— Во дворце слишком много дел, — улыбнулся он. — Но не стоит о них. Как провела время ты? Не скучала?
— Сегодня жена русского консула устраивала прием, мы о многом говорили с ней, — принялась рассказывать Аликс. — Мари расхваливала очередного модного портного, сам консул хвастался привезенным с абхазских гор каким-то редким вином. Говорили о путешествиях, о политике… — девушка вдруг приподнялась, внимательно и немного тревожно взглянув на супруга, — ходят слухи о возможной войне с Османской империей, и некоторые из них действительно страшные. Возможно, я лезу не в свое дело, но… — она осеклась, в голосе появились робкие нотки, — ты многое знаешь… Как обстоят дела на самом деле? Чего нам ждать?
Невозмутимо посмотрев на жену, граф обнял ее и прижал к себе:
— Твои волнения напрасны. Османия всегда порождала неоднозначные разговоры — это весьма кровожадная и жестокая страна. Но принимать их слишком близко не стоит: король с султаном находятся в мирных отношениях, и вряд ли в ближайшее время что-то изменится.
— Ты уверен? — переспросила она, — в доме консула весьма обеспокоены.
Предвосхищая дальнейшие расспросы, граф перекатился, оказавшись над девушкой, и уверенно потянул на себя завязки пеньюара:
— Прости, что прерываю нашу беседу, но ты столь обворожительна, что сдерживать себя становится все труднее и труднее.
Графиня засмеялась и откинулась на подушки. Распустив пеньюар, Дракула короткими ласками поднялся по груди и шее девушки, на мгновение взглянул в подернутые поволокой глаза и приник к ее губам, погружаясь в долгий, наполненный страстью поцелуй.
========== Глава 4. Бойтесь данайцев… ==========
Следующие две недели ознаменовались подготовкой к приему османской дипломатической миссии. Новости о ней быстро просочились за пределы королевского дворца и разлетелись по округе, завладевая мыслями и умами горожан. По светским салонам бродили самые разнообразные слухи, подкрепленные «сведениями» от близких ко двору людей; на рынках шептались торговки, на всякий случай постепенно повышая цены, и даже в придорожных тавернах находились любители поспорить за кружкой дешевого пива. Повышенному вниманию способствовало одно странное и тревожное обстоятельство: правители Османской империи обычно не удостаивали визитами соседние страны, предпочитая проводить переговоры на своей территории. Послы направлялись только в исключительных случаях, и предстоящая встреча казалась особенно важной. Кто-то видел в ней благоволение султана и надежду на мирную торговлю, кто-то ожидал подвоха и предательства, но лишь некоторые догадывались об истинной цели. Догадывались, но не решались поверить в свою догадку.
Погожим апрельским днем, когда свежая городская зелень беззаботно нежилась в солнечных лучах, по городу прокатилась незримая волна. Бухарест заволновался как растревоженный улей. Нарядные жители высыпали на улицу, высунулись из окон и даже залезли на покатые крыши домов, чтобы своими глазами видеть торжественный кортеж, который проезжал по улицам столицы. Две кареты, запряженные прекрасными арабскими лошадьми, пронеслись по широкому проспекту в направлении королевской резиденции. Следом скакала верховая свита, с ног до головы закутанная в белоснежные одеяния, из-под которых виднелись широкие мечи в золоченых ножнах; замыкал процессию румынский отряд.
Остановившись на дворцовой площади, солдаты спешились и рассредоточились, очищая пространство от праздных зевак и позволяя турецким сановникам спокойно выйти из экипажей. Первым на каменную мостовую сошел высокий темноволосый мужчина в золотистой парче. Широкий пояс перетягивал халат по талии, подчеркивая стать и величие гостя. Затейливо повязанная чалма с драгоценной брошью охватывала гордо вскинутую голову; тонкие усы и короткая борода обрамляли лицо, придавая выражению оттенок легкого презрения. Однако взгляд полуприкрытых глаз казался вежливым и приветливым.
