— Благодарю, мисс Уильямс.

Нет, пожалуйста, не уходи!

Но синеволосая незамедлительно покинула класс. Несколько секунд в помещении стояла тишина, прерываемая лишь криками радостных школьников, спешащих домой, и беспокойным дыханием Тейлор, что в смущении сверлила взглядом пол, пока мистер Хиддлстон опёрся о стол, встав напротив девушки, и внимательно изучал её побагровевшее лицо.

— Я, — наконец решила прекратить эту пытку и начать разговор светловолосая, — я никому не скажу о том, что вчера было.

Мужчина свёл брови к переносице, улыбнулся лишь одним уголком рта и посмотрел на девушку в полуобороте.

— А что было вчера?

Оливия опешила настолько, что даже заглянула в его глаза, полные лукавства. Он играл с ней. Но Лив не поддастся. Она не примет условия этой игры.

— Ничего, — кротко ответила она, вновь устремив свой взор в сторону, — тогда зачем Вы попросили меня остаться?

Шатен резко выпрямился и нахмурился, скрестив руки на груди и одарив Оливию серьёзным взглядом.

— Что творится в вашем классе? — спросил он.

— Много чего, — усмехнулась Тейлор, — с чего бы начать?

— Я имею в виду колкие замечания Кэтрин Стюарт в твой адрес.

— А-а-а, — протянула Лив и понимающе кивнула, — а что в этом такого? Обычное дело, — и поджала нижнюю губу.

Разумеется, она всё прекрасно понимала: к чему вёл учитель, что подобное поведение неприемлемо и вести себя так нельзя. Она всё это прекрасно знала, объясните же это Кэти! К тому же Лив не хотела казаться слабой. Но объективно она была слабее Стюарт: не могла дать отпор, ведь знала, что если однажды решится на этот шаг, то её поколотят Мэтт со своими дружками за школой в тот же день. А ей оно надо? И пускай где-то в груди Тейлор разрывало щемящее чувство обиды, она этого никогда не покажет. Закроет на семь замков и вероятно пожалеет, но никто об этом не узнает.

— Значит, Кэти — это лев? — вскинул брови учитель.

В памяти тут же всплыли огненно-рыжие волосы Стюарт, так похожие на львиную гриву.

— О чём Вы? — нахмурилась Оливия.

— Лев — царь зверей, — принялся объяснять мистер Хиддлстон, — хищник, стоящий во главе пищевой цепи. Понимаешь, о чём я?

Пищевая цепь — это наилучшее описание иерархии, сложившейся в группе гормонально-обезумевших подростков, в голову которых, словно молотом, бил тестостерон. Во главе цепи стоит лидер, за ним следует свита. Дальше по списку — тупые качки, затем — ботаники, и так далее. А в самом конце находится изгой — некий козёл отпущения, терпящий издевательства всех вышестоящих личностей. Тот, кого сожрут самым первым.

— Я — изгой, — тихо, почти шёпотом произнесла Лив, будто бы впервые признаваясь в этом самой себе. К горлу подступил болезненный ком, сковавший шею ноющей болью, отчего на несколько секунд заложило уши. — Крыса, в конце пищевой цепи.

— Я бы сказал, очаровательный мышонок, — приободряюще улыбнулся мистер Хиддлстон.

По щеке скатилась предательская слеза, которую Лив быстро стёрла ладонью, после чего отвернулась от мужчины, громко швыркнув носом.

— Это она сделала? — спросил тот, аккуратно дотронувшись до предплечья Тейлор — чуть выше локтя, где красовался синяк, который молодой человек заметил ещё вчера в кафе.

Будто бы получив разряд тока от этого безобидного прикосновения, светловолосая резко выдернула руку из его длинных пальцев, и отошла на несколько шагов назад.

— Нет! — громче, чем следовало бы, воскликнула она.

— Ты не должна покрывать их!

— Я не покрываю! Никому я здесь не сдалась! Я не слабачка!

— Нет, конечно, — поразился Том в попытке сократить расстояние между ними, но Лив вновь отошла назад. — Пойми, признать, что тебе нужна помощь — не признак слабости.

Прерывисто вздохнув, девушка вновь вытерла раскрасневшиеся щёки от горячих слёз.

— Всё бессмысленно, — пробурчала она, — это ничего не изменит. Осталось совсем немного.

— Немного? До конца учебного года ещё больше полугода!

