Меня подобная перспектива не очень пугала, потому что я спокойно мог ходить по воде, аки посуху. А вот Кёльдрун был вынужден использовать свои охотничьи навыки, чтобы не проваливаться в неожиданные бочаги и не таскать килограммы грязи на ногах. Хотя это и был сон, он с удивительным упорством воспроизводил все самые отвратительные признаки реальности.

Наконец, мы миновали последний ряд деревьев, взобрались на небольшой пригорок и увидели перед собой безбрежное болото, заросшее кустарником и осокой. Его унылые просторы были наполнены страхом и безнадёжностью. Белёсое небо скрывало положение солнца, делая тени размытыми. В воздухе стоял оглушительный ор лягушек и кровожадный звон комаров, а в глубинах топей медленно и неторопливо извивались мерзостные твари, напоминающие огромных червей.

В целом, впечатление от этого болота исходило отвратное. А ещё, я почувствовал, как в окружающем мире изменились «законы природы». Некто могущественный установил правило, что безопасно ходить по трясине могут только местные жители, к которым я не относился. Так что чтобы двигаться вперёд, мне пришлось бы прилагать немало усилий на «отмену» этого правила.

Кстати, относительно местных жителей. С пригорка я смог увидеть пяток уродливых жабообразных созданий, которые резво рассекали по болоту… приближаясь к нам. И что-то бросаемые ими взгляды доверия у меня не вызывали, так что я остался стоять на месте, разумно предположив, что тут у меня будет больше преимуществ, чем в трясине. Эти жалкие создания с зелёной кожей напоминали гибрид человека и лягушки. Их огромные рты были подобны ртам жаб, четырёхпалые руки имели перепонки, а животы выпирали вперёд. Одеты они были по большей части в плетёнки из травы, хотя один из них мог похвастать чуть более качественным исполнением своего «туалета».

Остановившись в десятке метров передо мной, самый гламурный из жаборотых гуманоидов вышел немного вперёд и прорычал на своём жабьем языке:

— Сдавайтесь, низшие, и тогда вы сможете узреть нашего Болотного Бога, имея все положенные вам конечности и внутренние органы. Если же вы посмеете сопротивляться, то мы проткнём вас копьями, порубим топорами, разрежем ножами, а остатки скормим червям и пиявкам. А в конце вас всё равно принесут в жертву Богу Болот.

— И что, ваш бог будет жрать объедки, которыми побрезговали даже черви? — Поинтересовался я своей гастрономической ценностью.

На такое предположение «оратор» вылупился на меня своими глазами, что делало его ещё больше похожим на жабу.

— Не смей хулить нашего великого бога! — Закричало это существо.

— Вообще-то, это ты предложил принести в жертву Болотному Богу объедки от трапезы червей. — Отбил я подачу.

В ответ на мои слова из трясины вылетел огромный топор из чёрного железа, который с одного удара снёс голову незадачливому парламентёру. А вслед за топором из трясины вылез ещё один жаборотый. Он был выше своих сородичей, имел более объёмное брюхо, а его голову украшал «шлем», сделанный из коряги.

— Сдавайся, низший, и тогда наш бог сможет сожрать тебя целым, невредимым, сытым и отдохнувшим. Его несомненно обрадует твоя забота о том, чтобы в жертву ему приносили только самое лучшее.

— И где находится этот ваш Болотный Бог? — Уточнил я.

— Там, в трёх днях пути по бездонным топям находится столица болотного края. — Жаборотый протянул свою уродливую руку и указал ей в том же направлении, куда указывал и мой внутренний компас.

— Окей, уговорили. — Кивнул я. — Я сдаюсь.

— Что? — Воскликнул Кёльдрун, готовый вступить в бой, чтобы продать свою жизнь подороже.

— У тебя ещё есть шанс сбежать. — Ответил я ему.

Охотник лишь посмотрел на меня подозрительным взглядом и тяжело вздохнул.

— Я тоже сдаюсь. — Выдавил он.

— Замечательно! — Воскликнул жаборотый. — Хватайте их. И будьте аккуратнее. Такая жертва не должна пострадать.

