Мысль о разводе на секунду обожгла сознание. «Какая глупость… стоит только намекнуть, что между мной и Владом что-то произошло, и я разрушу свою жизнь. Каждый, кто прежде улыбался и льстил в лицо, станет плеваться при одном моем виде. Все с радостью посмеются над очередной обманутой и брошенной игрушкой. Наивная мадемуазель Ван Хельсинг решила, что сможет покорить главного ловеласа Румынии? Как жестоко она ошиблась и как ожидаемо потерпела неудачу! Как смела она поверить, что ветреный граф остановится на одном из своих временных увлечений!»

Оскорбленная гордость не меньше разбитого сердца терзала душу графини. Она, не желавшая быть такой как все, сейчас являлась именно одной из многих.

Споткнувшись, девушка потеряла равновесие и упала на колени. Только теперь она смогла перевести дух и немного осмотреться. Перед взором простиралась темная водяная гладь, подернутая призрачными бликами. Берега заросли прошлогодним камышом и высохшим бурьяном, деревья понуро склонились к воде, будто сторожа неведомую тайну. Лунная дорожка тянулась к противоположному берегу, то и дело покрываясь рябью от внезапного дуновения ночного ветерка. Светящиеся точки кружили над водой неупокоенными душами. Веяло таким одиночеством, что графиня не нашла в себе сил встать. Подтянув колени к груди, она обняла их и беззвучно заплакала.

Сколько прошло времени? Ответить на этот вопрос было невозможно. Все так же блестела гладь воды, реяли огоньки светляков и стрекотали в густой траве невидимые насекомые. Шорох шагов не вывел девушку из оцепенения, но когда высокая тень заслонила луну, она вздрогнула и подняла голову.

— Нам нужно вернуться, — тихо произнес граф.

Проглотив комок, подкативший к горлу, графиня прошептала одними губами:

— Я не могу… мне надо умыться и…

— Не стоит. Я попрощался с губернатором, объяснив, что ты почувствовала себя плохо, — в голосе супруга не было ни тени эмоций, он словно зачитывал приговор — равнодушно, бесстрастно и отстраненно. — Нас ждет карета.

Пошатываясь, Аликс поднялась на ноги. Какое счастье, что он не подал ей руки! Прикоснуться к нему сейчас казалось невыносимым, проще было схватить раскаленное железо. Как быстро… как быстро все переменилось, как вывернуло наизнанку все чувства за какие-то жалкие несколько часов. Голова закружилась, и графиня испугалась невольного порыва — нужно немедленно перестать думать об этом, иначе можно сойти с ума.

Молча и отрешенно она шла впереди. Сердце редко и отрывисто билось, с каждым ударом проваливаясь куда-то внутрь, в бездонную яму. Девушка старалась успокоиться и вытирала слезы, но они продолжали течь по щекам, не подчиняясь ни усилиям воли, ни доводам рассудка. Граф тенью двигался следом. Казалось, он делал все, чтобы не беспокоить ее, как можно меньше напоминая о своем присутствии, и Аликс мысленно благодарила его за это. Начни он говорить или объяснять, она бы точно не выдержала, и кто знает — чем бы все закончилось? А ведь им еще предстояло покинуть чужие владения и как-то добраться домой.

Впереди показались яркие огни губернаторского дома, послышалась приглушенная музыка. Как странно было наблюдать это сейчас… словно не сегодня она танцевала в огромной зале посреди сотен разодетых гостей, а когда-то давно, в прошлой потерянной жизни. Графиня смотрела на светлые окна в недоуменном сожалении — пожалуй, именно так можно было описать то, что она чувствовала. Так смотрят на россыпь осколков, которые еще час назад были прекрасным зеркалом. Так смотрят на павшую лошадь, которая еще вчера била копытом и ела овес. Так смотрят на…

— Аликс, нам туда, — негромко сказал граф, и девушка в очередной раз вздрогнула, выныривая из потока мыслей.

Растерянно оглядев освещенный факелами двор, она заметила одинокий экипаж, стоящий на границе парка. Кучер спокойно сидел на облучке, перебирая в руках вожжи; гнедые кони мирно дремали, временами пофыркивая и нюхая воздух. Проигнорировав протянутую мужем руку, Аликс быстро поднялась по ступенькам кареты и забилась в дальний ее угол. Отведя занавеску, устремила невидящий взгляд в черное окошко и больше не повернула головы. Дракула опустился рядом с ней и тоже отвернулся.

