Как я и предполагал, через секунду в глазах бестии проскочил знакомый мне, ответный огонек — ее губы вновь расплылись в широкой улыбке, всегда напоминающей мне звериный оскал.

— А может, я не хочу идти к этим потным свиньям… — прошептала блондинка, приподнимаясь с имровизированного ложа.

Ее острые ноготки вновь коснулись моего плеча и проскользили по спине, слегка царапая загорелую кожу, пока на их место не пришли мягкие подушечки пальцев, ласково проводящие по предплечью. Эта perra hermosa вновь изводила мне нервы — я же неотрывно следил за каждым ее движением, нарочно не отвечая взаимностью. Она никогда не разрывала зрительного контакта. Это была привычка любой умелой шлюхи…

Но ее взгляд я всегда расценивал, как вызов.

— Может, сегодня я хочу танцевать только для тебя… — промурлыкала мне на ухо блондинка и, встав на колени, прижалась со спины, обвив мою шею руками.

— Ты ведь в курсе, belleza? Тот факт, что я трахаю тебя на постоянной основе, еще нихуя не значит, что ты можешь увиливать от своей работы, окей? — усмехнулся я, когда почувствовал очередную дорожку из поцелуев, скользящих вдоль шеи и спускающихся к плечам и ключицам.

Лениво дотянулся до зажигалки и пачки сигарет, покоящихся на столе — сделал глубокую затяжку, чувствуя, как наполняются прокуренные легкие, и тут же выпустил едкий дым к потолку, отравляя и без того пропахший никотином воздух. Я бросил пустой взгляд на дверной проем, где мельтешили неоновые тени и доносилась музыка — относительно протрезвевшая голова вновь наполнилась ненужными мыслями. И только навязчивые прикосновения, с которыми ластилась ко мне шлюха за спиной, отвлекали от всего этого дерьма…

Спустя пару минут Крис наконец-то отлипла от меня. Но, не успел я вздохнуть с облегчением, как сучка вновь опалила меня жаром своего обнаженного тела, так по-детски требуя остатки чужого внимания — обвив руками и ногами мой торс, она прижалась к моей спине и уложила светлую головку мне на плечо.

«Идилия блять…» — хмыкнул я про себя, но все же молча сжал челюсти, решив терпеливо дождаться, когда либидо у señorita малость спадет.

«Хотя, зная Фостер…»

Впрочем, за долгие месяцы мои ожидания об этой puta впервые не оправдались, и наш разговор внезапно перекочевал в другое, совершенно иное русло…

— А помнишь, как я попала на этот остров? — еле слышно прошептала Крис, прижимаясь к моей спине.

Я знал, что она улыбалась, прикрыв глаза. Знал, что ее улыбка была полна ностальгии, была полна боли и счастья одновременно. Чего скрывать, остров давно сожрал ее разум. Эта belleza уже потеряла себя. С концами погрязла во всем этом гребаном безумии…

«Сегодня всем сучкам так неймется поностальгировать?» — раздраженно подумал я, невольно вспомнив допрос, который этим утром я устроил для Mary. «Русская думала, что сможет наебать меня, как наивного мальчика блять, как КОНЧЕНОГО ИДИОТА… Вот я и оставил ей подарочек в виде нескольких ожогов под ребрами. Обычными сигаретами, ничего экзотического… Увы.»

Тем временем тоненькие пальчики, протянутые к моей руке, коснулись горячей ладони и вывели меня из транса — выпустив очередную порцию дыма в потолок, я позволил Барби на миг забрать сигарету и сделать глубокую, долгую затяжку, о которой puta так мечтала с самого утра.

— Помнишь? — еще тише переспросила она, неохотно возвращая сигарету, и уложила подбородок мне на плечо, в попытке рассмотреть во мраке черты моего лица.

Помнил ли я? Хах… Еще бы.

Кристину купил какой-то тип из Йемена: нерадивая мамашка отдала ему свою дочурку по дешевке, за сущие копейки, лишь бы хоть как-то прокормить себя и еще одного выродка после смерти муженька-кормильца. Влезла в долги и, сама того не осознавая, перешла дорогу местным влиятельным шишкам на Аляске, или откуда там эта девка… Ну а саудовская рожа быстро смекнул, что за такую куколку бабла можно срубить куда больше, и вскоре перепродал девчонку на черный рынок в Банкоке, откуда ее и выкупил Хойт. В качестве развлечения для моих парней, не более…

«Люди говорят все время, все время: семья бесценна, семья бесценна… Не-не-не, хватит нести ХЕРНЮ! Семья — это якорь, когда ты… Ох… Ебучий Титаник.»

