***

Кажется, от голода. Да, ей показалось, что она проснулась от голода. Ну, и от жажды. Светлана встала и тихонечко подошла к братьям. Они спали. Хотелось их погладить, но побоялась разбудить. До подъёма в детсад ещё было время. Она была голодна, но прежде чем пойти на кухню, сначала подошла к окну. Сырое тёмное утро. Кто-то из соседей уже сел за руль своего авто и выезжает из двора. Листья жёлтые засыпали весь асфальт и всю детскую площадку. Дворнику мука. Светлана смотрит в окно и не чувствует никакой тревоги, её чёрные пальцы так же расслаблены, как и все остальные. Во дворе после случая в подъезде никого не было. Она в этом была уверена.

Точно! Пальцы! Девочка с замиранием сердца подносит их к глазам. И не зря у неё замирало сердце. Даже тут, у окна, в пятне света от уличного фонаря Светлана видит, что чернота продолжает растекаться по её руке. Сок фикуса уже был не такой насыщенный, как поначалу. Ладонь и запястье были уже не тёмные, как сразу после нанесения, а скорее серые. И на фоне этой серости черноту было прекрасно видно. Эти «чернила» перебрались через сгибы, и уже заливали третьи фаланги пальцев, теперь черноту уже не скрыть. Даже если пальцы сжать в кулак, всё равно заметны чёрные костяшки. Странно, но её это не очень опечалило. Вчера, позавчера, три дня назад, она каждое утро пребывала в ужасе, глядя на свои пальцы, а теперь… Теперь она боялась совсем другого. Она, стоя у окна и разглядывая свою ладонь, боялась узнать новости о Владе. Вот что по-настоящему пугало девочку. А ведь сегодня, скорее всего, она их узнает, даже если так и не будет принимать вызовы от его мамы. Нет, ей нужно было от этого отвлечься. Тем более, что голод её не ослабевал. И она, не одевшись и не почистив зубы, не смыв с себя остатки сока фикуса, пока было время, пока братья не проснулись, пошла на кухню и принялась есть. Сначала хлеб. Простой хлеб, даже без масла ей было очень вкусно есть. А потом она начала выметать из холодильника всё съедобное, и есть, есть, есть. Обалдевая от вкуса самой простой еды. Так она и ела, пока не начались судороги. Ну а как иначе, за фикус, который придавал ей силу, ловкость, выносливость и уверенность в себе, приходилось расплачиваться. Она, чуть скорчившись, поспешила в ванную, пока братья не встали.

***

Света залезла под душ и только там вспомнила, что её подрал тупой кот. Боль от ран, оставленных его когтями, её донимала не сильно. Да и царапины, как ей казалось, будут глубже, серьёзнее. Но нет, на ней всё заживало на удивление быстро. И даже судороги в этот раз были и легче, и короче, чем в предыдущий, немного покрутило мышцы в животе, в прессе, ещё в икрах и ягодицах, все остальные спазмы можно уже было спокойно терпеть. Когда близнецы стали ломиться в ванную, судороги почти закончились, и девочка уже смыла с себя серо-фиолетовый окрас, который оставлял сок фикуса.

Она оделась. На этот раз надела на руки чёрные перчатки, иначе пальцы было уже не спрятать, также ей пришлось надеть и медицинскую маску, которую раньше без нужды не надевала.

Странно было бы носить перчатки, не надевая маски.

– Свет, а это зачем? – поинтересовался за обоих братьев Макс.

– Чтобы не заразить маму ковидом, у нас в школе часто кашляют, я теперь всё время так буду ходить, – отвечала девочка, выводя близнецов в парадную. Она закрыла дверь, свела их на первый этаж и сказала:

– Постойте тут.

Мальчишки стали что-то бубнить, но сестра их не слушала, она приоткрыла дверь и выглянула во двор. И… ничего не почувствовала. Она не чувствовала никакой опасности. Тех уродов, что следили за нею и порезали Влада, поблизости не было.

– Свет, Свет, а где твой Пахом? – спросил Колька, оглядываясь. – Он, что, не придёт сегодня?

– Не Пахом, а Влад, – отвечала девочка.

– Так он не придёт? – не отставал от неё брат.

– Нет, – сказала она и заплакала.

Света попыталась отвернуться, но и Коля, и Максим увидали её глаза, залитые слезами:

– Свет, ты что? Что плачешь?

