— Это кто? — спросил Дани, тыкая пальцем в портрет.

— Папа мой, смотри. — Лари показал ему фотографии. — Видишь, какой я маленький. — Указал пальцем на годовалого малыша.

— А я уже большой. А ты тут маленький.

— А это Роберт. — Лари сел рядом с Дани и показал на молодого отца.

— А где твой папа? — спросил Дани, поднимая на Лари глаза.

— Умер.

— Это как? Это когда ушел? Насовсем?

— Да, ушел.

Дани вернулся к своему рисунку. Лари еще раз глянул на фотографию.

— Он как ты ушел? — снова спросил Дани.

Никакого намека или укора. Только любопытство. Потому что это ребенок.

— Я же вернулся.

— А он не вернется?

— Нет.

— Никогда?

Лари сел на свое место у окна. Дани уже выбирал новый цвет. Весь низ листа был разрисован в зеленый цвет. Как трава.

— Не знаю. — Ответил Лари.

Разложил перед собой лист и начал вырисовывать первые наброски.

Лукас обещал приехать за Дани к вечеру, но куда-то пропал. Лари принялся за шитье. Наполовину законченный портрет пока прибрал. Дорисовать так и не смог. Много времени заняло обдумывание разговора с Дани. Еще с час Лари смотрел на ребенка, как тот старательно выводит контур домика и птичек на бумаге.

Лари почти не помнил своего папу. Тот умер когда Лари было три года. Даже младше, чем Дани сейчас.

С десяток рисунков Дани были разбросаны по всей кровати. Мальчик сам весь приготовился к понравившемуся ему процессу шитья. Сидел рядом и рассматривал картинки в журнале. Лари иногда забирал его, чтобы свериться и отдавал обратно.

Наступил вечер. Роберт опять ушел утром и сказал, что останется у Йоши. Но перед этим с десяток минут рассматривал новый набросок Лари и старые фотографии.

Лукас все не ехал и не звонил. Лари уже успел собрать вещи Даниэля, и теперь сумка лежала в другой комнате на диване. А Лукаса не было. И телефон молчал.

Лари отодвинулся от старой механической швейной машинки. Поймал себя на той мысли, что он волнуется.

Не выдержал и достал телефон. Сходил на улицу, чтобы позвонить.

— Я сам уже звонить собирался. — Ответил ему Лукас. — Я сломался.

— Не приедешь? — спросил Лари. Он совсем не был против такого разворота.

— Уже еду. Немного совсем осталось, а она заглохла. Тут люди помогли, но на последнем дыхании.

— Значит, ждать все-таки. — Лари прислонился к забору, рассматривая вечернюю улицу. Солнце уже почти село, начинало темнеть.

Лукас ответил не сразу.

— У вас есть, кто в машинах разбирается?

— Я не знаю.

— Мне если ремонтников вызывать, то до завтра нужно ждать. Хотя сказали, что ничего серьезного, но глохнет часто. — Лукас уже ему просто рассказывал. Лари в пол уха слушал. — До дома не дотянет. А если и дотянет, то я все нервы растеряю.

— Что ты хочешь? — устало спросил Лари. — Я спрошу у отца, кто разбирается, если так надо.

— А переночевать у тебя можно?

— Что?

— Я ночью обратно не поеду на такой развалюхе. — Твердо сказал Лукас, даже посмеявшись.

Лари немного подумал. Лукаса пускать не хотел, но Дани… Дани он точно ночью обратно не пустит. А Лукас без него не поедет. И не чужой совсем человек.

— Переночуй. — Разрешил Лари.

— Новую куплю. — Решил Лукас, когда пил крепкий кофе на кухне. Даниэль показывал ему свои рисунки, а Лари стоял в сторонке.

Даниэль осторожно принес Лукасу будущий рисунок, над которым все еще трудился Лари.

— Смотри, Лари рисовал.

Лукас чуть рот не раскрыл. Лари ничего не забыл, из того, чему его учили. И уже точно каким-то образом набил руку. Как будто каждый день практиковался.

— Ты рисовать умеешь? — спросил Лукас.

— Я в художке учился, если ты не знал.

— Нет, помню, что такое было. А это кто?

— Это папа Лари. — Даниэль аккуратно забрал у Лукаса лист. Мальчик вообще аккуратно обращался с этим рисунком. Как будто он был чем-то священным.

