В учительской она была одна. Стояла возле окна, обхватив себя за плечи и пытаясь разглядеть, что же творится там за этим окном. Надо же, первый день зимы и такая вьюга! Как там писал классик, не видно ни зги! Сплошная серо-белая круговерть. Такое впечатление, что порывами ветра снег с земли взметается ввысь, и оттуда вновь падает с размаху, куда придётся. Снежная крупа хлещет по стёклам, как картечь, не ровен час, разлетятся вдребезги. Ох, не приведи Господи, сейчас оказаться где-нибудь на открытом месте! Сколько же ещё будет продолжаться эта свистопляска?

Свои уроки сегодня Маргарита Павловна, как говорится, уже отвела. Писали её семиклассники очередной диктант. Может, пока непогода держит её в школе, начать проверять?.. Ох, ты ж, Господи! Сколько же ошибок наваляли! Даже умница и отличница Светочка Козлова целых три сделала! Нет, всё – неохота. Да и у неё в голове этот метеорологический катаклизм тоже какой-то сумбур вызывает….

Хотя, вполне возможно, что причина-то – совсем в другом: очередной пьяный скандал мужа вчерашним вечером, практически бессонная ночь, подскочившая под утро температура у маленького сына, брюзжание и скорбно поджатые губы её матери – и вот оно неважное самочувствие и плохое настроение. Как долго я ещё со всем этим мириться смогу? Безнадёга какая-то…

А снежный буран, похоже, всё набирает обороты. А она даже рада этому обстоятельству! Да-да, у неё реально есть причина, чтобы не идти сейчас домой. Пусть ненадолго, но отсрочить это возвращение в ад семейной жизни. Здесь, в школе, молодая учительница русского языка и литературы чувствовала себя на своём месте. И ничего, что взяли её только на время декретного отпуска основного работника, и работать приходится во вторую смену, и семиклассники ещё тот контингент – главное – она не под одной крышей с этим недоразумением под кодовым названием «муж» и не досягаема для ценных указаний своей матери.

Хотя её-то Маргарита Павловна всё же может понять. Жили они с матерью в двухкомнатной хрущёвке, жили не тужили, по-женски обустраивали быт, вели хозяйство, и вдруг – на тебе – Виталик! Просто, как снег на голову! Нет! Ведро помоев.

Кому и что она хотела доказать, выскочив на третьем курсе филфака, можно сказать, за первого встречного? Нет, конечно, парень прилагал неимоверные усилия, чтобы понравиться, ну, там цветочки, пирожное-мороженое, стихи при луне – это да. Да и однокурсницы, опять-таки резко зауважали: как же из семидесяти студенток потенциальным женихом была выбрана именно она, эта очкастая коротышка Ритка! Значит, есть в ней что-то особенное, привлекательное для мужчин! «Ага, инфантильность, наивность и простота, что хуже воровства»,– спустя год, диагностировала своё тогдашнее состояние Маргарита.

Ладно, она, книжная кисейная барышня, но мама-то, мама куда смотрела? Или та, рано овдовев, сама совсем не разбиралась в мужчинах и семейной жизни? Захотела виртуально наверстать упущенное, выдав дочку замуж и поселив молодых в соседней комнате? Или считала замужество для девушек такой же неизбежностью, как службу в армии для парней? Охо-хо….

Теперь-то и она понимает, что своим отношением к зятю, как к дорогому гостю, которого не знают, в какой угол посадить и каким заморским яством угостить, много дров наломала. Пытается хоть как-то облегчить жизнь дочке, помогает с маленьким Кирюшкой, когда та на работе. Хотя, а куда ей деваться? На одну её пенсию всех не прокормишь, а учительская зарплата дочери, хоть и небольшая, помогает хоть как-то сводить концы с концами. Этот-то… ни на одном рабочем месте дольше месяца не задерживается. Да и какую работу может найти в наше время человек без образования? Тем более что и сам-то не особо ищет. А ведь какими баснями их кормил, когда в женихах ходил: и автомобильные курсы-то он закончил, и возьмёт машину в аренду, и колымить разными перевозками будет – только карман для бабла подставляй!

