Пирожки и вправду получились вкусными.

— А ты чего дома? — Ян поднял на него взгляд.

Была среда.

— У меня отпуск на неделю. — Ответил Лари, жуя. Улыбнулся. — Уйду оттуда. Шить буду и все.

— И тебе хватит.

— Не знаю. Деньги пока есть. — Потом прикусил губу.

— Это пока ты работаешь.

— Да нет, — Лари мотнул головой, — ко мне люди приходят с заказами, а я отказываюсь из-за этой работы, а там зарплата меньше намного, чем бы я так заработал.

Ян отпил остатки чая. Встал и подошел к раковине. Практически толкнул Лари, который стоял привалившись к кухонной тумбе. Всполоснул кружку. Лари продолжил стоять рядом. Ян поставил чашку в шкафчик, снова задев его, но он снова не пошевелился.

— Тебе нельзя просто так шить в таких масштабах.

— Это почему? — Лари не понял и с вопросом уставился на наглого альфу.

— Это уклонение от налогов. — Еще раз намекнул Ян.

— И ты предлагаешь… — Лари замолчал.

— Больше настаиваю.

— Серьезно этим заняться. — Протянул Лари. Он ухватился руками за край кухонной тумбы и стал думать. По сути, он так и хотел. Самому на себя работать. А если брать во внимание и его мечтания перед сном, то и найти помощника, а, может, и несколько. Найти машинки. Договориться с хозяином магазина и попробовать через него продавать некоторые вещи. Лари даже иногда рисовал в блокноте различные эскизы, все хотел попробовать сшить хотя бы один. Но для этого нужно было ткань искать хорошую.

— А ты чего не работаешь? — Лари отвлекся от своих мыслей и снова уставился на Яна, потом на половину пирожка в своей руке. — Со мной все понятно, я зарегистрируюсь, если так надо.

Лари доел пирожок. Было слишком сладко.

— Уже спешу. Мимо шел, зайти решил.

Это часто повторялось. Складывалось ощущение, что Ян работает только тогда, когда хочет. И он почти каждое утро завтракал у них.

— Почему тебя никто не выпрет? — спросил Лари, чуть кривя губы в улыбке.

Ян хмыкнул, вытер руки об небольшое полотенчико.

— Пойду, чтобы не выгнали. — Уже повернулся, собираясь уйти, — а поцелуй в щечку на прощание.

Ян в шутку показал пальцем себе на щеку. Тут же сам поджал губу и собрался уйти. Лари поймал его рукой. Немного потянулся, чмокнул его в щечку, немного поправил воротник кофты.

— Извини. — Тихо бросил он. — Иди.

Сам пошел в комнату с телевизором, где сидел Даниэль. Ян замер. Постоял так несколько секунд. Потом ушел.

А Лари весь оставшийся день обдумывал его слова и свою идею.

***

Даниэль сидел на пеньке, стучал ногами по дереву и оглядывался вокруг. Лари сидел на соседнем, и с сомнение смотрел на Яна, который уже собирался разжечь костер.

— Нельзя же костры жечь. — Протянул Лари.

— Так зима. — Беззаботно отозвался Ян. Поднес зажигалку к бумаге под ветками.

— Все равно нельзя.

— Да какая разница. — Ян пожал плечами. — Все жгут. А ты зануда.

— Лари, хочу костер. — Встрял Даниэль.

— Будет тебе костер. — Ян поправил немного бумагу, посмотрел, как пламя занимается. — Сейчас мясо будем жарить.

Даниэль спрыгнул с пенька, подбежал к Яну и принялся смотреть на маленькие язычки пламени.

— У нас нет мяса. — Сказал со своего места Лари. — Одни сардельки.

Даниэль повернулся и посмотрел на него с каким-то жалостливым выражением.

— Папа шутит, — встрял Ян, — у нас все есть.

Теперь Лари встрепенулся и посмотрел на Яна. Дани как-то повел головой, но быстро сообразил, про какого папу ему сейчас говорят. Переспрашивать ничего не стал.

Ян поднял брови и поджал губу, выражая раскаяние. Выглядело смешно. Лари улыбнулся.

Даниэль полез в рюкзак. Лари поднялся. Подошел и сел рядом на корточки. Достал термос с горячим чаем. Потом пакет с едой.

— Замерз? — спросил у Дани.

Мальчик отрицательно покачал головой.

— Пойду, веточки срежу. — Ян за их спинами поднялся и пошел в сторону деревьев.

— Зачем? — крикнул ему вслед Лари.

