Не дождавшись от меня хоть какой-то реакции, Роберт упирается лицом в мой живот и обнимает. Я замираю, не ожидая таких откровений, для него и такие слова трудно сказать, обычно это «парень с раздутым самомнением», как он сам говорит. Да и в принципе, показаться мне в таком состоянии, это для Дауни младшего довольно необычно. Я запускаю пальцы в его волосы и перебираю их. Начав думать, что все более менее нормально, получаю весьма неожиданную претензию.

— Зачем пришла? — актер резко отстраняется и недовольно смотрит на меня

— Что? — удивленно поднимаю брови, пытаясь понять, что это за смена настроения

— Глухая? Пришла зачем?

— Роберт, ты издеваешься? Ты же сам позвонил и попросил…

— Когда это было?! Пока ты собиралась, я уже сам все сделал! — он резко отворачивается, а продолжаю стоять около инструмента, — Зачем ты приперлась сейчас?!

— Я приперлась, потому что ты просил приехать. Приперлась, потому что мне не все равно где ты, что с тобой происходит.

— Какие речи, — Дауни демонстративно закатил глаза

— Видимо, не нужно было! — обхожу все еще сидящего актера, чтобы выйти из гостиной

— Стоять! — скомандовал мужчина, — Я тебя не прогонял.

— Засунь свое «стоять» в одно место!

Слышу жуткий звук, Роберт со всей силы ударил кулаком о крышку пианино. Вздрагиваю от этого и от чего-то замираю. Готова разорваться пополам. Часть меня хочет остаться здесь, а другая часть хочет унестись подальше из этого места.

— Стоишь? Хорошо. Сядь.

— Не смей мной командовать. Никуда я не… — не успеваю договорить, как меня хватают за руку и тянут на диван, — Отпусти меня! Роберт! — пытаюсь выдернуть руку, но безуспешно

— Что за истерики постоянные?! С катушек слетела?!

— Я не буду с тобой спорить. Это бесполезно. Ты не слышишь никого кроме себя. Выговаривайся и я уйду отсюда. Я просто… Зачем… Ты решил меня окончательно уничтожить своим пренебрежительным отношением? Нет ни одного человека, который не говорил был мне, что я полный неадекват из-за того, что не могу сказать тебе нет. Все уверены, что я идиотка, так как все время оправдываю все твое безумие. Больная, потому что который раз, после абсолютно нелогичных действий, после развода, я бросаю все, даже своих детей, чтобы примчаться к тебе, непонятно для чего. Что я получаю за обмороки от страха? «Ты мне надоела, зачем приперлась?». Зачем ты это делаешь? — он сел на диван, я уперлась и встала напротив

— Выговорилась? — актер криво улыбнулся, потянув за обе руки, посадил к себе на колени

— Конечно, — опускаю голову, — Кто бы слушал…

— Ты же знаешь, что мне нужно время, чтобы быть честным с самим собой, а потом уже с остальными?

— Роберт, я не хочу тебя слушать. Не хочу тут находиться, и тем более, сидеть на тебе. Не хочу ничего. Отпусти меня…

— Элла!

— Я не хочу слушать, что надоела тебе! Это неприятно! В конце концов, мне больно слышать такие слова от тебя!

— Да ты не…

— Мне сейчас столько гадостей сказали по поводу того…

— Элла, блин!

— Что блин?! Ты не понимаешь, что меня уже за человека не считают?! Все из-за тебя!

— Легко винить другого, если выбор сделал сам, да?! — Роберт поправляет выбившуюся прядь волос за ухо и вытирает мою щеку от слез

— Ты мне жить не даешь, — шмыгаю носом

— И ты мне.

— Можешь уже вылить на меня всю свою желчь и я уйду. Я не могу больше, правда. Мне трудно. Нет у меня больше сил. Это издевательство.

— Я тебя так сильно обидел? — Дауни поднимает бровь, — Зачем тогда ты здесь?

— Ты уже спрашивал! Хватит надо мной издеваться!

— Зачем ты здесь, если все против, а у самой нет сил? — повторяет актер

— Тебе не нужен ответ, для чего спрашивать еще раз? — смотрю в его грустные глаза и теряюсь

— Зачем?

— Затем, что не могу я тебе отказать…

— И?

— Потому что…

— Ну?

