— Остановись! Хватит! — я лихорадочно мотаю головой

— Послушай, я готов смириться, если, — вижу, как он стиснув зубы, с трудом выговаривает, — Если ты, — мнется, — Тебе нужен кто-то как Хиддлстон.

— Роберт, тебя мой папа по голове бил? Что ты несешь?! Хиддлстон?! С ума сошел?! Мне не нужен никто, кроме тебя!

— Тебе так кажется, родная. Со временем, все притупляется.

— Все?!

— Да, — Дауни кивает

— Нет!

— Элла, да! Поверь мне! Ты не представляешь, что мне пришлось пройти, когда от меня уходила мать Индио.

— Что? Причем здесь, — я снова скатываюсь по стене на пол, — О, нет, — закрываю уши руками, — Ты вспомнил его мать. Ты все еще любишь ее, а я как заменитель этой женщины? Нет. Роберт…

— Да нет же, глупая!

— Пошел вон! — кричу так громко, что срываю голос

Дауни пытался обнять меня, но я начала вырываться и в попытке защититься, махать руками. В ушах звенело, сердце было готово выпрыгнуть из горла, мне жутко хотелось спрятаться. Да, я устала от выходок моего Робера, но я не ожидала, что он открыто заявит, что мне больше подходит Том, чем он. Мало того, что Роберт хочет бросить меня, еще и нашел замену? Выходит, Хиддлстон знал это, когда сегодня сказал, что все временно? Зачем Дауни вообще вспомнил эту женщину? Я даже не помню, как ее зовут, и вспоминать не хочу. Зачем при мне говорить о том, как ему трудно было из-за нее? Боль от слов и годами накопленные обиды, смешались в слезах, которые не дали разглядеть прибежавшего Индио. Я не могла разобрать, что они говорили, и признаться честно, мне было все равно на это. Какие-то движения, объятия, шум.

— Зачастили мы сюда, — парень упирался локтями в колени

— Да.

— Я почему-то вспомнил, как мы сидели здесь с Эллой. Ты был на грани смерти, она изводилась, ругалась и дралась с врачами. Причем, я так ждал, когда она уйдет, но в какой-то момент увидел, что ей действительно страшно за тебя. Тогда я и понял, что ты сделал правильный выбор. Никогда не забуду ее разговор с отцом…

— Индио, — Дауни откинулся на спинку сиденья, — Я уничтожал ее при каждой встречи. Осознанно и нет. Ненавижу себя за этого. Хотел проявить заботу, а что в итоге? Мы снова в этом проклятом больничном коридоре.

— Пап. Я так понимаю, что до моей свадьбы вы не найдете общий язык?

— Не знаю. Я уже ничего не знаю, кроме одного.

— Чего? — парень устало посмотрел на отца

— Мне придется ее оставить. Ради нее же. Вы почти одного возраста, Элле не нужно обрекать свою жизнь, превращая себя в сиделку для недееспособного старика.

— Пап!

— Я решил. Если бы мы встретились хотя бы лет пятнадцать назад. Знаешь, у нас разные способы выражения любви, да и разные ее понятия. Я только с Эллой, впервые, почувствовал себя действительно любимым мужчиной. И это крутое чувство. Тебя не пилят, а направляют, не высказывают за как-то элементарные вещи вроде ночи в пабе с друзьями, что я рассказываю, ты знаешь, какая Элла. Но вот я, я так не могу. У меня все это выражается с трудом, редко и по-другому. Я люблю ее. А дать ей свободу, пока она молода, будет лучшим выражением моей любви к ней. Со мной она сломается еще сильнее. Не хочу для нее такой жизни.

— Честно? Не уверен, что она это вынесет! Дай ей уйти самой, когда она решит! Если уже так категорично решил. Взгляни, — парень вытягивает руку в сторону коридора, — Ее сюда привела мысль о разводе. А что будет, когда этот день настанет?

— Сама Элла не уйдет, — Дауни поворачивается к кабинету, из которого вышел доктор, — Эй! Что с моей женой?

— Мистер Дауни, — тот почтительно кивнул, — У вашей жены нервный срыв. Придется немного полежать здесь, пока ей не станет лучше.

— Здесь? Вы уверены, что…

— Не волнуйтесь. У нас квалифицированные специалисты, которые гарантируют результат.