– Идите быстрее, – строго сказала она, стараясь, чтобы в голосе не звучали слёзы, – давайте, шагайте, мне ещё папе завтрак готовить, он скоро уже придёт.

Так и шла дальше, стараясь сдерживать слёзы, которые всё текли и текли. А братья шли чуть впереди и всё время оглядывались на неё. Тоже переживали. И Света была им благодарна за то, что они больше ничего у неё не спрашивают. Маленькие, а умные.

Отведя близнецов в садик, она сбегала в магазин, отпустила Нафису, хотя та ещё не сдала смену. Работу сиделки Света решила сделать сама. Так ей было легче, так она не думала о Владике. Девочка быстро провела санитарные процедуры, сменила маме катетер и перевернула её, потом приготовила папе омлет с сосисками – он должен был вот-вот прийти, – и тут у неё зазвонил телефон. «Только бы не Анна Владимировна, только бы не она! – молила девочка, беря в руки трубку; меньше всего на свете сейчас она хотела говорить с матерью Владика. Света до смерти боялась услышать от неё обвинения в том, что это она виновата в… смерти Владика? Фу, её даже от одной этой мысли пробил пот, руки вспотели, они дрожали. – Нет, только не это!».

Слава Богу: «Сильвия».

– Алло, – тихо говорит девочка. Последний их разговор, и особенно глаза маленькой женщины, она помнила очень хорошо.

– Привет, Света.

– Привет…, – Светлана чуть подумала и назвала её настоящее имя, – привет, Марина.

– Я звоню тебе, чтобы узнать, у тебя всё в порядке?

«А, понятно, она звонит, чтобы узнать, жива ли я».

– Да, со мною всё в порядке.

– Очень хорошо, – маленькая женщина, замолкает, думает, а потом продолжает: – Слушай, у нас вышел не очень приятный разговор, я просто была в не совсем нормальном состоянии. Понимаешь?

– Угу, – это Света понимала. Она то состояние Сильвии на всю жизнь запомнила, особенно её страшные глаза.

– То существо, ну, которое за тобой шло… Оно, как мне показалось, не наше… Оно, ну, я так думаю, порождение. Оно слишком сильное.

– Порождение? А что это? – не поняла Светлана.

– Ну, понимаешь, это создание, которое создано высшими… Мне так кажется. Его так просто не убить. – Сильвия сейчас не без труда подбирала слова, девочка за нею такого ещё не замечала, обычно она говорила бойко и уверенно. – И если оно идёт за тобой, и только за тобой, то у тебя проблемы.

Света уже хотела сказать, хотела похвастать тем, что она эту проблему решила, но маленькая женщина продолжала:

– Я знаю одну вещь, которая тебе поможет… Ну, может помочь тебе от него избавиться.

– И что это такое?

– Роза, вернее, шип розы.

– Шип розы? – Света не поняла, о чём говорит Сильвия, что это ещё за шип какой-то?

– Да, но это не простой шип, этот шип убивает даже малышей, это такие огромные мужики, может, видела, они ходят на карачках, вернее, на четырёх конечностях, как обезьяны, сами до второго этажа достают, кулачищи с меня…

– Я видела таких, – сказала Света. – Одного около «Радуги», ещё двух около вонючей реки.

– Да-да, они как раз там и обитают, – продолжала Сильвия. – Так вот, если уколоть даже такого большого мужика, он сначала оцепенеет, а потом умрёт. Яда в шипе хватает.

– И где взять такой шип? – спросила Света.

– Я знаю одно место, я тебе его покажу; вот только, – маленькая женщина сдала паузу…

– Только… что?

– Только ты не приводи за собой того, чёрного. Ладно?

– Не волнуйся, он очень медленный, – произнесла Света, она решила, что не будет пока говорить Сильвии правду, – я могу надолго отрываться от него.

– Хорошо, но это будет непросто, розы растут у воды, я одну видела, она растёт в парке.

– В парке Победы?

– Да, недалеко от Московского проспекта, с той стороны.

– Хорошо, где мы встречаемся? – спросила Света; она подумала, что шип розы, если он действительно такой, как говорит Сильвия, ей точно не помешает.

– Давай у центрального входа, – предложила маленькая женщина.

– Хорошо.

– Только ты ложись спать не позднее одиннадцати.