— Я не, — запнулась на полуслове Тейлор.

Тогда до неё дошло — ну какой же абсурд! Она стоит и рыдает в кабинете человека, которого видела чуть ли не в первый раз! Кошмар…

— Лив, — умоляя произнёс Том, вновь пытаясь приблизиться и расставляя руки в стороны, словно желая обнять.

— Нет, — покачала головой та, — извините, но… не нужно.

И, воспользовавшись моментом, быстро выскользнула из кабинета, побежав в сторону дамской комнаты и заперевшись в одной из кабинок.

15:28

Лив спешила домой, крепко зажав в руках лямки рюкзака, висящего на спине и смотря строго себе под ноги, чтобы никто из случайных прохожих не увидел её раскрасневшиеся от слёз глаза.

Деревянная половица у подножия лестницы снова издала скрип, но девушке было совершенно плевать — она даже громко хлопнула дверью, когда вошла в дом, сама не зная зачем. Просто она очень злилась. На мистера Хиддлстона за его излишнее любопытство, на Саманту, за то, что та ушла, оставив Лив в том чёртовом кабинете… Но больше всего она, конечно, злилась на саму себя. Ведь она разревелась при постороннем человеке, показала свою слабость, боль, с у щ н о с т ь.

Поэтому Лив и вела себя громко, будто хотела, чтобы её услышали. Она хотела себя наказать. Сделать больно.

— Стой, паршивка!

Светловолосая, громко топая, уже поднялась на несколько ступенек по лестнице, когда услышала хриплый голос отца из кухни.

Он сидел во главе стола, очищая копчёную рыбу от шкуры и костей, запивая всё это кружкой светлого пива. Вроде бы даже трезвый, насколько это было возможно. Хотя, алкоголя в его крови было столько, что казалось, он не протрезвеет уже никогда.

Ближе к двери за столом сидела его извечная собутыльница, всё также неподвижно пялясь в одну точку на стене. Лив подошла поближе и грубо схватила её за подбородок, но никакой реакции в ответ не последовало.

— Она хоть жива? — брезгливо сморщилась Тейлор, убирая руку.

Она заметила множество маленьких синячков, словно от уколов, на внутренней стороне локтя женщины.

— Без понятия, — громко икнул отец.

— Да уж, — прошептала Оливия, — героиновый шик.

— Ты где шлялась?! — воскликнул мистер Тейлор, ненавистно глядя на дочь.

— В школе! — подобным ему тоном ответила та.

— В школе… — тише повторил мужчина, почёсывая подбородок, — школа — это хорошо. Скорей бы ты уже свалила!

— Самой уже невтерпёж.

— Поговори у меня, — предупреждающим жестом мужчина выставил указательный палец дрожащей руки. — Решила свести отца в могилу?! Мамку угробила, теперь ещё и меня!

Лив прикрыла глаза, подняв голову вверх и нахмурив брови.

Так нельзя! Он снова использует козырь! Отправляет троянского коня! Мухлюет! Эта тема под запретом!

— Чего замолчала? — с наслаждением наблюдал он за реакцией дочери, уже празднуя очередную победу. — Ответить нечего?

Она даже не помнила, как это случилось, что вообще произошло, что имел в виду отец… Но она помнила маму и безумно по ней скучала. Наверняка, если бы она была жива, то судьба Оливии сложилась бы совсем иначе. Вполне возможно они бы сейчас жили где-нибудь в Техасе, снимали бы небольшую квартирку в Амарилло, откуда мама была родом. Лив бы училась в другой школе: у неё был бы хороший коллектив и целая куча верных друзей. Но увы, история не терпит сослагательного наклонения.

— А может это ты во всём виноват?! — злобно воскликнула Оливия.

Светловолосая даже не успела опомниться, как мистер Тейлор подскочил со стула, за долю секунды оказался совсем рядом и залепил дочери звонкую затрещину.

Щёку будто бы обожгло настоящим пламенем, и девушка с грохотом повалилась на пол.

— Давай, вякни ещё хоть слово, сука! — процедил мужчина, схватив Лив за волосы и приблизившись к её лицу.

Лёгкие наполнил тошнотворный запах перегара, от которого девушку едва ли не вывернуло прямо на месте.

— Как она умерла? — прерывисто дыша, прошептала она.

Мистер Тейлор резко дёрнул и отпустил её волосы.