— Сколько тебе лет? — Дауни прищурился

— Сорок пять. Какое значение это имеет?!

— Отлично, значит я могу поумничать! — Роберт гордо встает и надменно смотрит на доктора, — Знаешь, кто я?

— Безусловно, — кивает тот

— За всю свою жизнь я побывал в стольких больницах, рехабах, клиниках и прочей ерунде, что даже посчитать не смогу. И поверь, меня не раз пытались пичкать всякой дрянью, которая отравляла меня, мой мозг и мое тело! На эту неделю я лично закреплю за вашей чертовой конторой своего человека, который будет контролировать каждый прием лекарств!

— Папа, это…

— Молчать! — рявкает актер, — Мое доверенное лицо, Скотт, будет сообщать все мне! И только попробуйте дать моей жене что-то не то!

— Я вас услышал. Любой каприз за ваши деньги, мистер Дауни.

— Этот вопрос тоже, будет решаться через Скотта!

— Я понимаю ваше волнение, но…

— Закройся! Мне нужно поговорить с ней.

— Исключено. К ней никто не может заходить, кроме специалистов. Максимально изолировать вашу жену от тревожных источников, одним из которых являетесь вы, мистер Дауни, наша прямая обязанность.

— Индио! За мной! — скомандовал актер и гордо вышел к лифту

— Простите его. Папа волнуется за Эллу, — парень пожал плечами

— Конечно, я все понимаю, — с натянутой улыбкой ответил доктор

Всю следующую неделю я пролежала дома. Да, не в окружении людей в белых халатах, думающих, что я сошла с ума. Может и сошла, но это не их дело. Нервный срыв не повод запирать меня в палате и пичкать горстями таблеток. Меня заставили подписать бумаги о том, что я отдаю отчет, что выхожу из больницы по своему желанию и не имею претензии к докторам. Дома, я настояла на том, чтобы Роберт спал в другой комнате. Мне не хотелось видеть его первые дни, от слова, совсем. Восстанавливалась я с помощью кофе. Плохо? Кофе. Хреново? Кофе. Хочешь сделать вид, что все нормально? Кофе. Изо дня в день. Дауни пытался поговорить со мной, но мне удавалось избежать продолжения той страшной темы. Недосказанность пугала меня больше, чем все, что было до той ночи. Он хочет развестись, потому что любит меня? Бред откровенный. Когда любят, то женятся, а не разводятся. Также? А когда разлюбили, только тогда, бегут в разные стороны. Или я чего-то не понимаю? В общем, эти мысли не покидали меня все время, не давая возможности отдохнуть. Прибегут дети, что-то рассказывают, ты натягиваешь улыбку и делаешь вид, будто слушаешь, принимаешь участие в их беседе, а сам мечтаешь укрыться одеялом с головой и найти ответ на вопрос, как жить дальше. На седьмой день, когда доктор, которого прислала моя мама, осмотрел меня и сказал, что я почти в норме, Роберту нужно было вылететь в Атланту на какую-то мини съемку. Он изо всех сил старался проявить заботу и проявить волнение, но я настояла на отъезде. Все-таки это работа. Единственное, я не понимала, он действительно за меня волнуется или делает вид, чтобы не показаться уродом в глазах врача. По-моему, я начала сомневаться в каждом его шаге. За время отсутствия Дауни, я старалась пересмотреть все, что необходимо, чтобы к его приезду поставить точку в висящем вопросе. Признаться честно, мне этого не хотелось.

— Родная! — позвал актер, зайдя в дом, — Ты здесь?

— Да. На кухне, — выдавливаю я

— Ммм, я чувствую! — несколько шагов и он подходит ко мне, чтобы обнять, — Не представляешь, как я соскучился!

— Не надо меня трогать, Роберт, — уворачиваюсь от объятий

— Что-то не так? Или скучал только я? Ты знаешь, я к своей жене не прикасался почти две недели. Смотри, не выдержу и что-то натворю, — он садится напротив, но все еще улыбается, — Вкусная домашняя еда, это лучшее, что может быть после перелета!

— Как съемки? — рассматриваю актера, который отвлекся на телефон

— Лучше, чем я думал, — муж перевел взгляд на меня, — Снимали комментарии к некоторым моментам, пара интервью по связям и прочая ерунда.

— Ясно…

— Выглядишь напряженной. Как ты сама? Скучала по мне? — он наигранно улыбнулся