К горлу подступило содержимое желудка, пожелавшее выплеснуться на начищенный до блеска паркет, и только огромным усилием подавив рвотный позыв проглоченных накануне пончиков и чашки латте, я рухнула обратно в постель. На мгновенье даже почувствовала себя сторонней наблюдательницей в ставшем неожиданно слабом, отказывающимся подчиняться разуму теле. Должна признать, прежде за собой такого не наблюдала и очень испугалась.

— Хочешь знать, почему тебя чуть не вывернуло?

Я и забыла, что в комнате не одна. Повернув голову к чопорной даме, кивнула.

— Ломает, потому что тело атакует магическая энергия, текущая по окружающему пространству с воздухом и ветрами. Для родившихся в Империи она безобидна и ощущается легким покалыванием на коже. Для таких, как ты — грозит частыми потерями сознания и судорогами.

— Таких как я? — Выдавила на переделе сил.

— Приведенных по Договору, — она взяла со стола стакан с мутной жидкостью зеленоватого цвета и, подойдя к кровати, сунула мне под нос: — Выпей. Зелье поможет адаптироваться и снимет боль.

Приподнявшись на локте, хлебнула горькую, пахнущую отвратительной смесью полыни с чесноком жидкости. Обжегши горло, она проскользнула внутрь, и я правда сразу же почувствовала себя лучше.

— Зелье будет появляться тут, — ведьма указала пальцем на прикроватную тумбочку, — каждое утро. Не забывай его принимать.

— А если забуду?

— К вечеру впадешь в состояние близкое к коме, а через сутки умрешь. Хочешь?

Мотнула головой, холодея.

— Тогда не забывай.

Проговорив мертвенным тоном, женщина отошла к столу, раскрыла мою сумочку и без стеснения запустила в нее руку. Принявшись поочередно вытягивать телефон, связку ключей, золотое кольцо и мелочь со дна, она время от времени косилась на меня, явно чем-то недовольная. Внезапно ее рука затаилась. А через секунду вынырнула с томиком любовного романа, что я таскала с собой больше месяца, все время забывая выложить. Прочитав название книги губами, ведьма язвительно усмехнулась.

От такого нахальства глаза округлились как блюдца.

Поборов остаточную дурноту, я рывком приняла сидячее положение с желанием высказаться, что приличные люди не шарят по сумкам незнакомых людей с целью облапать чужие вещи, но она опередила:

— Все с тобой понятно.

Швырнула содержимое обратно и развернулась, деловито уперев руки в боки. Прямой жесткий взгляд, брошенный в мою сторону, сразу намекнул, кто из нас двоих тут главный. А до меня, наконец, дошло, что я никогда не видела ни этой женщины, ни комнаты в которой оказалась.

Последняя была маленькой, с узким длинным столом посередине и кроватью (на которой я в данный момент сидела). Это скудное убранство дополняли невзрачный платяной шкаф и округлое зеркало с тумбой. На стене мерцал светильник в форме груши, а через большое окно лился слабый серебристый свет. Сложно было с ходу определить, какое время суток текло по ту сторону стен. Почему-то показалось, что утро.

— Я управляющая поместья Эйрдаш, — привлекла дамочка внимание. — Обращайся ко мне: ринесса Мириам, как это делают остальные горничные.

Мои глаза непроизвольно расширились. А я здесь при чем?

— Кажется, ты все еще не поняла, какого рода Договор подписала…

— Я ничего не подписывала.

— Разве?

Она протянула ладонь с заклубившимся над ней туманом, из которого соткался подсунутый Борисом свиток. Приняв вертикальное положение, тот раскатался на металлических спицах, открывая взору мелкий шрифт, внизу коего вспыхнула случайно оброненная мною кровавая капля.

— Скажешь, не твоя подпись?

— Это не подпись! — Я не сочла нужным сдерживать кипевшие внутри эмоции. — Меня обманули!

На неживом лице Мириам не дрогнул ни единый мускул:

— Мне об этом ничего не доложили.

Плевать, что ей там доложили. Я этого так не оставлю!

— Отведите к хозяину, — потребовала, уже подумывая подняться с кровати и ища глазами обувь, но остановилась, мрачнея.