— Ты продолжаешь издеваться, это…

— Элла, просто скажи и все!

— Потому что люблю тебя, несмотря на все те гадости, которые ты делаешь и говоришь. Я вижу причину, по которой ты это делаешь, но не понимаю, почему это выливается на меня. Я не представляю, что ты должен сделать, чтобы я сказала, что ты мне не нужен. И мне жутко тяжело прибегать по первому звонку зная, что видеть меня ты не хочешь. А если не хочешь, зачем тогда звонишь?

— Не хотел бы, не звонил. Также?

— Не знаю. Я не знаю, Роберт, что тобой движет каждый раз.

— Я сам не понимаю себя. И это бесит. Элла, раз ты здесь, — он делает паузу, — Есть одна вещь, в которой я должен признаться тебе.

— Только не говори, что хочешь дать приглашение на свою свадьбу, — я напрягаюсь всем телом, все еще сидя на коленях Дауни младшего

— Такого не будет. Где документы о разводе? Ты их забирала к мамашке?

— Да. Там есть пункт, который обязывает отдать тебе детей? Я не видела его! Нет, они будут со мной, но ты можешь видеться всегда, когда захочешь.

— Чем я тебя заслужил? — его рука оказывается на моей шее, и слегка сжимает ее, — Ты даже тут мне уступаешь, — расслабляет руку и опускает ее на пару сантиметров ниже, чувствуя пульс, — Как сердце сильно бьется. Боишься?

— Признавайся уже, и я уйду. Я еще не отошла от утренних новостей с твоим папой, сегодня слишком эмоциональный день, я хочу домой.

— Ладно. Мы не разводились.

— Ты что-то принимал? — хмурюсь я

— Нет, даже весь алкоголь разбил. С пола вылизывать, знаешь ли так себе занятие. Когда-то давно пробовал, неудобно, — Дауни улыбнулся и скрестил руки на моей талии

— Это не смешно!

— Ты мне дала этот папирус, я там порисовал, на весь лист написал «нет», я не дал соглашение на развод. Мы все еще муж и жена. И не переставали ими быть.

— Роберт, это выше моих сил, — силой смахиваю с себя его руки и поднимаюсь, — Это слишком подлые шутки. Хватит.

— Элла, ты меня слышишь? Я разве виноват в том, что ты не проверяешь документы?!

— Это неправда. Я не верю.

— Это правда, поверить придется. Тебе странным не показалось, что в паспорте нет новых отметок? — он усмехнулся, — Маленькая еще, всему учить надо!

— Ты…

— Я?

— Мы не…

— Да. Мы не разведены. И я прощаю тебя за эти встречи с британцем. По своей необразованности, ты не знала. Ну и сама ты столько раз прощала меня, что у меня особого выбора нет. Учти, больше буду. Это был последний раз. Погуляла и хватит, — он устало улыбнулся

— Ты же обещал мне, Роберт…

— Напомни, что именно? — улыбка стала шире

— Сегодня ты сказал, что я не являюсь частью твоей семьи. Даже, ты проорал это на всю больницу. А сейчас улыбаясь, говоришь мне, что все это время мы ей были?

— Ну, — Дауни кривится, поднимает плечи и поджимает губы, — Выходит, что да. Сюрприз!

— Что за безумные шутки?!

Меня накрывает истерика от осознания происходящего, я начинаю колотить кулаками по груди Роберта. Он стоит смирно, даже не пытаясь защищаться, а я не могу остановиться, нанося удар за ударом. Сил во мне практически нет, и мне кажется, что для него это больше похоже на щекотки, чем на выражение моей боли от его поступков. Окончательно устав, я прижимаю кулаки к себе, прижимаясь к груди актера так, чтобы не было видно моего заплаканного лица. Дауни мгновенно обнимает меня, прижав с себе довольно сильно. Я теряюсь в собственных мыслях и не понимаю, радоваться мне от того, что он все еще мой, или разозлиться за то, что врал мне столько дней. Не в силах больше ругаться, я все-таки обхватываю его торс обеими руками и прижимаюсь, мокрой от слез, щекой к его груди.

— Сопли об меня только не вытирай. Противно, все-таки, — актер кладет подбородок на мою макушку

— Иди в задницу, Дауни, — шмыгаю носом

— Успокоилась?

— Нет.

— Хм. Поцелуешь, в знак примирения?