- Были? А где они сейчас?

Он испортил весь мой красивый монолог, который я пыталась сымпровизировать. Который уже сотни раз произносила у себя в голове. И тут решила высказать вживую.

Все испортил.

- Сейчас они мертвы. Живут в лучшем месте. Ну, по крайней мере, я так думаю.

- Что, рай, ангелы и все такое прочее? – усмехнулся он.

Я закивала.

Да, наверное со стороны я выглядела все-таки по-детски. Даже со шрамами на руках и синяками по телу.

- Все хорошо, - попытался объясниться он, увидев то, как я поникла, - это нормально. Чувствовать, что люди, ушедшие от нас, где-то рядом. Что они не просто стали лежать у нас под ногами, а летают в небесах. Смотрят за нами и радуются жизни. Больше, чем когда были живыми.

Что-то похожее мне говорила недавно Шерон. Правда объясняла это скорее с точки зрения католицизма. Я не могла поверить, что Билли тоже был католиком. Поэтому решила спросить, откуда такие мысли.

- Ты наверное тоже кого-то потерял?

Господи, снова тупой вопрос!

Конечно он кого-то потерял! Он же тебя старше. Да еще и из Подесты. Тут каждый кого-то потерял. В том числе и душу, о которой мы уже так много говорим.

- Я потерял маму, которая меня отговаривала вступать в контргруппировку. Сразу после того, как я от нее ушел. Мы жили в Подесте. Оставались тут даже после того, как отец умер. А братья уехали воевать. Я младший в семье, поэтому мама надеялась, что хотя бы меня сможет переубедить воевать. Но я хотел быть как братья. Как отец когда-то. Ведь он тоже был в контгруппировке. Правда обычным солдатом. Но всегда хотел стал командиром. И вот я им стал. Для него. И ради чего? Чтобы в очередной раз спасти этот город? И потерять дорогого мне человека? Ведь Подеста воевать еще будет столетиями. А мама меня больше не ожидает дома.

Я удивилась тому, как он мне тогда открылся. Сразу же, после одного бокала виски. Который он наконец допил. Не знаю, что бы он мне еще рассказал бы, выпив побольше. Но жутко захотелось узнать. Поэтому я принесла ему добавки.

- Тоже подсела на алкоголь? – спросил он меня.

И я улыбнулась. Теперь я была в баре не единственной алкоголичкой, которая просыпается и засыпает с бутылкой в обнимку.

Да, именно так Билли Найтингейл и поступал! Сам рассказал!

- Мне больше нравится виски, - поделился он, - он вкусный. Не такой тяжелый, как джин, и не сладкий, как ром. Прямо в меру. Так, как мне надо.

- А я фанатка красного сухого, - призналась я, - да, знаю, необычно. Все же любят сладкое. Но для меня такое чересчур. И так чувствую в нем виноград. Здесь его я, пока, не нашла. Поэтому довольствуюсь лишь белым.

Он, подняв уже бутылку своего виски, предложил мне чокнуться. И мы чокнулись. Сначала стаканами, а потом решили и головой. Рассмеявшись.

- Знаешь, мой папа часто смешивал красное сухое вино и виски. Любой марки. Хотел сделать что-то похожее на коктейль «Манхеттен», а получалось иное. Но все равное вкусное. Такое крепенькое. И довольно привлекательное.

Его глаза, на секунду, прямо как звезды, сверкнули передо мной. Так, что я аж решила проморгаться. Вдруг что-то в глаз попало? Но это не помогло. Его глаза все-также блестели при лунном свете.

- Надо будет попробовать, - ответила я и отхлебнула у него виски.

Он же, захотев меня поддержать, также отнял у меня бутылку с вином. И выпил. Правда только потом понял, что сделал. И тут же сорвался с места и побежал выплевывать содержимое с крыши.

Я побежала за ним. Смеялась, как ненормальная. От вида, как он блюет. Даже, по-моему, попал какому-то проходящему мимо парню по затылку. Ребята, сидевшие сзади, закричали.

- Эй! У вас там все нормально?

- Все отлично! Он просто перепил.

Билли, не останавливаясь, показал ребятам палец вверх. И снова выдавил из себя все содержимое. Все это время я, не останавливаясь, смеялась. Но все же решила подойти поближе и помочь ему прийти в себя.

