Помимо уроков труда были у нас уроки домоводства, на них нас готовили к самостоятельной жизни. Вместе с девочками учились чистить овощи: свеклу, морковь, картошку, лук, варить разные супы, каши, макароны по-флотски и многое, многое другое. На каникулы домой приеду и начну домашних удивлять – пельменей налеплю, салаты разные почти каждый день делаю. Приучали нас к опрятности, следить за вещами, стирать, гладить брюки, рубашки, галстуки пионерские, туфли чистить, пришивать, и не только белые воротнички, а вообще шить, девчонки даже варежки, носки, свитера вязали.
Как я уже говорил, мы – мальчишки жили на 2-м этаже, а девочки на 3-м и такого, что сейчас в интернатах творится, у нас не было, какое-то особое отношение, бережное что ли, было к девочкам – заботились мы о них, защищали, помочь старались как могли и в младших классах, и в старших – всегда. В старших классах по выходным вечерами устраивали танцы, и на танцах мы тоже не позволяли себе лишнего. А еще по вечерам в будние дни, когда уже постарше стали, в спальне под мой баян, гитару, бубен пели блатные песни на разные голоса. Мы с Вовкой Ивановым начинали, остальные подхватывали, и неплохо так у нас получалось. Девчонки услышат, что поем, станут под дверь, слушают, а мы знаем, что они под дверью стоят, выводим, стараемся:
Ах ты зона, зона – три ряда колючки,
А за зоной роща вдаль зовет меня.
А по небу синему золотые тучки
В сторону любимую, любимую манят.
И с такой душой, с таким надрывом пели будто, и правда, мотаем срок на зоне за тремя рядами колючки. А по сути, на самом деле так оно и было, интернат с его порядками был для нас самой настоящей зоной.
А в 9-м классе у меня, не знаю, как сказать – случилась? Нет, не случилась. Приключилась? Была? Тоже не подходит, может, пришла или лучше нагрянула любовь. Первая, настоящая, такая, что на всю жизнь. Только знаете, что, притомился я что-то с рассказом, сейчас передохну малость, да и вам оно, наверно, тоже не повредит, передохнем, и буду дальше рассказывать.
Глава 5
В коей журналист Гаврилов выясняет, что встреча с мольбертом не прошла бесследно, а также чему и как учат слепых людей
Не к добру я с этим делом связался: от достопамятной встречи с дверью и мольбертом синяк на оба глаза образовался. И красавица-модель, т.е. г-жа интернетный редактор наш главный не ко времени запорхнула, поинтересовалась – откуда украшение? Сказал, что пришлось защищать честь беременной женщины. Не поверила. И шелупонь моя интернет-портальная смотрит, похмыкивает. Положеньице, скажу я вам – классический цугцванг, ситуация – либо ты дурак, либо – подонок и алкаш. Ну, начну я им объяснять, что важный эксперимент проводил, сразу скажут «конченный дурак». Нет, дебил – это словечко у них сейчас в большом ходу, вот и молчу, хожу – отсвечиваю, пусть что хотят думают. А я с тоже этим экспериментом до такого додумался: «А так ли уж важно иметь зрение? Вернее, а так ли уж нужно нам зрение в определенных случаях?»
И тут же предвижу возглас: «Ну, точно, дебил! Видать, крепко башкой долбанулся!»
Ваша правда, крепко долбанулся, но ведь я же сказал в определенных случаях. Вспомните, ведь музыку старых мастеров мы слушаем и воспринимаем лучше именно, закрыв глаза. Это мы, а музыкант-виртуоз: пианист, скрипач, саксофонист, да практически любой, исполняя немыслимо сложный пассаж, ведь тоже закрывает глаза в своем вдохновенном порыве! И, казалось бы, сейчас ошибется, собьется – ан нет! Не тут-то было! А когда захотим отдохнуть, расслабиться, глазки порой сами закрываются. И когда о любимой женщине мечтаем, тоже закрываем, да мало ли! А кулинар, как зелень, овощи нарезает – не глядя, за ножом не уследишь, так и мелькает, не работа, а загляденье! А еще был у меня репортаж про айкидо, и там у них один товарищ совсем незрячий занимался, так этот товарищ четырех бандитов успокоил. Один. Без посторонней помощи. А еще, по роду службы журналисткой, была у меня командировка на полигон, где бойцы спецподразделений тренируются, так у них там была особая дисциплина – рукопашный бой с завязанными глазами, и у тех, кто постиг ее премудрость результативность на порядок выше. А еще…
А еще, так уж ли стоит дорожить глазами? Они же постоянно обманывают нас и с самых первых дней жизни – мы видим, что земля плоская, а она оказывается круглая и еще же вращается вокруг солнца, а не солнце вокруг нее. Прав, ох, как прав был аббат Галиани изрекая, что «правда не наш удел, наш удел – оптический обман». Вот так, что наша жизнь? Игра? Нет, сплошной оптический обман! И в конце концов такой уж ли совершенный инструмент наши глаза, вот у стрекозы, вот у кого глаза – обзор 360 градусов! Да и вообще, зачем нам зрение, чтобы наслаждаться красотой мира? Отнюдь. Вместо красоты мы почему-то всякую дрянь подмечаем!