Как только были произнесены эти слова, из трясины выскочило несколько сотен жаборотых, которые тут же окружили нас, схватили, а потом начали сооружать прямо вокруг нас клети из кривых палок. Всего через пять минут я и Кёльдрун сидели в персональных «паланкинах», которые жаборотые взвалили на свои плечи и потащили по болоту.

— Вот видишь. — Обратился я ко второму пленнику. — Мы сможем пересечь эти болота быстро, с комфортом и под охраной.

Предводитель аборигенов, услышав мои слова, утробно заклокотал, что должно быть изображало смех.

Пока наша процессия с неожиданной скоростью неслась по болотам, я рассматривал окрестности и наших «несунов». Болота скрывали множество ловушек и ужасных тварей. Иногда нашему сопровождению приходилось отбиваться от разного рода гигантских тварей, что те делали с удивительным проворством, даже не снижая скорости бега.

Как и сказал коронованный жаборотый, наше путешествие продолжалось три дня и три ночи. На болотах присутствовала смена освещённости, хотя настоящей темноты тут не было. Зато днём и ночью были активны разные твари, плюс в самые тёмные часы болото освещалось миллиардами светящихся жуков и личинок.

На утро четвёртого дня на горизонте показался город, вырастающий из бесконечных топей и трясин. Основным строительным материалом здесь были грязь и осока. Стены строений сплетались из травы и обмазывались отвратительной тиной, в которой временами можно было увидеть извивающиеся личинки. Местные «дворцы» больше походили на раздувшиеся сараи, готовые обвалиться под собственным весом. Всего несколько самых центральных творений местных архитекторов могли похвастаться наличием деревянных конструкций, которые заметно улучшали их прочность.

Большая часть нашего сопровождения осталась за границей города, и только наши носильщики помчались вперёд, лавируя в запутанных переулках. Я посчитал, что свою функцию эти отвратительные твари уже выполнили, а потому можно уже выбираться из клетки. Вот только мои попытки разрушить казалось хлипкую конструкцию успехом не увенчались. Я, конечно, не выкладывался на все сто процентов, но воздействие на прутья не имело никакого эффекта, будто они были единственной реальной вещью в этом мире снов. Сопровождавшие нас несколько охранников увидели мои попытки освободиться и принялись утробно смеяться, обсуждая мою глупость.

Вскоре мы достигли самого большого здания во всём городе. Точнее, мы добрались до высокого забора, внутрь которого нас пронесли через ворота. Снаружи этот «архитектурный ансамбль» выглядел как дворец, но внутри становилось понятно, что у местного населения нет материалов, способных сформировать перекрытия или крышу с таким размером пролётов. Так что внутри этот «дворец» напоминал скорее двор свинарника.

Навстречу нашей процессии вышел самый толстый жаборотый гуманоид из всех, кого я видел. Он был одет в драный замызганный халат, который когда-то принадлежал кому-то довольно высокому и худому, так что оборванные полы этой «мантии» волочились по грязи, а на животе халат не сходился, выставляя на всеобщее обозрение раздувшееся брюхо этого «жреца». Впрочем, судя по поведению, передо мной и вправду был жрец Болотного Бога.

Предводитель отряда бухнулся передним на колени и принялся расхваливать добычу, которую ему удалось захватить на границе болот. Жрец выслушал восхваления в мой адрес и благосклонно закивал.

— Болотный Бог будет рад получить эту жертву. — Радостно возвестил он, внимательно осматривая меня. Окружающие жаборотые ответили ему ликующими воплями.

— Эй ты, жаба. — Обратился я к нему. — Если ты сейчас же не выпустишь меня, то я уничтожу весь ваш жалкий город, а тебя самого принесу в жертву этому вашему божку.

На эту мою речь жрец только рассмеялся, охватывая своё безразмерное брюхо руками, чтобы оно не лопнуло. Отсмеявшись и утерев слёзы, он махнул рукой носильщикам и направился прочь, более не обращая на меня внимания.

Нас прямо в клетках занесли в какой-то сарай с прогнившей крышей, после чего поставили на землю. Носильщики вышли, и рядом с нами остался только один из охранников.