Дани отдал Рисунок Лари. Тот ушел в спальню и прибрал его подальше. Потом и пособирал разложенные прямо на полу выкройки и сложил на стол рядом с машинкой. Лукас на кухне молчал. Дани тоже остался там, а Лари сел на кровать.

Отодвинул в сторону журнал. Думал, что сегодня ночью закончит шить, но не получилось.

В дверях появился Лукас.

— Так я переночую?

Лари молча поднялся. Нашел постельное белье и расстелил на диване. Взбил уже тонкую примятую подушку. Получилось нормально. Дани ушел в комнату Лари, где они обычно вместе спали.

А Лукас оказался рядом, снова фоня своим запахом.

— Я тебе не сказал, в прошлый раз, что у твоей последней любви был слишком резкий для тебя запах.

— Это не моя последняя любовь. И это мой запах, вообще-то.

— Я знаю твой запах. А это другой. Альфы, но грубого какого-то, некрасивого, наверное.

А Лукас был все ближе. Лари замер, опустив голову вниз. Заступаться за Генри не тянуло, но он точно не был уродом. Красивым даже. И Лари поднял свою руку, принюхался к своему запаху. Совсем уже не пахло.

Потом дернулся.

— Отстань от меня.

Хотел уйти, но Лукас его поймал за руку, притянул к себе. Поцеловал. С каким-то слишком сильным напором. Приятным. Лари начал бить того кулаками по спине, но очень медленно и не сильно. Потом совсем сдался. Было близко, а когда близко, то запах сводит с ума.

Упали на диван, скрипнув пружиной. Лукас тискал его, как и раньше. Слишком странным это казалось. Как будто в прошлое вернулся.

И приятно.

Лари обнял Лукаса за шею, позволил себя целовать дальше. Лукас потянул его кофту вверх.

— Дани. — Прошептал Лари. — Дани увидит.

Лукас нехотя его отпустил. Отодвинулся. Дышали тяжело. Как два загнанных зверька.

Лари вскочил на ноги и ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью.

***

Лето приближалось к концу. И это было самое плодотворное лето в жизни Лари. Он уже и грядки свалил на Йоши и отца. Сам продолжал работать и шить. Шить приходилось много. В доме то и дело появлялись новые люди с просьбой что-то перешить или с картинками красивых вещей.

Денег от такого занятия хоть и было немного, но достаточно. Лари купил на окна новые занавески, на диван нашел красивый клетчатый плед. Прикупил несколько игрушек, с которыми мог играться Дани, когда приезжал сюда. Теперь решил подкопить денег на ноутбук. На карточке лежало еще половина его заработка за те три года у швейной машинки, но тратить их пока не хотелось.

Лукас привозил Дани все чаще и чаще, что очень радовало.

Не радовало только то, что происходил между ним и Лукасом. Ничего выходящего за рамки, но постоянное напряжение нарастало.

А еще Лари понял, что иногда ждет не только Дани, но и Лукаса, хотя виделись они с ним очень редко и мало. Несколько часов за весь месяц. Но чаще разговаривали по телефону.

Лето подобралось к концу. Лари снова ночевал дома один, но проснулся от громкого голоса отца. Прислушался, услышал и Йоши, который чем-то гремел на кухне. Пахло вкусно. И опять этим идиотским пивом.

Лари приподнялся. Создалось впечатление, что уже давно не утро.

Он медленно встал, накинул длинную растянутую кофту и поправил немного спутавшиеся волосы. Быстро, но старательно заправил кровать.

Отец сидел за столом, пил пиво. Йоши обрезал ранетки, чтобы потом варить из них варенье. Ранеток было много. Целый таз. Лари уже смотреть на них не мог. Сам вчера весь день с ними провозился.

— Что не разбудили? — спросил Лари, пробираясь к чайнику.

— Так выходной. — Буркнул отец.

— И что? — Лари хотел налить в чайник воды, но Йоши отправил его за стол. Сам налил большую кружку чая и поставил перед Лари. Потом неожиданно перед ним появился большой вкусный кусок торта.

— Отец сказал, что у тебя юбилей сегодня.

Лари пододвинул к себе этот кусок. Было приятно. Собрал пальцем крем и съел его.

— Юбилей? — пробормотал. — Если двадцать четыре можно считать юбилеем, то я не против.

— Я думал, тебе двадцать пять. — Отец допил пиво.