Ладно, если вы находите, что мои домыслы досужи, мы их в сторону и займемся делом.
В этой главе речь пойдет о том, как незрячие люди изучают природу звуков, вещей, обучаются умению обращаться с ними, изучают пространство, учатся умению общения со зрячими людьми и еще много-много чему. Таким образом, будьте любезны или вот что удалось наковырять мне.
Прежде всего, необходимо сказать, что у нас в стране для людей с дефектами зрения существует три группы инвалидности: 1-я, 2-я и 3-я. Из 3-х групп мы будем рассматривать только 1-ю, поскольку именно она подразумевает самые тяжелые поражения зрительной системы, ее стойкую дисфункцию и тотальную слепоту. Если перевести на нормальный человеческий язык, то получится, что инвалиды 1-ой группы либо совсем ничего не видят, т.е. тотально слепые, либо имеют остаточное зрение, т.е. могут видеть свет, размытые силуэты. 2-ю и 3-ю группы рассматривать не будем, поскольку мы с вами исследуем жизнь тотально слепых. И еще я должен сказать, что тотальники в свою очередь делятся на: тех, кто родился слепым или лишился зрения в младенчестве и тех, кто не стал видеть в сознательном возрасте.
У слепых от рождения свой собственный, ни на что не похожий мир, который нам сложно представить и понять, они как будто живут в другом измерении. Попробуйте объяснить, описать такому человеку цвет свежей весенней травы и капли утренней росы на ней, объем и цвет высоты яркого весеннего неба, как искрится снег на морозном солнце, как сквозь тучи пробивается луч, как играет бликами вода в реке в жаркий полдень, какие краски может принимать закат… Вот вы сейчас читаете это и небо, закат, река, снег встают у вас перед глазами, потому что вы их хоть когда-то да видели, а как объяснить тому, кто никогда этого не видел, и самое главное, как объяснить ребенку, почему он слепой, а окружающие его люди нет? Сложная задача, и эти люди кажутся нам – зрячим глубоко несчастными.
Но еще более несчастными кажутся нам те, кто лишился зрения в сознательном возрасте, они всё это видели, видели и лишились. Они знают, что потеряли и им приходится кардинально менять свою жизнь, начинать жить заново, с чистого листа, что, согласитесь, намного труднее. Хотя как можно судить, кто из них более несчастен, как и чем можно измерить их несчастье? Ничем. Нет единицы измерения несчастья, есть слова, так или иначе отображающие глубину, степень несчастья: «горе», «беда», «мука», «страдание», «утрата», но словами-то тоже ничего не измеришь. Ну да бог с ним, с несчастьем, не может человек всегда быть несчастен, мне такие, по крайней мере, неизвестны, и на турнире, который устроили у себя слепые для инвалидов всех нозологий, что-то не заметил ни одного горем прибитого, скорее наоборот, сплошь и рядом радостные, улыбающиеся лица. Может, кто-то решит, что у меня паталогические отклонения в психике в сторону оптимизма – пусть, но не верю я в то, что человек может быть всегда несчастен, и давайте уже возвращаться непосредственно к теме. И хоть тема эта совсем невеселая, но коль скоро взялись ее исследовать, так давайте и будем.
Для слепых и слабовидящих детей в нашей стране созданы специальные детские ясли, сады, школы, интернаты, где их обучают грамоте и всем премудростям повседневной жизни. Кто же лишился зрения в зрелом возрасте, может пройти курс социально-бытовой адаптации в Центрах реабилитации слепых в Москве, Волоколамске, Курске, Бийске, также в некоторых городах при обществах слепых имеются кабинеты социально-бытовой реабилитации. Предлагаю рассмотрение вопроса начать с детей, потому что для адаптации взрослых используются практически те же методы.
