— Я не виноват, что ты задумалась и ничего не слышишь. А я вообще-то топал, — Ден с невинным видом указывает взглядом на дымящийся напиток. — Так что, дашь мне?

Что?!

Никогда еще мои глаза не были такими огромными, а щеки красными.

— С ума сошел? — поднимаю на Дена гневный взгляд. Две недели он где-то пропадал, а сейчас спрашивает не дам ли я ему. — Да, как ты… Что…

— Ладно-ладно, — Денис поднимает руки, будто сдается, но не отступает, — если это твоя любимая чашка или кофе сделан по-особенному, просто приготовь мне другой. Пожалуйста.

Мгновение назад, я была уверена, что не способна покраснеть сильнее. Так вот, я ошиблась.

Отворачиваюсь и вцепляюсь в столешницу так, что пальцы начинают ныть.

Дура! Идиотка!

Он говорил про кофе, а я напридумывала невесть что.

— Я сделаю, — украдкой смотрю сквозь волосы и успеваю поймать искрящийся весельем взгляд Дена.

Ах ты скарабей, хитрый жук. Специально меня подловил.

Я разозлилась. В первую очередь на себя. Ден где-то пропадал, возможно с девушкой или не с одной. А сейчас ведет себя так, будто этих двух недель не было, и он только вчера помог мне удрать сумки. Опять заигрывает. И я поддаюсь, млею от одной его улыбки.

— Полин, мне жаль, что вы с Иркой сегодня не встретились из-за меня.

Негодование исчезает, сменяясь грустью. Беру наши чашки, пододвигаю одну Денису и начинаю доставать из шкафов сладкое: шоколад, печенье, круассаны.

— Полин, присядь, пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что рассказать, — Ден ловит мою руку и не выпускает пока я не устраиваюсь на высоком стуле. — Это касается Лебедева.

Я уже открываю рот, чтобы сказать ему, что мы с Иркой поругались, и меня она не послушает, что бы Миша из себя не представлял, но Ден поднимает ладонь, прося не перебивать. И я слушаюсь.

По мере рассказа, моя челюсть падает все ниже и ниже.

— Стой, — не выдерживаю я, — дай-ка уточнить. Миша в постели любит доминировать?

— Ты плохо слушала. Он любит не просто пошлепать девушку по попе и привязать к кровати. Он, — Ден запинается и морщит нос от отвращения, — любит душить, заламывать руки, может описать девушку или заставить вылизывать его ноги.

Он замолкает, будто ему противно об этом говорить. Нас обоих тошнит. Я поверить не могу, что Миша, выглядящий как плюшевый зайчик, с милой улыбкой и ямочками на щеках мог оказаться… хм… таким.

— Откуда ты это узнал? — спрашиваю я.

— Когда моя девушка изменила мне с Лебедевым, я навел кое-какие справки. Нашел его бывших, они и рассказали. Они молчали, потому что им всем было стыдно. Некоторым из-за того, что им такое нравится. А некоторые поддались на уговоры Лебедева попробовать новенькое и жалели об этом. — Денис нервно откидывает волосы и пристально смотрит мне в глаза. — Не мне указывать с кем встречаться Ире, но, думаю, он с ней не из-за большой любви. И, пожалуйста, будь осторожна в том, что ей рассказываешь. Если она передаст твои слова Лебедеву, он сможет использовать их против тебя.

Я закусываю губу, задумавшись.

Использовать их против тебя.

Эти слова бьются в голове, смешиваясь с воспоминаниями ссоры. Я отчетливо слышала, что она говорит с Мишей. Слишком тихо, чтобы я могла разобрать слова, но Ирка точно ему все рассказывала.

— Мне, кажется, он уже это сделал, — говорю нерешительно, — мы с ней поссорились.

Не в силах усидеть на месте, я начинаю расхаживать по кухне, не понимая: зачем ему могло это понадобиться. Бред какой-то.

Может он так влюбился в Ирку (что сомнительно) и хотел больше ее внимания. Я где-то читала, что абьюзеры могут изолировать своих «любимых» от друзей и семьи, чтобы контролировать каждый их шаг.

Не сразу замечаю, что Денис тоже встал и двинулся ко мне. Понимаю это, когда попадаю в его объятия. От неожиданности я замираю и перестаю дышать.

— Я понимаю ситуация довольно, — он замолкает, подбирая слова, — неприятная. Попробуй поговорить с Ирой.

