– Ну вот, а я уж было начал думать чёрт-те что.

Пока система прогружала файлы, Михаил Борисович открыл балконные двери и впустил в кабинет жаркий сухой воздух и сладкий аромат цветов. Садовник уже растянул по дорожке желтый поливочный шланг и открыл кран.

Михаил Борисович достал из футляра рабочие очки в роговой оправе и нацепил их на кончик носа, сделал ещё несколько глотков слегка остывшего кофе, уселся в чёрное кожаное кресло и, раскачиваясь в нем, принялся перечитывать написанное. «Внезапно Ирма… м-м-м», – он бегло промычал часть текста, – «…Подняла голову… ага, угу, угу… аромат ветивера… и сандалового дерева… Кто-то схватил её сзади за шею», – продолжал он вычитывать текст вперемешку с мычанием.

«Она вцепилась обеими руками в крепкую мужскую руку и повисла на ней… Она вцепилась обеими руками в крепкую мужскую руку и повисла на ней», – перечитал ещё раз предложение Михаил Борисович.

– Она вцепилась и повисла?.. – Прочитал он вслух вопросительно.

«Задыхаясь, начала лягаться, крикнуть не получалось и она застонала», – Михаил Борисович смотрел удивленно в текст. Он читал его очень медленно и постоянно оглядывался. «Кажется, ей удалось попасть по голени, и преступник взвыл и усилил удушающий захват. Ирме не хватило воздуха, тело отяжелело, она бултыхалась ещё несколько секунд, затем почувствовала слабость в ногах и легкое головокружение и потеряла сознание. Он взял её поудобнее и поволок к своему старенькому автомобилю, который стоял в паре метров от них. Ирма слегка улыбалась, казалось, что страх исчез и она была счастлива в эти минуты. Преступник усадил её на переднее сиденье слева, пристегнул ремень безопасности и закрыл пассажирскую дверь. Сел за руль, достал из бардачка шприц, снял с него колпачок и ввёл препарат Ирме в нижнюю часть бедра. Она даже не дёрнулась. Он заблокировал двери, включил дворники, переключил коробку передач и надавил на газ. Машина сорвалась с места и выехала из двора на центральную улицу. Он включил ближний свет. Автомобиль влился в поток и медленно продолжил движение. Навигатор сообщил: «время в пути: девятнадцать минут». Видимость ухудшилась. Он знал, что через пол часа жертва умрёт, тогда-то он и сделает запланированное фото».

Михаил Борисович в очередной раз замолчал и ещё раз перечитал текст с самого начала. Он так увлёкся, что не заметил, как в дом вошла Екатерина Семёновна. Михаил Борисович дёрнулся:

– Екатерина Семёновна, ну я же просил вас, без стука сюда не входить.

– Но я стучала, – оправдывалась она, – вы молчали, и я рискнула войти, потому как подумала, не плохо ли вам там сталось, вы в последнее время неважно выглядите.

– Екатерина Семёновна, а давайте каждый будет делать свою работу, договорились? – Раздраженно попросил он и отпил из кофейной кружки, закрыл ноутбук, ухватился обеими руками за голову и откинулся на спинку кресла. Екатерина Семёновна тихо вышла из кабинета. Михаил Борисович осмотрелся, будто пытался кого-то найти. Потом вскочил, утёр со лба испарину и закрыл балконную дверь. На столе отыскал пульт, включил кондиционер. Вновь открыл ноутбук и ещё раз перечитал написанное. Потом прочитал ещё раз, и ещё.

– Всё-таки я гениальный писатель, – он самодовольно ухмыльнулся, открыл электронную почту, прикрепил готовый файл и нажал «отправить». – Через четыре часа мне нужно быть в «Абрикосе», значит выехать нужно уже через три часа, – решил он и стал неспешно собираться на деловую встречу с редактором.

Михаил Борисович расстегнул верхнюю пуговицу на белоснежном поло, нанёс дорогой парфюм, окинул взглядом дом, перед выходом потеребил Каштанку за уши, взял связку ключей, как вдруг зазвонил домофон с поста охраны.

– Михаил Борисович, вас хотят видеть и настойчиво просят пропустить.

– Настойчиво они просят, – недовольно ответил Михаил Борисович. – Но я не хочу никого видеть, и вообще мне некогда.

– Михаил Борисович, мне кажется, я не смогу ему отказать.

– С чего это? Что там за персона, которой нельзя отказать?

