Этьен подобрался ближе, уселся около Генри, подогнув под себя ноги. Рука Бартона начала гладить его в районе поясницы.

— Я у Стефана был. — Сообщил довольный Этьен.

— В колонии?

— Его выпустили пораньше.

— Он, наверное, рад. — Равнодушно заметил Генри. Рука поползла выше, потом начала стягивать с Этьена халат. Генри приподнялся, весь так осторожно и нежно притронулся к Этьену, как будто боялся, что он рассыплется, если чуть сильнее надавить. — Ну и как он?

Этьен хоть и хотел поделиться такой новостью с Генри, но не ожидал, что тот заинтересуется сильно персоной Стефана. Не тогда, когда они три дня не виделись, а у Этьена уже намечалась течка, и они сидели на одной кровати полуголые.

— Его муж так любит, что на собачку преданную похож. Вот ты меня так не любишь.

— Почему?

— Потому что не любишь. Анри Стефана никогда в жизни не обидит.

— Стефана обидишь. — Фыркнул Генри. — Я тебя тоже никогда больше не буду обижать, понял? И вот это, — Генри схватил руку Этьена и поднял ее на уровень глаз. Блеснуло колечко. — Вот это все в силе.

— Начинается опять.

— Молчу, — зашептал Генри примирительно, — давно молчу. Иди сюда.

Он обнял Этьена, легко поцеловал, почти чмокнул. Медленно, как будто не мог двигаться быстрее, стянул халат. Этьен не шевелился. Все больше пространства тела открывалось, и после теплого махрового халата было холодно. По коже побежали мурашки.

— Замерз? — немного со смешком спросил Генри. — Здесь тепло.

Конечно тепло, это же не конура, где жил Бартон, это дорогая новостройка с хорошей изоляцией.

Генри притянул его к себе. Генри был теплым и Этьен улыбнулся. Оживился, поднял руки и обнял Бартона, почти прилипнув к нему. Приблизился к его лицу, прикоснулся губами к подбородку, потом осторожно поднялся выше, еле затронул еще стиснутые губы Генри. Потом Бартон додумался перехватить инициативу и сам накинулся на Этьена. Повалил на кровать, привалился сверху. Поцелуем вдавил Этьену голову в мягкую подушку.

У Генри изо рта несло мятной пастой. Губы у него были очень теплые и влажные.

А еще из-за наступающей течки Генри пах по-другому. Так вкусно и хорошо, что Этьену и ругаться с ним не хотелось. Хотелось ноги раздвигать.

Закончилось все тем, что Генри кончил в него. И к тому времени, как Этьен заметил это, такое произошло уже не в первый раз. Генри получил звонкую пощечину и пинок ногой. Этьен же протяжно заскулил из-за злобы.

— Убью. — Пробормотал он.

— Что такое? — растерянный Генри на всякий случай отполз подальше. Член у него все еще стоял.

— Гандон надо надевать. Вот что такое — передразнил Этьен. — Убью. — Повторил он.

Через час у Генри прямо на щеке начал расплываться синяк. Этьен ножом отколол из морозилки кусочек льда, завернул в тряпочку и отдал Бартону. Включил небольшой телевизор на новостном канале только чтобы разбавить тишину в квартире.

— Сам нарвался. — Этьен закурил и уселся на свободный стул, подтянул к себе большую чашку с еще тепленьким кофе.

— Чем тебя дети не устраивают? — лица Генри почти не было видно из-за тряпки со льдом, но в голосе прозвучало возмущение.

— Они мелкие противные засранцы.

— Это ненормально, Этьен. — Генри задрал голову вверх и теперь прижимал холодную мокрую тряпку к носу. Все это немного мешало ему говорить. — Ты в семье не рос, ты не знаешь, как это иногда бывает хорошо.

— А ты не видел скопом с десять годовалых детей, которые круглыми сутками орут и гадят. У нас дом малютки при детдоме был, через стенку прямо, там вечно работников не хватало, нас лет с десяти туда гоняли помогать.

— Тебя же тоже кто-то воспитывал.

— Ну да, был один воспитатель классный, но его уволили, он старый совсем был, умер, наверное, уже. — Этьен полез за новой сигаретой.

— Не кури. — Попросил Генри.

— Это почему же?

— Я старый. — Просто ответил Генри. — Я детей хочу.