Эта мысль заставила меня сжать челюсти от подступившего гнева — невольно я смял сигарету между пальцами, сломав ту напополам, и, тут же матернувшись себе под нос, бросил окурок в доверху наполненную пепельницу.

Не прошло и полугода, как шлюха получила статус пиратки и доступ к оружию. Первая и последняя блять. Это ведь о многом говорит, не, amigos? Скажем, о ее подкупающей псиной покорности. А еще к хуям расшатанной психике и пиздец какой легкой внушаемости… Она могла стать идеальной пешкой. Моей пешкой! Или только суке Цитре можно было плодить себе безвольных псов, которых она называла воинами и цинично посылала ко мне на верную смерть, одного за другим, ОДНОГО ЗА ДРУГИМ?! Нихуя подобного, Цитра, пошла НАХУЙ! Я сотворил эту суку своими блять руками, сделал из нее ту, кто может стать куда опаснее, чем твои обезьяны. И она стала, стала блять, СТАЛА! Ох, окей, Ваас, ты спокоен… Сам не знаю, что за поебень тогда творилась в моей голове, сестричка… Но я блять ни разу не пожалел.

— Я все это помню, Барби. Я отлично все это помню… — нехотя отвечаю я, поведя плечом, чтобы puta наконец отцепилась.

Крис послушно отстранилась. С усталым вздохом блондинка дотянулась до валявшейся на полу испачканной майки, накинула ее на голое тело и, заправив за ухо светлую прядь, по-турецки уселась сбоку от меня.

— Блять, два года прошло… — словно только теперь осознав эту цифру, прошептал я, завороженно смотря во мрачную пустоту перед собой. — А кажется, вся гребаная вечность…

— Такова наша жизнь. Дни тянутся мучительно медленно… — так же отрешенно ответила Крис, смотря сквозь потрескавшийся потолок.

В воздухе повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь музыкой с первого этажа…

— Знаешь, иногда мне даже кажется, что я схожу с ума… — шепотом добавила Барби.

Я обернулся — мы вновь встретились глазами. Однако теперь я видел в них то, чего не видел с тех самых пор, как сучка оказалась на моем острове, два, мать их, года назад… Это был страх.

Последний раз в глазах Фостер горел страх в нашу гребаную первую встречу — с тех пор это чувство погасло в ней навсегда. Бля я правда, правда не думал, что эту малышку окажется так просто сломать… Сломать, унизить, разбить, свести с ума… Я с такой легкостью проник в ее разум, с такой легкостью перестроил все шестеренки в ее гребаной голове… Я сделал из нее не просто другого человека — я сотворил себе самую что ни на есть преданную шавку, слепую перед чувством страха. Такую же одержимую, такую же безумную, как и ее хозяин… А разве безумцы чего-то боятся?

Я протянул ладонь к ее нежному личику, касаясь приоткрытых губ — большим пальцем стер остатки размазанной алой помады, которая до чертиков бесила.

— Ваас? — еле слышно позвала Крис, смотря на меня с надеждой в глазах. — Ну зато мы свободны? Разве не так? — через силу улыбнулась она, но уголки ее губ предательски дернулись вниз. — Querido, скажи, что это так…

«Если бы блять я только знал…»

— Завязывай-ка ты с этой лирикой, Барби, — сбросив руку на колено, я неохотно поднялся с пола, попутно разминая затекшие мышцы. — И бросай пить. Больно ты сентиментальная, когда ужранная, dulce*…

В ответ блондинка лишь цокнула, криво усмехнувшись — проследив за мной, она спешно поднялась следом, пересекла половину комнаты, ступая босыми пятками по холодному полу, и запрыгнула на скрипучий стол, вызвав у меня недовольный вздох.

— Что, раздражаю тебя, chico malo*? — сложив друг на друга стройные ножки и растянув губы в ехидной усмешке, спросила Крис и потянула за края майки, которую я уже собирался накинуть. — Дава-ай, скажи это, Ваас… — нарочито громко простонала она. — Скажи, как сильно ты хочешь взять меня, мое тело, сделать мне больно…

Не дав сучке договорить, я в одно мгновение оказался возле Крис и грубо вцепился пальцами в ее лицо, притянув к себе. Но шлюха, на секунду шикнув от боли, лишь громко рассмеялась, покорно раздвигая передо мной ноги и смотря безумными глазами.