Обернувшись к карете, мужчина протянул руку даме в светлых просторных одеждах, легкой дымкой обволакивающих ее фигуру. Полупрозрачная вуаль покрывала волосы женщины, не позволяя толком ее разглядеть. Покорно склонив голову, она приняла предложенную руку и оперлась на нее. Один за другим покидали кареты и остальные послы — всего приезжих оказалось шестеро.
На ступенях парадного входа иностранную делегацию встречал губернатор столицы в окружении придворных чинов. Обменявшись с послами приветственными фразами, он повел процессию во дворец. Преодолев короткий путь по широким коридорам, делегация добралась до тронного зала, где удостоилась чести предстать перед королем Константином. Охрану, состоящую из воинов янычар, разоружили и оставили в приемном покое.
Государь Румынии восседал на высоком троне с резной позолоченной спинкой. Под ногами небрежно распласталась шкура трансильванского волка. Старинный царский наряд, отороченный соболем, ладно сидел на плечах правителя, золотая перевязь с кистями перетягивала грудь. Небрежно прислонилась к бедру шпага с рубиновым эфесом — личное оружие Константина. Шелковый шнурок соединял гарду с ножнами — король даже не думал использовать шпагу, надев ее ради соблюдения этикета. Однако семь вооруженных стражников, в молчании вытянувшихся за троном, и без того надежно охраняли владыку. Придворные советники, главные министры и ведущие дипломаты, среди которых находился и Владислав Дракула, почтительной и почетной свитой расположились вокруг престола.
Обведя взглядом тронную комнату, посол Амир аль Фарид ибн Джафар медленно поклонился, прижав правую ладонь к груди. Король сдержанно кивнул в знак уважения. Приятный бархатный баритон поплыл по залу, показавшемуся вдруг необыкновенно просторным от наступившей тишины. Мужскому голосу вторил нежный женский, переводя переливчатую турецкую речь без малейшего акцента.
— От имени пославшего меня великого султана Ахмед-хана, предводителя правоверных и властителя многих земель, приветствую тебя, король Константин, да продлит Всевышний дни твоего благоденствия…
Женщина, ранее представленная как Селин, оказалась переводчицей. Она откинула вуаль и открыла миловидное лицо с пронзительными голубыми глазами, необычно выделявшимися в облике восточной посланницы.
— …визитом дружбы и доверия, которое питает господин мой, великий султан Ахмед-хан, к румынскому народу и его славному монарху…
Пока присутствующие внимали торжественной речи, Дракула внимательно рассматривал послов, отмечая про себя особенности каждого. Амир аль Фарид вызывал много вопросов, но работать с ним предстояло другим дипломатам, поэтому основное внимание граф сосредоточил на переводчице. Мешковатая одежда, плавные движения и общая скромность девушки надежно охраняли ее от придирчивых взглядов, не позволяя определить характер и степень опасности. «Красивая восточная мышка, которая сильно не наследит, — предположил граф. — Но это только на первый взгляд». Он прекрасно понимал, насколько ошибочно бывает первое впечатление, а невинная внешность порой скрывает за собой такие омуты, в которых тонут даже сказочные черти. Поэтому терпеливо ждал второй, более неофициальной части встречи, которая должна была расставить все по своим местам.
— …порой складывались непростые отношения. Однако в памяти нашей живы и времена сотрудничества. Сердца наши хранят благодарность румынским мастерам, воспитавшим верного последователя Урбана. Его орудие, пробив врата Константинополя, навеки прославило великих учителей…
Тень омрачила лицо Константина, и он сдвинул брови. Королевское окружение заволновалось, послышался тихий ропот. Под внешними комплиментами скрывался намек на спорную, пожалуй, даже позорную страницу в истории Румынии. Более двух веков назад венгерский оружейник, живший и обучавшийся ремеслу на румынской земле, отлил огромную пушку, сыгравшую важную роль в падении Константинополя. Старинный город, оплот православия и последняя цитадель Византийской империи оказался в руках османских завоевателей отчасти благодаря инженерному мастерству братьев по христианской вере.