– Полиция. Он хочет задать вам вопросы, – чуть снизив тон, пробормотал в трубку домофона охранник.

– Ну, пусть постоит ещё, подождет. Я как раз сейчас выезжаю, – сказал он и повесил трубку домофона.

– Полиция… Какого чёрта?..

Он закрыл входную дверь, нажал на брелок, и гаражные ворота стали медленно подниматься. Михаил Борисович ещё раз дернул входную дверь, убедился, что та заперта и направился к машине.

Настроил радио на любимую волну и, постукивая ритмично по рулю, направился к шлагбауму под трек Патрисии Каас.

– Мадемуазель шант лё блюз, – подпевал он кумиру.

У шлагбаума, возле охранной будки, он увидел коротко стриженного ушастого мужчину невысокого роста в серых брюках и светлой футболке. Он разговаривал по телефону, активно размахивая руками. Заметив Михаила Борисовича, он отключил телефон и направился к машине. Михаил Борисович кивнул охраннику, и шлагбаум поднялся. Михаил Борисович подъехал к незнакомцу и остановился напротив него.

– Здравствуйте. Вурсало Михаил Борисович? – Неожиданно начал незнакомец, наклонившись к открытому окну автомобиля.

– Верно, верно. У меня, знаете ли, всё по записи, с временем огромная напряжёнка. Так что у вас буквально минута, – пренебрежительно продолжал Михаил Борисович, демонстративно отворачиваясь от собеседника.

– Терехов Илья Валерьевич, старший следователь, – представился он и показал Михаилу Борисовичу удостоверение.

– Илья… – Михаил Борисович поморщился, пришлось прочитать отчество.

– Валерьевич, – подсказал майор.

Михаил Борисович коротко глянул на настырного следака: молодой, коротко стриженый, лицо простое – ничего примечательного, ну, если только уши.

– Илья Валерьевич, – с досадой повторил Михаил Борисович, – моё время расписано по минутам, и я вполне могу отказаться от разговора, верно же? Мы ведь оба прекрасно об этом знаем.

– Знаем, знаем, Михаил Борисович, но тогда мне придётся вас вызывать повесткой. Но в отделении можно провести минимум пол дня, и это в лучшем случае. Полагаю, вам там не очень-то и комфортно может оказаться. Так что рекомендую уделить мне всего пару минут. Тем более что разговор вас явно должен заинтересовать.

– Ну, что ж, попробуйте заинтересовать, товарищ…

– Майор, – в очередной раз терпеливо напомнил следователь. – Терехов Илья Валерьевич.

– У вас две минуты, меня ожидает редактор. Я не могу себе позволить опаздывать на встречу к женщине.

– Михаил Борисович, вы очевидно не в курсе, но похоже у вас появился «поклонник». В городе произошёл ряд преступлений схожих с вашими изданными литературными произведениями. Я надеюсь, вы понимаете, что у кого-то вы вызываете особый интерес? Скажите, вы ничего подозрительного не замечали в последнее время? Или кого-то? Может кто-то пытался с вами связаться каким-либо образом, записки, звонки или ещё какие знаки внимания были?

– Нет, никаких знаков. Я могу ехать? – Сухо ответил он.

– Можете. Конечно, можете ехать. Но всё же номер телефона я вам оставлю, вдруг, что-то вспомните, – сказал Терехов и протянул визитку. – Всего хорошего, – пожелал он, сел в запылённую машину и уехал прочь.

Михаил Борисович прикрыл окно, бросил визитку на пассажирское сиденье и направился в сторону города.

На входе в «Абрикос» его встретила пара любезных официантов.

– Здравствуйте, вы бронировали столик? – Спросил один из них.

– Бронировал, бронировал, меня уже ждут. – Ответил Михаил Борисович раздражённо.

– Хорошо, присаживайтесь, пожалуйста.

Нина уже несколько минут ожидала его в ресторане. Перед ней стоял почти пустой стакан воды.

– Миха… – начала было Нина, но Михаил Борисович её перебил.

– Нина, меня немного задержали по дороге, надеюсь, это не сильно повлияет на нашу с вами беседу. Вы что-нибудь будете? Я угощаю.

– Мне бы чаю с чабрецом, – скромно попросила Нина.

Официант уже стоял рядом и записывал заказ в маленький блокнот.

– А мне, пожалуйста, паштет из печени с абрикосовым джемом и облепиховый чай. А девушке сырники с малиновым сорбетом.