Вдруг Хищник, перебив тем самым мои мысли, сказал:

– Может пойдем туда через другие станции?

– «Что? Я не ослышался?» – подумал я. – «Хищник решил пойти через другие станции?» – Я и он отлично знали, что другие станции, кроме центральной – Раздолье. Там царит мрак и опасность, и туда лучше не соваться.

– Да, через Раздолье. – сказал Хищник, будто прочитав мои мысли. – Так будет быстрее… и теплее.

 Делать было нечего. Так, за раз, мы пройти этот путь не сможем – окоченеем и помрем, по крайней мере он.

– Хорошо… – с этими словами мы направились на ближайшую станцию метро, уже с нее думая добраться до центральной.

 Эх… где же Таня?

 ***

 Таня заправила свое подобие кровати, и направилась завтракать.

 Охрана рассказала ей, что когда она ушла, ночью за ней пошел Тим. Вернулся тот уже под утро, и вернулся не с Таней, как все ожидали, а с каким-то левым человеком, что представился как «Хищник».

 Также по словам охраны, в то утро, когда она пришла, Тим и все тот же «Хищник» отправились ее искать. С этого момента они не возвращались в метро. Охрана больше на поверхность Таню не пускала, так что оставалось только ждать.

 За это время, как она ждала, она раз сто успела пожалеть о своем необдуманном тогда поступке пойти наверх. Да, делала она это с хороших побуждений, но то, во что эта затея дальше обернулась, ее не особо радовало.

 Но она ждала. Подруги ее уже начинали говорить – здох твой Тимур, ищи себе нового парня. Но она все же не теряла надежду, что он вернется. И вот настал уже 2042 год, и она по-прежнему ждет его там, в этом самом метро, мечтая о его возвращении…

 ***

 Я и Хищник обходили эти места по многу раз, из-за чего уже хорошо их знали. Дошли до станции метро Железнодорожного района мы, на удивление, безо всяких проблем.

– Ого. Мы в Раздолье… – сказал я, переступая порог этого темного, наводящего ужас, метро.

– Мда, главное не заблудиться. – усмехнулся Хищник.

 Вдруг сзади послышался выстрел.

 Я развернулся. Хищник упал на землю и захрипел. Да, стреляли по нему. Это был какой-то мальчик, кажется тринадцати лет, держащий в руках «двустволку». Ту самую, что была у Марина.

 Я ринулся бежать. Шаг, еще шаг, и еще. Эхо глушило уши. Мне казалось, что каждый мой, даже самый малый шажок, был слышен всему Раздолью. Пробежав так метров тридцать, я обернулся – за мной никто не бежал.

– «ХИЩНИК!» – появилось у меня в голове. Но знаете, мне как-то даже было на него плевать. У меня не было слез, или чего-то того. Мне было его жалко, да, но… я не чувствовал ничего особенного, вообще ничего. Я смотрел в даль туннеля, не зная – бежать мне за ним, или стоит подумать о собственной шкуре?

 Я повернулся в другую сторону.

– Прости, Хищник… – невольно шепнул я.

 Я пошел в другую сторону. Дальше, оставив Хищника там, в начале тоннеля, и в глубинах моей памяти, что чистится каждый день. Каждый новый ебаный день, вынуждающий меня с каждым разом становиться из человека зверем…

 А как иначе? Что иначе? Как бы поступили вы, будь на моем месте? Пошли бы за другом, подставляя под удар собственную шкуру, даже не зная, жив ли он там вообще?

– «Тебе было приказано умереть, Хищник…»

 ***

 Что ж… Я дошел до центрального метро. Рад ли? Ведь придти сюда было идеей Хищника…

 Центральное метро сильно изменилось. Теперь никто не распевал песни, ни читал стихов, ни ставил пьес.

 В людях тут уже было что-то другое. Когда я год назад ходил по этому метро, я видел в них надежду – надежду на то, что все оправится, что все станет хорошо. Сейчас же в их глазах я вижу… все то же ничего. Абсолютная пустота. Такую пустоту ранее я видел лишь в животных, тех, кому априори не нужно думать – за них все делают их инстинкты и чуйка. Не уж то люди превратились в тех животных, и теперь ими правят инстинкты, а не разум?

 Я задумался насчет того, а какой смысл жизни после катастрофы? Что теперь делать? Что делать, когда каждый день – очередная попытка выжить? Жить, ради того, чтобы жить? Цивилизованному человеку такое не присуще, только животному.

