– Там есть дорога? – сразу встрепенулся Валера и тут же нахмурился, – что-то я ничего не вижу! Сплошные отвесные стены!

– А если там есть щели или какие-нибудь пещеры? – пожал плечами тот, – всё равно больше никаких вариантов нет! Идти по этой пустоши бессмысленно!

– Ну, – парень остановился и отряхнулся от пепла, – может быть, в тех скалах есть проход. Но взгляни выше! Там ведь просто какой-то ледник или снежный склон, совсем вертикальный! Там даже со всякими ледорубами не залезешь! Сам же говорил…

– Говорил, – тяжело выдохнул Комаров, – вот только толку от этих разговоров никакого, – он сжал кулаки, – сейчас у нас закончатся силы, и мы будем лежать в этом пепле, чувствуя, как жизнь покидает нас. И длиться это будет достаточно долго. Будь тут обычная пустыня с жуткой жарой, то мы бы просто погибли от перегрева на солнце. А здесь, – Чизман презрительно фыркнул, уставившись в серое небо, – никакого солнца нет. Да и жары особой нету, как и холода. Даже ночью тут никакой прохлады не было!

– И что? – озадаченно спросил парень.

– А то, что мы тут как в пустой комфортной комнате, – воскликнул его спутник, – так что умирать будем долго и от истощения или обезвоживания. Без еды человек может протянуть неделю, кажется, а без воды три дня. Так что давай допьём это, – он тряхнул мешком, – а потом будем считать!

– За три дня мы сможем…, – начал, было, Валера, но потом вдруг осёкся. Он сам понимал, что три дня в масштабе этих пустошей совсем ничего не значат. От того, что они пройдут ещё пару десятков километров ничего не измениться. Горы здесь были неприступные, будто бы кто-то специально постарался, чтобы отсюда никто не вышел.

– Вот именно, – покачал головой Чизман, подтверждая его опасения, – ничего мы не сможем. Это в первый день ты ещё будешь способен идти вперёд. А потом кровь начнёт густеть, появится головокружение, отдышка и прочие прелести, – пустился перечислять он, – появятся галлюцинации, потеря ориентации. Ты уже никуда не дойдёшь, будешь ходить кругами, а потом и вовсе грохнешься в этот пепел, катаясь по нему в бреду!

– Неужели ты так просто сдашься? – спросил у него парень.

– А что ещё делать? – тот уселся прямо в пепел, – если бы был выход и я знал, что он где-то там, – он махнул рукой вперёд, – то я бы ещё боролся. Вот только нет никакого выхода. Совсем.

– Давай проверим это, – попытался приободриться Валера, – пошли до этих гор, попробуем залезть на них! Или ещё куда-нибудь! У нас же есть этот последний выход! А?

– А смысл? Выберемся отсюда и что дальше?

– Ну, – парень схватился за голову и прошёлся кругом, – там же Мордред, который готов сражаться…. Мордред! – вдруг отчаянно воскликнул он, – Чизман! Нам надо было сидеть на месте! На том валуне! Ведь когда этот мужик вернётся к себе в Цитадель, то он сразу узнает о том, что нас сюда выставили! Может быть, его люди отправятся сюда, чтобы найти нас!

– Это вряд ли, – криво усмехнулся Комаров, – ему на нас плевать. Для него мы своё дело сделали. Предупредили его об опасности. А дальше уже сами по себе.

– Блин! – Валера сжал кулаки, – надо бороться!

– Надо. Вот только что-то настроения нет, – криво усмехнулся его спутник.

– Вставай, – парень дёрнул Чизмана за рукав, – идём к горам! Попробуем залезть…

– Нет, – тот с трудом поднялся на ноги и покачал головой, – пошли дальше на север, – скривился он, – на эти отвесные обрывы мы не залезем. Только время потратим зря.

– Ладно, – покорно кивнул Валера и осторожно коснулся повязки, в которой лежал пистолет. Несчастный и сам-то боролся с этим соблазном, разом закончить все эти страдания. А вот Комаров, похоже, совсем сдался. Видимо, поэтому-то и доверил оружие своему товарищу.

Они зашагали дальше. Солнце снова добралось до зенита, прячась за тучами. От него было видно только светлое пятно в мрачной пелене облаков, но даже так было заметно, что оно снова клонится к горизонту.

