Если враждебная действительности личность обладает психологически ещё загадочным для нас художественным дарованием, она может выражать свои фантазии не симптомами болезни, а художественными творениями, избегая этим невроза и возвращаясь таким обходным путём к действительности. Там же, где при существующем несогласии с реальным миром нет этого драгоценного дарования или оно недостаточно, там неизбежно либидо, следуя самому происхождению фантазии, приходит путём регрессии к воскрешению инфантильных желаний, а, следовательно, к неврозу".
( З. Фрейд "Введение в психоанализ" Минск Попурри 1998 Стр 42 )
То есть по Фрейду: "Или невроз или искусство". Или говоря кратко опять же его словами: "Сексуальность есть движущая сила искусства".
Нет, мы не будем ханжески закрывать глаза и кричать, что секса у нас нет. Теория Фрейда также как и теория Дарвина о происхождении видов для своего времени явилась поистине революцией в науке, более того она явилась новым мировоззрением, новым миросоцерцанием, на которое молились и которое исповедовали многие писатели и художники того времени.
Она также как и Дарвиновская Теория происхождения видов, пробив мрачный туман католицизма, считающего человека падшим ангелом объявляет его животным. Но если согласно теории Дарвина - человек является высшим, то есть социальным животным, живущем не в стае, а в обществе, то теория Фрейда объявляет его грязным, похотливым животным, в душе которого живут низкие, чувственные, то есть, половые инстинкты.
Если Дарвин отнял у церковников тело человека, приведя неоспоримые доказательство родства человека с высшими обезьянами, то Фрейд отнял у них его душу, наводнив её в противовес церковникам не высшим божественным промыслом, а половыми инстинктами и объявив их двигателями души.
Теория Фрейда вновь вернула философов к живому чувственному человеку в противовес декартовскому мятежному духу.
Живой плотский чувственный человек обуреваемый страстями вновь стал объектом их пристального внимания.
Её духовным продолжением несомненно является Ницшевское "Рождение трагедии из духа музыки" с его хирургически точным и в то же время ажурно-изящным анализом Дионисийского и Апполонического начала в исскустве древних греков.
В чём - то Фрейд и прав. Разве могло родиться бессмертная Дантевская "Божественная комедия" без его любви к прекрасной Беатриче, разве могло родиться пронзительно-страстное
Был день, в который, по Творце вселенной
Скорбя, померкло Солнце ... Луч огня
Из ваших глаз врасплох настиг меня:
О, госпожа, я стал их узник пленный!
Петрарки без его неразделённой любви к мадонне Лауре!?.
Но только в чём-то, творчество Льва Толстого, которое было окружено любовью его жены Софьи Андреевны, помногу раз переписывавшей его рукописи, или творчество корифея советской фантастики Александра Беляева, которое то только и стало возможным в результате беззаветной любви его жены, которой он посвятил одно из самых значительных своих произведений, опровергают теоретические построения Фрейда.
А это для серьёзной теории уже не годится.
Ибо СЕРЬЕЗНАЯ ТЕОРИЯ ИЛИ ЗАКОН ДОЛЖНЫ ОПИСЫВАТЬ И ОБЪЯСНЯТЬ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ ВСЕ ФАКТЫ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К ОБЛАСТИ ДАННОЙ ТЕОРИИ ИЛИ ЗАКОНА.
Если действует закон притяжения, то он действует везде. Всюду, где бы мы не бросили яблоко, мяч, ракетку они неизменно упадут на Землю.
Как видим с теорией Фрейда этого не происходит.
Она может объяснить происхождение только части культурного наследия нашего прошлого, лучшую, но часть. Перед другой частью культурного наследия фрейдизм беспомощно разводит руками.
Значит представлять неудовлётворённые половые инстинкты как ДВИЖУЩУЮ СИЛУ ВСЕГО ИСКУССТВА, КАК ДВИЖУЩУЮ СИЛУ ВСЕГО КУЛЬТУРНОГО ПЛАСТА, ОБРАЗОВАВШЕГОСЯ ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА как это думают фрейдисты по крайней мере - легкомысленно.
Один из таких случаев анализ анализа Фрейдом творчества великого Леонардо до Винчи был нами рассмотрен в статье "В защиту Джоконды", к которой мы и отсылаем любопытного читателя.
Сейчас же вновь вернёмся к анализу постулатов теории Фрейда.
Не выдерживает при пристальном рассмотрении и другое положение Фрейда, которое пытается протащить наш автор в своей статье, что жестокость, грубость, насилие- это инстинкты искони присущи человеку, что это инстинкты биологические уходящие своими корнями в глубокую древность человечества, а не социально - обусловленные нормы поведения, которые проявляются у людей в той или иной социальной обстановке.
Это в XIX начале XX века, когда теория Фрейда только пробивала себе дорогу, когда разговоры о детской сексуальности считались, чуть ли не смертным грехом Фрейд мог с негодованием написать: "Я не могу согласиться с тем, что стыд перед сексуальностью - заслуга; ведь греческое слово эрос, которому подобает смягчить предосудительность, есть не что иное, как перевод нашего слова любовь"
Это вначале, когда не было исследовано поведение наших ближайших родственников на планете в естественных природных условиях, Фрейд мог опрометчиво написать: "Она ( в данном случае речь идёт о массе, толпе С. Язев-Конд) ведет себя скорее как невоспитанный ребенок или как оставшийся без надзора страстный дикарь, попавший в чуждую для него обстановку; в худших случаях ее поведение больше похоже на поведение стаи диких животных, чем на поведение человеческих существ"
Теперь, когда сексуальность, причём в самых грубых и извращённых её формах льётся на нас мутным грязным потоком с экранов телевизоров, показывая нам человека по Фрейду, Фрейд не мог бы так написать.
Не мог бы он написать и о человеческой жестокости, грубости, насилии приписывая их нашим далёким-далёким предкам, приписывая их исконной природе человека.
Наблюдения отважной английской исследовательницы Джеймс ван Лавикк Гудолл, изучавшей жизнь шимпанзе в течение ряда лет, в диких условиях показывают как раз совсем обратное.
Как пишет Г.Н. Матюшин: "Эксперименты, проведённые советскими учёными, и наблюдения Д. Лавикк-Гудолл, Ф. Итани, А. Сузуки, Д.Шаллера, В. Рейнольдса и других существенно изменили наши представления о поведении обезьян. Поведение человекообразных обезьян оказалось не совсем таким животно-примитивным, как предполагали ранее. Даже у низших обезьян, как это установила Н.А. Тих ( 1970), стремление к объединению, к стадности выходит за пределы зависимости от сексуальных, пищевых и оборонительных импульсов и превращается в самостоятельную потребность. Стадо обезьян представляет собой не беспорядочное, случайное скопление, а хорошо организованную, стабильную группу с чёткой субординацией и строгим порядком, регулируемым комплексом разнородных взаимоотношений, и прежде всего: узами матери и ребёнка; возрастом животного ( при переходе от одной возрастной группы к другой повышается социальная роль особи); родственными связями, например отношением к братьям, сёстрам; взаимоотношением самцов и самок и, наконец доминированием ( главенством взрослых самцов в стаде).