- Смейся, смейся, - сказал он, - по крайней мере, завтра я буду чувствовать себя отлично!

- Не сомневаюсь, - не унималась я, - до первой стопки.

От чего сразу же была схвачена под руки и чуть не повисла вниз головой над крышей. Он, конечно же, не позволил мне упасть. Вдоволь наслушавшись, как я кричу, он поставил меня на место. Уже сам покатываясь со смеху.

- Пойдем еще выпьем, мальчик, - предложил он, проведя рукой по моей голове. От чего тут же получил удар кулаком в грудь. И театрально схватился за то место. Пока я спешила его обогнать. Со стола я схватила уже виски. А он — пару закусок. Чтобы я не кончила также, как и он.

И мы вернулись обратно за вывеску. Сели на те же подушки и принялись хомячить местные деликатесы: соленые орехи, дешевый сыр и затвердевший хлеб с солью.

- Можно я прочитаю тебе стихотворение, которое когда-то услышал в школе? На уроках литературы, по-моему, в выпускном классе, мы проходили Бродского. И учительница сказала выбрать одно из его стихотворений и выучить наизусть. Я выбрал «Памяти Т.Б», прочитал про что оно. Поэт посвятил его какой-то девушке, которая, в один момент, взяла и ушла из жизни. Внезапно, безо всяких домыслов. В первый мой год в контргруппировке, я, случайно, его вспомнил. И тогда, оно мне нехило так помогло. Помогло принять смерть близких. Всех тех, кого я, когда-либо знал и любил.

- Конечно, - ответила я и это было искренне.

- Только я не все его помню. Лишь самую интересную часть.

Он встал передо мной, также с бутылкой виски и приготовился читать.

- Я не особо умею выступать. Ты уж не обессудь. Да и читал я его после школы лишь про себя.

Я махнула рукой. Это было не важно. И, сев поудобнее, принялась его слушать.

Вот уж не думал увидеть столько

роз; это — долг, процент, неустойка

лета тому, кто бесспорно должен

сам бы собрать их в полях, но дожил

лишь до цветенья, а им оставил

полную волю в трактовке правил.

…

То-то они тут и спят навалом.

Ибо природа честна и в малом,

если дело идет о боли

нашей; однако, не в нашей воле

эти мотивы назвать благими;

смерть — это то, что бывает с другими .

- Смерть — это то, что бывает с другими, - произнес еще раз он и закончил.

Я же, к тому моменту, закрыв глаза, наконец открыла их и посмотрела на парня. Он стоял передо мной, как живая статуя, из какого-то музея. Весь такой складный, грациозный.

Замерший в одной позе, ожидая моей реакции.

- Смерть — это то, что бывает с другими, - повторила я за ним и мы вместе легли на подушки, уставившись в небо над нами, покрытое звездами. Произнося эту фразу еще раз. И еще раз. Только теперь про себя.

========== Глава 26. Иглтаун. ==========

Мы стали ближе за это время. Не могу сказать, что стали семьей, но что-то похожее на нее действительно было. Я узнала их поближе, они узнали меня. Ребята теперь не видели во мне ту девочку, что свалилась им как снег на голову, так еще и с дурными вестями. Я помогала им всем, чем могла: лечением, когда Аарона не было, рассказами о том, что твориться на юге, простыми разговорами на крыше после тяжелого дня. И хоть в такие моменты мне действительно было страшно оставлять Джереми одного, я впервые в своей жизни осознала, что жизнь на нем не ограничивается. Теперь были другие люди, которым я была хоть чуточку дорога и во многом благодарна.

Я не знала, как долго это продлится. Но решила наслаждаться этим в полной мере.

Поэтому, когда Билли и Аарон решили провести собрание, я насторожилась.

- Ребята, соберитесь все на втором! – созвал нас всех Аарон.

На втором этаже нас уже ждал Билли Найтингейл. Стоял рядом

с картой. Большой, почти во всю стену. На ней была изображена Подеста. Точнее, ее западная часть.

- Спасибо, что собрались, - поприветствовал он нас, - знаю, как это тяжело в такую погоду. Хотя на дворе конец августа. А это значит…

Стоп. Неужели он прознал, про мой скорый день рождения?