 Но вдруг мой взор пал на девочку, сидящую в углу, где когда-то жил я и Таня.

– «Наше место кому-то отдали?» – подумал я. – «Или это Таня?» – Вдруг я увидел, что волосы этой девочки… рыжие! – «Да! Это Таня!»

– Таня-я! – побежал я туда сломя голову.

 Война, а только так можно назвать то, что творится наверху, забрала у меня чувства жалости, сострадания, гордости, но она не заберет у меня одного – умения любить. Что ж, по крайней мере я так думал…

 ***

 Таня сидела и, уткнувшись в листок, что-то писала. Она дописывала свой роман. Вдруг она заметила, как к ней бежит какой-то человек, на плече которого наперевес висел автомат «калашникова».

– Черт… Боже, что же сейчас будет… – волей неволей шепнула она. – Стоп… – Она разглядела лицо этого человека. – Тим! Это Тим! Ти-им!

 ***

 2043 год.

 Так прошел еще год. Ого, прошло уже три года с момента катастрофы. Наступил 2043. Я был рад, что мне довелось встретить этот Новый год с Танькой. Я уж было думал, что проведу его один… как и 2042…

 Но было еще что-то в этом Новом году такого… Никто не пел новогодних песен, не читал стихов, как это было, например, в 2041. В людях тут явно что-то изменилось за это время, как я шастал по поверхности в поисках Тани.

 Но все же я был рад. Я был рад, что снова в более-менее теплом метро, с Таней, в окружении уже знакомых мне людей.

 Прошло еще пару недель. Мне исполнилось девятнадцать, а Таньке семнадцать.

 Но вдруг люди заговорили о каком-то заседании властей Центрального метро. Кто-то говорил, что будут говорить об освоении верхних территорий, кто-то говорил о том, что станут говорить о сотрудничестве с Раздольем. У меня же было более плохое предчувствие…

 ***

– Здравствуйте, коменданты и комендантки, владыки и владычицы… – говорит хриплый голос в темном помещении. – Приветствую вас на заседании властей Центрального метро. У нас с вами большая проблема – людей становиться все больше, еды все меньше и меньше, места не хватает на всех. У кого есть какие предложения?

 Минута молчания. Еще одна, и еще. В конце концов такой расклад поднадоел всем сидящим там людям.

– Читал я где-то… – начал уже другой человек, тоже с хриплым голосом. – что в таких ситуациях больных, стариков, и прочих «ненужных» наверх выкидывают. Но не бойтесь, мы их не оставим. Радиационного фона наверху уже в помине нет, мутантов, как в фантастических фильмах, тоже не наблюдается. Так пристроим там, наверху, местечко какое, и туда всех неугодных отправим…

 Снова минута молчания.

– У кого еще есть предложения?

 Тишина. Вдруг это затишье обрывает чей-то голос:

– Война. Да, война. Война с Раздольем. Видно, люди к нему очень злобно относятся, нам это может сыграть на руку. Люди с Раздолья часто грабят наши запасы, это терпеть больше нельзя. А кто из наших умрет – так даже лучше, больше не будут тратить наши и без того не очень большие запасы.

– Хм… – снова заговорил тот хриплый голос, что и приветствовал всех вначале. – Рискованный поступок. Но тоже вариант. У кого есть предложения?

 Молчание. Так прошла минута, две, три, десять.

– Значит, никаких… Значит так… Убежище с наружи строить долго, а тянуть уже нельзя. Ко всему этому еще то, что по поверхности бродят воры и Странники с других уголков метро, то есть с Раздолья, они быстро зачистят любое убежище на поверхности, и заберут оттуда все. А насчет того, чтобы начать войну с Раздольем – думаю, не дурно. Раздолье уже всех задолбало, в том числе и меня. Давно пора его… Решено – война, так война.

 ***

 Вдруг посреди метро встал человек в форме, со словами:

– Дорогие граждане Центрального метро, слушайте! – весь шум, что был в метро, в миг притих. Все слушали… – У нас с вами есть враг, и зовут его – Раздолье! Они воруют у нас продукты, одежду, лекарства, и… – военный медленно осмотрел рядом стоящих людей. – жизни… Я предлагаю прекратить это, взять оружие, и дать отпор!