Во рту у Валеры всё пересохло. Он бы с радостью попил, да только Чизман до сих пор не притронулся к меху с остатками воды. Так что парень тоже терпел. Ему не хотелось показывать слабину.

А вокруг всё оставался тот же самый ландшафт. Попаданцы всё погладывали на горную цепь, что скрывала от них живой и зелёный мир. Но там по-прежнему были лишь отвесные обрывистые склоны. Черно-серые они поднимались из пепла, а потом уходили ввысь, приближаясь к облакам острыми кромками. Чуть дальше возвышались ещё более крутые вершины, на их скатах уже белел снег.

Разглядывая эту неприступную преграду, парень вдруг подумал, что это могут быть стены огромного кратера. Да такого, что размером с половину континента. Правда, у кратеров вроде бы покатые стенки, а тут некоторые вершины стояли вертикальной стеной, а то и вовсе клонились в сторону пустошей, будто бы нависая над ними. Однако думать над тем, какая сила или катастрофа воздвигла эти горные цепи, ему быстро надоело. Два попаданца по-прежнему шагали вперёд и не видели ни единого способа выбраться с этих пустошей.

Снова на Валеру накатило это отчаяние и уже никакие мысли не могли прогнать это чувство. Глаза у него устали пялиться в серую однотонную пустыню, несчастному начало казаться, будто бы там бегают какие-то серые холмики, словно кто-то залез под это одеяло и ползает там. Кажется, это начались те самые галлюцинации.

Чизман всё шагал впереди, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. Он даже в сторону гор не смотрел.

– Эй! – позвал его парень, – я больше так не могу! – силы оставили его, и бедняга грохнулся на колени, закрыв глаза. Руки у него сами потянулись к оружию, надеясь оборвать это бесконечное мучение.

– Вставай! – Комаров вдруг неожиданно быстро оказался рядом и дёрнул его за воротник, – пошли!

– Зачем?

– Чтобы бороться, – хмыкнул тот, – сам же говорил!

– И какой…

– Никакого! – рявкнул Чизман, – идём вперёд до последнего! – он с трудом поставил своего спутника на ноги и потянул его за собой.

– Но ты ведь тоже говорил, – начал парень, – что это бессмысленно и…

– Слушай, – тот заглянул ему в глаза, – у нас с тобой нервное истощение после всего пережитого дерьма, понимаешь?! – он тряхнул несчастного, – и вся эта обстановка не располагает к радужным мыслям! Знаешь, почему я отдал этот проклятый ствол тебе, а?!

– Почему?

– Потому, что ты вечно думаешь и мнёшься, а я действую решительно. Если меня накроет, то я сразу вытащу ствол и пущу себе пулю в башку, а ты будешь сидеть страдать и пялиться в дуло. В такой ситуации только и думаешь о том, чтобы всё это закончилось, а ещё и Даниил любезно предложил нам решение и заложил его прямо сюда, – Комаров скривился и яростно постучал пальцем по виску, – сделал вид, что переживает за нас. Может быть, мы бы никогда о таком и не подумали, но он намекнул. Помог…

– Вот сволочь, – процедил Валера, набирая полную грудь воздуха, – знаешь, давай вообще выбросим этот пистолет! Чтобы не было соблазна? – он поднял голову на своего товарища.

– Нет. Нам могут встретиться враги. Да и оставь его для Даниила, – хмуро заявил тот.

– Ладно.

– А теперь шагай сам, – Чизман отпустил парня, снова потащившись вперёд, – и не забудь поддержать меня, когда я упаду в этот отвратительный пепел, – он со злобой махнул ногой, подняв целое облако серой пыли, а потом двинулся вперёд, зашедшись нервным смехом.

А вслед за ним пошёл и Валера, который начал понимать, что его спутник действительно прав. Всё пережитое сильно ударило по ним, а теперь попаданцы и вовсе оказались в безвыходной ситуации. Тут каждый мог сдать. Поэтому им только и оставалось, что поддерживать друг друга, не давая упасть.

Впрочем, смерть всё ещё витала над ними. Воды оставались последние жалкие капли, к которым никто из них не хотел притрагиваться. Вокруг были пустоши, а вдали отвесные скалы. Выхода не было, так что приближался тот миг, когда оба сдадутся одновременно.

 Прошло ещё несколько часов. Солнце всё ещё было на высоте, хотя уже близился вечер.