— После сегодняшнего разговора, я не уверена, что она выслушает меня, — бормочу в грудь Денису, а затем поднимаю голову. — Ирка будто под гипнозом Лебедева.

Ден успокаивающе гладит меня по щеке костяшками пальцев, и мое сердце замирает. Взгляд соскальзывает с его глаз на губы. Сглатываю, забывая как дышать. Наши лица разделяют считанные сантиметры, если Ден наклонится еще немного, я смогу дотянуться и поцеловать его.

Его взгляд мечется между моими губами и глазами. Он будто спрашивает разрешения, и я непроизвольно подаюсь ему на встречу.

— А я под твоим гипнозом.

Не знаю произнес ли эти слова Денис или я их придумала. Мысли вышибает из головы, когда он склоняется мне навстречу.

54 Полина

— У меня к тебе есть еще одна просьба, — тихо говорит Денис, обдавая дыханием мои губы.

Я моргаю несколько раз, сбрасывая оцепенение.

Какая еще просьба?! Мы должны были поцеловаться! Я чуть ногой не топаю от нахлынувших обиды и разочарования.

Ден ухмыляется, наблюдая за сменой эмоций на моем лице.

— Какая просьба? — отступаю назад, высвобождаясь из объятий.

Еще пять минут назад я краснела от смущения и предвкушения, а сейчас от негодования и стыда. Хватаю чашку с давно остывшим кофе, чтобы чем-то занять руки, и делаю первый глоток.

— Возьми на завтра выходной. Мы идем в клуб отмечать подписание контракта.

— Я не очень люблю клубы. Позови кого-нибудь другого, — стараюсь говорить равнодушно, но горечь все-таки проскальзывает.

Мысль, что у Дена есть девушка, укрепляется, только не понятно, зачем он меня приглашает. Просто по-дружески? Но мы не друзья. Я только что безумно хотела его поцеловать. О какой дружбе может идти речь.

— Я хочу пойти с тобой. Мне нужно прикрытие.

— Не поняла.

— Мой отец хочет, чтобы я соблазнил девушку, чьего отца он хочет видеть в друзьях. Тогда он отдаст мне бывший бизнес мамы. Но я больше не пойду у него на поводу, отец не держит своих обещаний, если ему это не выгодно.

— Почему тебе так важно забрать бизнес себе?

— А почему тебе важно быстрее купить квартиру? — Ден облокачивается на стойку, скрестив руки на груди, и выразительно сверлит взглядом, прося ответить.

— Я уже говорила, что хочу свой собственный угол.

— Но зачем так спешить? Многие люди годами снимают, а ты платишь за курсы и маниакально откладываешь на жилье.

Я вздыхаю и смотрю в окно. Чтобы объяснить, придется еще немного впустить Дена в душу. Для него это может ничего не значить, а я могу получить еще одну рану. Но он рассказал мне о своей бывшей. Уверена, для него это было тяжело. И если мои подсчеты верны, Ден уехал в Америку после их расставания.

Снова смотрю на Дениса. Он терпеливо ждет моего ответа, а в глазах застыла надежда.

— Рите всю жизнь было на меня наплевать. Она меня будто не замечала, — я опускаю глаза на столешницу, так легче. — Знаешь, как кота, который бегает и мешается под ногами, и проще выставить его погулять и уделить время очередному любовнику. Когда погода позволяла, я делала уроки на скамейке у подъезда. Однажды они с ее подругой Наташей затеяли в моей комнате ремонт, — издаю нервный смешок. — Казалось бы, хорошее дело — решила порадовать дочь. Но это решение было принято спонтанно под бутылку вина, они все ободрали, выкинули мебель, вместе с моими учебниками и тетрадями, а потом задор пропал. Полвечера я лазила около контейнеров, собирая книги, тетради и ручки, и неделю спала на старой Ритиной шубе. Ремонт они, конечно, доделали, но не потому что пожалели меня, а потому что Риту бесили серые, унылые стены. И таких историй я могу рассказать еще кучу.

— Может расскажешь, как оказалась в детдоме? — на мой удивленный взгляд он поясняет. — Наводил справки.

Я закатываю глаза.

— Сбежала из дома, жила в школе, потеряла бдительность и меня поймали. Уборщица вызвала соцслужбу.

— Почему тебя не отправили к отцу?

— В свидетельстве прочерк. Бабушка за меня вступилась и вернула Рите. Лучше ее игнор, чем внимание в детдоме.