— Жарить на них. — Отозвался тот, снова пожав плечами.

Лари развязал пакетики с хлебом, с немного развалившимися бутербродами. Один сразу дал Даниэлю. Себе налил чай в пластиковый стаканчик и принялся пить мелкими глоточками. Сел на пенек. Дани устроился у него на коленях и засунул целый кусок себе в рот.

— На, запей. — Лари протянул ему стаканчик с чаем.

— Не хочу.

— Как хочешь.

Дани руками поправил свою шапку, окончательно повернув ее боком, что шов оказался прямо на виске.

— А мне тебя папой нужно называть? — спросил неожиданно Дани, поворачивая лицо к Лари.

Лари поправил ему шапку, вернув ее в нужное положение.

— Если хочешь. — Ответил Лари.

— Тогда как мне Стенли называть?

Лари прикусил щеку. Ответить сразу не смог, а потом пришел Ян. Протянул им по палочке. Самая длинная досталась Дани. Тот сразу забыл про свои вопросы. Лари надел ему на палочку хлеб, и мальчик теперь стоял около костра и жарил его на огне.

Ян присел рядом. Помогал.

— Долго не держи, — подсказал он Дани, — и в огонь сильно не суй.

Потом отошел, сел рядом с Лари на соседний пенек.

— И что у тебя за трагедия? — Ян повернулся к нему лицом.

Лари покрутил в руках палочку, посмотрел на Дани, который пробовал на вкус пригоревший хлеб.

— Отец знает про нас. — Ответил он.

— И?

Лари покачал головой.

— Он от меня сейчас не отстанет.

— Да уже все знают, мне кажется.

— А тебе это нравится, вижу.

— А я и не скрываю. — Ян подкинул в руке прутик и поймал его.

— Ах да, любовь. — Лари покивал. Потом вскинул голову. — Где же ты, моя любовь… Дани, в огонь не лезь!

Ян засмеялся. Лари подскочил. За руку оттащил мальчика подальше. Вручил ему еще один бутерброд.

— Не лезь близко, хорошо.

Дани покивал. Лари его отпустил. Посмотрел на разгорающийся костер.

Почувствовал, как Ян подобрался сзади и притянул к себе, обняв руками.

— Лукаса любишь? — послышался тихий вопрос.

— Нет, не люблю. — Лари качнул головой.

— А меня?

Лари не ответил. Повернулся. Легко чмокнул Яна в губы и вывернулся из рук.

— Знаешь, — прошептал он — если бы ты у меня ничего не вызывал, ничего бы между нами не было.

— Это положительный ответ? — руки снова обняли его.

— Я не знаю. — Прошептал Лари, уже более глубоко целуя Яна и немного посматривая в сторону Даниэля, который сидел к ним спиной. — Придем домой и выясним. Ты не плохой. Ты хороший, очень хороший. Но…

— Что «но»?

— Мне кажется, что я с тобой от безысходности. — Честно признался Лари. — Потому что я устал и хочу все на кого-то свесить, а ты сам просишься, и…

Лари отошел в сторону и снова сел на свой пенек. Повесил голову и обнял себя руками. Вроде, все у него стало хорошо, но Лари до сих пор хотелось от такой жизни выть по ночам. И чем становилась лучше его жизнь, тем больше хотелось еще чего-нибудь от нее. Лари пытался душить эти непомерные амбиции и довольствоваться спокойной жизнью с Яном и Дани, а потом появлялся Лукас или Стенли на красивой машине, в красивой одежде и с прекрасным запахом элитных духов. И начиналось все по новой.

Даниэль подобрался к нему и обнял руками за коленки. Шапка у него опять съехал на бок, а большая балабошка висела между глазами.

— Не плачь, папа Лари. — Попросил мальчик.

Лари поднял его к себе на коленки и вцепился руками в его курточку, нервно сжимая ткань.

Ян же сидел у костра к ним спиной и жарил сардельки сразу на трех прутиках.

У Лари что-то болезненно заныло в груди.

— Извини. — Крикнул он.

Ян повернулся, а потом и поднялся, подхватив прутики с сардельками. Подошел и отдал им с Даниэлем по прутику. Мальчик с урчанием сразу впился в еду, а Лари осторожно посмотрел на Яна снизу вверх.

— Ты теперь сердишься? — тихо спросил Лари.

— Нет. — Ян сел на соседний пенек. — Я знал на что шел. Мне для счастья вот это и нужно. То, что сейчас есть. Я люблю жить спокойно и тихо. Ты, видимо, нет.