Путь домой прошел в полном молчании. Коляска мерно качалась, временами подскакивая на кочках и неровностях дороги, ритмично стучали восемь подкованных копыт, и девушка потеряла счет времени, находясь в некотором полузабытьи. Когда экипаж, наконец, остановился, она покинула его и немедленно прошла в свою спальню. Выслав всех слуг, заперла двери и без сил упала на кровать. Схватила подушку, стиснула ее зубами и приглушенно, безнадежно завыла.

Часы в столовой размеренно отсчитали одиннадцать ударов. Еще так рано! Сон — вожделенное избавление от переживаний прошедшего дня — никак не спешил раскрывать объятия. Аликс металась по постели, не зная, куда себя деть, куда спрятаться и как облегчить боль. Стены комнаты давили сильнее тюремных решеток, бальное платье сковывало теснее цепей. Чтобы разобраться в себе, разложить по полочкам и решить, как жить дальше, следовало сменить обстановку. «Лошади… — внезапно родилась мысль, — нужно… нет, просто необходимо проехать верхом!» Графиня обожала конные прогулки, они всегда успокаивали ее и дарили радость, а в моменты душевной смуты отлично освежали и приводили в порядок голову. Безумие скачки, страсть и гордость животного — именно то, что сейчас требовалось!

Поднявшись с постели, Александра быстро и старательно умылась, после чего позвала камеристку, без лишних слов приказав подать наряд для верховой езды. Самостоятельно одевшись и приведя себя в порядок, она подошла к входной двери будуара. Натянув перчатки, взялась было за ручку, как вдруг застыла на пороге. Полночь. Часы заговорили вновь, но теперь не молоточки били по гонгам, а рвались оголенные струны в душе графини, с каждым новым ударом все больше и больше отрезвляя ее.

«Куда я бегу? — окатило неожиданным холодом. — Зачем? Посреди ночи, одна… не зная всей ситуации, не понимая собственных чувств, ни в чем не разобравшись… Что он подумает обо мне? Снова прячусь от сложностей и проблем, даже не пытаясь их решить? Снова поддаюсь эмоциям вместо того, чтобы думать головой? Снова веду себя как капризная девчонка, не получившая желаемого… Хватит».

Подавив судорожный всхлип, девушка опустилась на пол и закрыла лицо руками.

Переодевшись и раздав последние поручения, Влад Дракула направился в покои супруги. После всего, что произошло сегодня, он чувствовал необходимость поговорить с ней. Граф не собирался просить прощения или раскрывать секреты, ведь всеми его действиями руководил священный долг — приказ короля и интересы страны, но он прекрасно понимал, что причинил любимой боль. Стремление утешить, успокоить, просто быть рядом полностью владело молодым мужчиной, оправдывая желание провести ночь с женой. Но, подойдя к будуару, он остановился. Новые неожиданные вопросы возникли в голове, разрушая намеченные планы. Что она чувствует сейчас? Что он ей скажет? И как будет выглядеть в ее глазах…

Прикоснувшись ладонью к дверному полотну, граф замер, внезапно и отчетливо осознавая, что не имеет права войти к ней. Пусть он тысячу раз прав, пусть не чувствует за собой серьезной вины, но ведь она так не думает… Он ничего не сможет ей объяснить. Любой довод, не подкрепленный искренностью, не возымеет действия, любые слова покажутся неубедительными. Малейшая фальшь разбередит рану, принося с собой новые страдания, а рассказывать правду сейчас никак нельзя.

Борясь с двумя противоположными чувствами, граф в бессилии прислонился головой к двери. Часы медленно били полночь, глухим эхом расходившуюся по пустым коридорам особняка. Повернувшись, он облокотился спиной и затылком, закрыл глаза. Как сильно он сейчас желал и не имел возможности быть с нею! Шептать слова любви, держать в своих объятиях и целовать… Как незначительна и одновременно непреодолима была преграда, разделяющая их! Будущее Румынии, эфемерное и хрупкое, зависело от него, и граф не мог рисковать даже ради той, кого любил больше всего из смертных.