Почему же только теперь Маргарите стала ясна причина той настойчивости, с которой этот Виталик добивался её руки и сердца? Тьфу ты, хватит этой патетики – руки и сердца! Да не Маргарита была нужна этому парню из общаги какого-то там завода, а отдельная жилплощадь и городская прописка. Надоело, видишь ли, ему, общежитское житьё-бытьё, да и многочисленная родня из близлежащего посёлка достала. А тут как раз эти бабёнки подвернулись, мама с дочкой. И сам не ожидал, что всё, как по маслу, пойдёт. Вцепились, прям, в него мёртвой хваткой, можно подумать было, что он последний шанс для этой девчули. Ну, да, она не как в журналах печатают, обычная, но ему-то встречались и похуже.

Так что поженихаться Виталию пришлось совсем не долго, свадьбу сыграли через два месяца после знакомства. А ещё через пару месяцев, когда молодая жена забеременела, и главное – он был прописан в квартире, и начались те метаморфозы, со всеми, так сказать, вытекающими…

Маргарита старается не вспоминать, как совмещала свою беременность с учёбой в университете, как тщетно пыталась устроиться на работу, получив «свободный» диплом, лежание с маленьким Кирюшкой по больницам – мальчик родился очень слабеньким и болезненным…. И всё это на фоне постоянных безобразий молодого мужа, который во всех своих неудачах винил всех и вся и заливал, как водится, свои неприятности самогоном. Благо этого «добра» в «девяностых», то непростое для страны время было предостаточно.

А мама, знай, одно талдычит, ничего, доча, все так живут, наш-то хоть рук не распускает, вон тёть Нинину Ленку муж-то опять отколошматил… Потерпи, вот притрётесь, он образумится, а как ты хотела? Ох, не знаю, не знаю, но только вот совсем не о такой семейной жизни ей мечталось. Господи, Боже мой, ну, не дай же мне пропасть в этой трясине отчаяния!

Вот поэтому предложение подменить ушедшую среди года в декрет учительницу русского языка и литературы в одной из районных школ Маргарита восприняла, как подарок судьбы, перст Божий, манну небесную и что-то там ещё. Главное – появилась причина, оправдывающая её отсутствие в ставшем постылом доме. Да и финансы, опять-таки, хоть и небольшие, но свои появились.

За окном быстро темнело. Свет редких фонарей выглядел размытыми смазанными пятнами, как на картинах импрессионистов. А снег всё валил и валил… Но хочешь не хочешь, а надо было собираться домой.

Прозвенел звонок с последнего урока. Во вторую смену учились только седьмые и девятые классы. Поэтому особого шума, который стоит на переменах в первую смену, и не было. Или и учеников так непогода утихомирила, так как не горлопанили они в рекреации, как это обычно бывает.

– Любуетесь на эти хляби небесные, коллега? – это в учительскую вошёл историк Игорь Георгиевич. – Хоть с ночёвкой в школе оставайся. Может, по кофейку? У меня – настоящий, мне сестра из Израиля присылает.

Он достал из портфеля маленький термос, и через секунду по учительской поплыл аромат этого волшебного напитка. Маргарита улыбкой поблагодарила историка, приняла протянутую крышку от термоса с дымящимся напитком и неожиданно для себя спросила:

– А что же это вы, Игорь Георгиевич, сами-то в Израиль не уехали? Говорят, там лето круглый год. Грелись бы сейчас на солнышке, сидя под пальмой…

–Трудно сказать, наверное, я ещё не все свои дела здесь, в России, закончил.

– Например? – но ответа не последовало, так как в учительскую вошли ещё несколько учителей.

Они о чём-то громко спорили и, увидев Игоря Георгиевича, обратились к нему за разъяснением какого-то спорного вопроса: тот слыл эрудитом.

Маргарита, услышав весело перекликавшихся на школьном дворе детей, поняла, что и ей тоже можно выдвигаться домой. Снег, действительно, падал уже не так густо, да и вьюга уже утратила свою ярость. Пора.

Решила идти пешком. Вряд ли в такую метель будут ходить автобусы, они, как обычно, где-нибудь на отстое. Правда идти придётся через железнодорожный переезд: школа стояла на окраине города, в захолустном районе. Ну да ничего, там есть пешеходный виадук над путями, а за ним прямая дорога вдоль заводской стены. Минут за сорок доберётся до дома.