Физиономию управляющей перекосило от гнева. Внезапно ее свободная рука описала пируэт, а меня оплело возникшие в воздухе беловатое свечение, и рот непроизвольно захлопнулся. Хорошо, язык в тот момент не прикусила.

Где-то на уровне подсознания промелькнуло, что ей, видимо, не понравилась интонация, с которой позволила себе высказаться. Я даже попыталась оправдаться, но было поздно — горло будто сжали изнутри цепкие пальцы. Схватившись за шею, подалась назад и нечаянно саданулась макушкой о стену, чувствуя, как в голове повторно закипели мозги. Да сколько ж можно?

Не знаю, долго ли моргала, избавляясь от брызнувших из глаз слез, но когда попыталась заговорить, из уст послышалось одно нечленораздельное мычание.

— Я связала твои губы заклятием тишины. В назидание на будущее, дорогуша.

Осознав, что сопротивляться себе дороже, я опустила руки на колени и села удобней. Видно, принятая мною покорная поза вполне ее устроила.

— Начнем сначала.

Женщина подула на парящий в воздухе свиток, и он рассыпался облаком мелких бабочек с голубыми крылышками.

— Уже сорок лет я управляю прислугой поместья, принадлежащего клану Золотого Феникса. И за все эти годы через меня прошло несколько десятков тысяч слуг. Некоторые были наняты отсюда. Некоторых, как тебя, приводили по Договору. Отработав положенный срок, они возвращались в свои миры сказочно разбогатевшими.

Стоило ли расценивать это, как заверение в том, что меня не обидят, да еще щедро вознаградят по окончании работы? Понятия не имею.

— Сегодня же приступишь к своим обязанностям. Переодевайся.

Я глянула на черное форменное платье, брошенное на спинку стула, и стоящие рядом балетки. Очень не хотелось расставаться с родными джинсами и теплым пуловером, но нетерпеливый взгляд управляющей не оставил мне шансов. В руках женщины возникли расческа и заколка, которыми она ловко собрала мои растрепанные после сна волосы в пучок, прикрыв их забавным чепцом.

Как же глупо я себя в этот момент чувствовала.

— Иди за мной.

После переодевания (она даже не соизволила отвернуться, нахалка) и причесывания, мы вышли в широкий коридор с множеством запертых дверей, над каждой из которых горел белый или красный фонарь. Не будь мой рот по-прежнему связан заклятием тишины, непременно бы спросила, что означают эти цвета. Впрочем, как подумалось невзначай, времени разобраться будет достаточно.

Коридор показался бесконечным. Мы трижды повернули направо и два раза налево, а еще раз спустились по лестнице из четырех ступеней и всюду на глаза попадались двери с горящими поверх них белыми и красными фонарями. Изредка навстречу попадались девушки и женщины в одежде горничных.

Одни несли стопки постельного белья с полотенцами, за другими катились тележки, полные уборочных принадлежностей. Но вот что странно — при виде управляющей они на удивление одинаково бледнели, опускали глаза и, промямлив «доброе утро, ринесса», спешили скрыться за поворотами.

Я покосилась на Мириам. Она важно двигалась впереди со сцепленными в замок руками на уровне живота, ясно указывая на мое новое положение. Даже головы не поворачивала, говоря строго вперед:

— Старайся, как можно меньше попадаться на глаза милордам и миледи. Если все же столкнешься — не поднимай при них головы, будь вежлива и покорна. Отвечай, только если о чем-то спросят. Не смей подходить к ним первой и тем более обращаться с вопросами.

Если бы могла говорить, сказала бы, что условия тут хуже спартанских. Но Мириам совершенно не интересовало мое мнение. Она продолжала бросаться правилами до тех пор, пока коридор плавно не расширился и не вывел в одну из гостиных.

Облицовка стен серебрилась красивыми завитками, в громадном камине кипело пламя, сквозь высоченные окна синели рассветные небеса чуждого мне мира. В дни счастливой супружеской жизни, мы с мужем часто путешествовали и повидали немало старинных замков (пусть большинство были давно необитаемы) и мне было с чем сравнивать. Так вот, поместье, или, правильнее назвать его — дворец оказался величественнее и прекраснее всего того, что я видела на Земле. И такое впечатление произвела всего лишь гостиная.