Адель расхаживала по кухне.
“Как жаль, что здесь не найти зарядное устройство для моего телефона”, – думала она. Но, с другой стороны, не так уж и нужен ей был телефон. Позвонить Мухиту она все равно не могла. Всегда пунктуальный дядя просто не мог вот так просто взять и не прийти. Точнее, уйти бесследно с места назначенной встречи.
Адель нужно было собирать вещи для переезда. Она заказала грузовую газель на утро завтрашнего дня. Походив из комнаты в комнату еще несколько минут, она начала собираться домой. Она вышла в прихожую, открыла шкаф, ключница, на которой висели ключи была пуста. Мухит забрал ключи от квартиры с собой. И не закрыл дверь. Что же происходит! Не оставлять ведь квартиру открытой.
Адель достала из сумочки связку ключей и отсоединила один, который давно дал ей дядя. Закрыла им дверь и положила под коврик. Так он сможет попасть домой, если по какой-то причине у него не окажется ключей.
Дома она сложила вещи и технику в подготовленные коробки. Адель была минималисткой во всем: Если одежда – то умный базовый гардероб, где вещи сочетаются между собой; если книги – то электронные, чтобы не заполнять пространство. И так во всем. Она очень рано постигла науку рационального потребления. Распродажи и скидки ее никогда не интересовали и импульсные покупки она не совершала.
Она смотрела на опустевшую квартиру, на коробки в прихожей, и понимала, что ничто так не приводит в чувство, как осознание, что вещи, квартира – это только лишь физическая оболочка сути человека. Всего вышло десять коробок. Вот и вся ее жизнь. Вот она жила здесь больше двадцати лет, считала это место частью себя. А завтра этого уже не будет. Завтра сюда заедут новые жильцы.
Она присела рядом с коробкой, в которую сложила свои детские личные дневники и письма. Открыла и начала перебирать. Вот ее стихи – целая общая тетрадь, вот – валентинки от одноклассников, вот дневники, в которых она писала о событиях в своей жизни и переживаниях. А вот – особая папка серого цвета, перевязанная на два раза растянувшейся от времени резинкой. Здесь аккуратной стопкой были собраны записки от дяди. Он часто играл с Адель на расстоянии: Отправлял письмо с зашифрованной загадкой, она разгадывала шифр и выполняла задание. В награду, он дарил ей что-нибудь приятное: игрушки, канцелярские товары или детские украшения.
Раз в неделю почтальон приносил зеленый конверт, в котором аккуратным треугольником было сложено письмо с заданием. Он отправлял ей такие задания на протяжении долгого времени, пока она ходила в школу. Потом, когда поступила в университет, писем становилось все меньше. Сначала они стали приходить через неделю, потом – раз в месяц, раз в два месяца…
Адель с улыбкой вспоминала эти волнующие моменты, как она радовалась, открывая новый зеленый конверт от Мухита. Она взяла в руки один такой конверт и достала аккуратно сложенное треугольником письмо-загадку.
Последнее послание она получила в конце третьего курса университета. У нее было много хвостов, завал по учебе, и ей было совсем не до заданий. Она тогда открыла конверт только через неделю после получения, быстро расшифровала код и отправила отчет о выполнении Мухиту. За верно выполненное задание, он подарил ей брошь – изображение Кадуцея на небольшом посеребренном диске. Она не носила броши, и поэтому, поблагодарив Мухита, она хранила подарок здесь.
“Надо подарить Соне в знак благодарности. Она любит мистику, легенды и мифы разных народов”, – подумала Адель и положила брошь в сумочку.
Все это время в душе нарастала тревога по поводу несостоявшейся встречи с Мухитом. Она набрала его номер, но слышала только длинные гудки. Она подумала, что надо поехать снова в его дом, и если его не окажется на месте, пройти по соседям. И может, обратиться в полицию. Вдруг, в квартире был взлом, и что-то важное пропало. Но она даже не может знать, что могло пропасть. В квартире было чисто. Грабители оставили бы после себя бардак.
Адель зашла на кухню и открыла шкаф, где стояла посуда. Она бросила быстрый взгляд, чтобы проверить, все ли забрала. Там на верхней полке стояла одна лишь коробочка со свечами, которую Адель решила не забирать. Вдруг, необъяснимое беспокойство задребезжало в груди. Пронеслись мысли и образы из квартиры Мухита.
Перед глазами всплыла картинка: Открытая деревянная коробочка для свечек, в ней спички, свеча, газетный обрывок. Он был небрежно оборван от большой страницы и сложен пополам. Не может быть… нет, это точно не было треугольником. И все же… А вдруг, дядя оставил ей послание перед тем, как исчезнуть?
Она сняла телефон с зарядного устройства, накинула пальто и выбежала из квартиры. До дома Мухита она добралась за десять минут. В городе уже не было пробок, и она попала на зеленую волну светофоров. Под ковриком все также лежал ключ. Мухит не вернулся. В груди Адель тревожно ухнуло сердце, и она непослушными пальцами подняла ключ и открыла им дверь.