— Ты и замуж хотел. — Фыркнул Этьен. — Ты старый, а я не старый. И дети мне нахрен не нужны, так что не надейся. Хочешь семью — заводи. Я переживу как-нибудь.

— Как будто это что-то ужасное.

Этьен раздраженно хлопнул ладонью по столу:

— Да! Тогда ты сам ребенка не хотел. Первым же и постарался, чтобы его не было. У меня два аборта, Бартон. Причем один подпольный, а та трава без последствий редко проходит. Нормальный ребенок не родится. Я и здоровых не переношу, а ущербных тем более, так что ищи себе другой инкубатор.

Генри убрал тряпку от лица и вопросительно взглянул на Этьена:

— Как два аборта? — спросил он.

— Второй не твой, не бери в голову. — Отмахнулся Этьен.

— Это ненормально.

— Еще пара слов и я тебе башку проломлю. Но, вообще-то, хорошо, что еще течка не началась. Пронести должно. — Этьен посмотрел на Бартона и засмеялся. — Опять мы с тобой накосячили.

Генри тоскливо взглянул на Этьена. Складывалось такое ощущение, что его сильно обидели. Этьен догадывался почему: тот рассчитывал на семью, детей и омежку под боком, а выходило все не так. Но не должен же был Этьен делать то, что хочет Бартон. Тем более детей рожать. Их надо заводить, когда сам этого хочешь, а то потом и получится, что унесешь их на помойку и выкинешь, лишь бы избавиться.

— Я знаю, — Генри пожал плечами, — твое право решать. Я сам про защиту забыл, ты пахнешь сегодня так, что мозги совсем не варят. Но ты просто подумай хорошенько, а потом делай, что хочешь.

Этьен никогда серьезно не думал о детях. Конечно, они с Сэмом говорили про них, но это были варианты далекого будущего. Потом Этьен начал понимать, что ребенок доставит одни неприятности. И любить Этьен его точно не будет.

Поэтому лучше без них.

***

Этьен подумал пару дней. Течка так и не наступила. Принял ночью один грузовик с машинами, купил сразу три теста на беременность, спрятал пока их дома, а сам навернул несколько кругов по квартире, заказал такси и поехал к Стефану. Стефан всегда понимал, что надо Этьену, даже когда Этьен об этом и не догадывался.

Дверь Этьену открыл высокий парень в черной толстовке и джинсах. Было понятно, что волосы с самого утра не видели расчески, а темные глаза ошалело поблескивали, отражая солнце и искрящийся свет. От парня ничем не пахло, так что Этьен понял, что он бета. Значит, сын. А вот старший или средний, было непонятно. Хотя он выглядел взросло, на несколько лет старше Этьена. Скорей всего, все-таки старший.

— Привет, — протянул парень и прислонился к косяку, — Майка дома нет.

Этот бета был охеренным красавчиком. Если бы это был альфа, Этьен бы ему отдался прямо здесь, на припорошенном снегом крыльце. Да даже и так сойдет. У Этьена никогда не было с бетами, но к сожалению, этот единственный в мире красивый бета был сыном Стефана — нельзя.

— Чего завис? — повторил парень. — Ладно, пока.

— Я не к нему! — выпалил Этьен, прежде чем перед его носом захлопнулась дверь. Не удивительно, что его приняли за приятеля младшего альфы. Этьен до сих пор из-за низкого роста выглядел как подросток. — К Стефану.

— Уверен? — бета немного удивился, но быстро все понял. — А, вспомнил, это ты «мелкий идиот»?

Этьен кивнул.

— Заходи. — Бета пропустил его внутрь. Теперь выглядел дружелюбным. Не таким, как младший альфа. — Пап, к тебе дружок пришел.

Этьен прыснул, стянул с себя теплые кроссовки, стащил легкую куртку. Бета, как приличный хозяин, сам повесил ее на крючок и провел Этьена в ту самую большую гостиную, где еще была лестница, ведущая на второй этаж. В одном из резных кресел сидел Стефан, забравшийся туда с ногами. На кофейном столике перед ним лежали кипы бумаг и стоял ноутбук. В доме было тихо.

В руках Стефан крутил какую-то небольшую коробочку, посмотрел на Этьена и приветливо кивнул.

— Соскучился уже по мне? — спросил он.

Бета сел на диван, покрытый чуть смятым клетчатым пледом, закинул ногу на ногу и указал Этьену на свободное кресло.

— Это не дружок, Джейк. — Сказал Стефан сыну. — Дружок у тебя в штанах.