— Осторожно! — в голосе мужчины послышалась еле уловимая злость, хотя лицо не проявляло никаких эмоций.
— Что такое? — Максим не понимал, что же он сделал не так. — Я сделал тебе больно?
Его напуганный взгляд удовлетворили Гордея, хоть это и не исправляло ситуацию. По лицу Златы было видно, что неприятные ощущения еще присутствовали, но он ничего не мог с этим поделать. В этом он был бессилен.
— Ты не виноват, — попыталась успокоить парня девушка, хотя на лице Гордея читалось обратное. — Я на днях поранила руку, теперь вот, — она продемонстрировала бинты на своей ладони с легкой улыбкой на лице. — Врач прописал покой и отказ от активных действий.
Нет, черт возьми! Гордей не был согласен с девушкой в том, что его подчиненный не виноват. Как же тогда он не заметил бинт на ее руке?! Зачем вообще схватился за ее руку, если можно было просто кивнуть головой? Хотя, какая ему вообще разница? Такая реакция на происходящее уже стала нервировать мужчину. Почему же он так остро реагирует на все, что связано с этой девушкой? Почему его коробит от одного только вида ее улыбающегося лица другому парню?
— Черт! Прости меня, пожалуйста. Я же не знал, — парень искренне просил прощение.
— Все хорошо, это я виновата, что не остановила тебя раньше, — и только сейчас Злата обратила внимание на Гордея. — Ладно, мне пора, еще встретимся как-нибудь.
— Обязательно! — Максим снова ушел по своим делам.
Мужчина вышагивал вперед по узкому коридору, чеканя каждый свой шаг, где не ступала даже нога персонала. Выкрашенные в темный цвет стены с интригующими вывесками сбивали Злату с шага, заставляя ее постоянно оглядываться.
— Ты идешь? — мужчина уже стоял у открытой двери, которая, скорее всего, вела в его кабинет.
Злата ожидала увидеть кабинет в таком же стиле, что и саму тату-студию, но к ее удивлению, стиль помещения был более консервативным. Все было обставлено в стиле минимализма: письменный стол, шкаф, заполненный лишь документами, и большой черный кожаный диван. Было видно невооруженным взглядом, что мужчина либо бывал здесь очень редко, либо просто предпочитал много свободного пространства, хотя Злата больше склонялась ко второму варианту.
— Присядь пока, а я найду твою книгу, — Гордей взглядом указал на диван.
Сам же мужчина прошел к своему рабочему столу, который был усеян множеством папок и бумаг, на которых были усеяны разнообразные эскизы. Злате стало интересно, сам ли он придумывает эскизы татуировок? Раз он время от времени бьет тату, то точно умеет рисовать, при чем очень даже хорошо. Хотела бы она рассмотреть поближе листы бумаги с рисунками хоть глазком, но мужчина тут же собрал их все в одну стопку и спрятал в ящике стола. Очень жаль. А так хотелось хоть немного посмотреть на них…
Злата села на диван и позволила себе со стороны понаблюдать за мужчиной. Гордей искал ее книгу и с каждой минутой все больше хмурил свои брови, хотя это даже шло ему гораздо больше, чем улыбка. Она очень любила эту черту в мужчине. Почему? А кто его знает. Серьезный и сосредоточенный вид мужчины порождал в ее голове темные мысли, от которых на щеках обычно вспыхивал легкий румянец. Понаблюдав сегодня за ним, она убедилась в том, что он предпочитал прятать свои эмоции и держать себя в руках, что бы не произошло. Сейчас же он явно нервничал, хоть и пытался не подавать виду. Что-то шло не по плану?
— Все хорошо? — решилась спросить Злата, вставая с дивана.
— Не могу найти книгу, — Гордей посмотрел на девушку и увидел на ее лице искренний испуг.
— Как? Где же она тогда может быть? — не думал мужчина, что увидит в глазах Златы панику лишь из-за того, что он не мог найти эту чертову книгу.
— Я думал, что оставил ее вчера здесь, — размышлял мужчина. — Но думаю, что я ее, скорее всего, забрал домой и оставил там. Тебе правда она нужна именно сегодня?
— Да! — ответ девушки был слишком громким и эмоциональным. — Она нужна мне сегодня же.
— Почему? — Гордей присел на край своего рабочего стола и скрестил руки на груди в ожидании ответа.
— Что? — Злата почувствовала себя котенком, которого загнал в угол хищник без единого шанса на спасение.
Гордей одним лишь взглядом загнал девушку в угол.
— Почему ты так беспокоишься о простой книге? Ведь это не какое-то эксклюзивное издание или раритет, который дорого стоит, — рассуждал мужчина. — Просто бумага.
— Это для тебя она может быть обычной книгой, не стоящей внимания, но для меня она многое значит. Ее подарила мне мама и поэтому я храню ее как зеницу ока, — Злата оправдывалась, как могла, чтобы не вызвать в мужчине какие-либо подозрения.
— Мама? — что-то здесь не стыковалось. — Постой, — Гордей вытянул руку вперед, прерывая бурный поток речи девушки. — Ты же сказала, что ее подарил тебе папа. Или я что-то не расслышал в кафе?
Боже! Как она могла так просто попасться на своей же лжи? Почему не продумала всю историю до мельчайших деталей, чтобы потом не стоять и не краснеть?
Гордей же сейчас подозрительно косился на девушку, еще больше нахмурив свои черные брови. Он понимал, что кто-то решил обвести его вокруг пальца словно глупого юнца, который верит всему, что ему говорят. Неужели он и правда выглядит настолько наивно в ее глазах?
— То есть, я имею ввиду, ч-что они оба подарили мне ее на день рождения, вот и запуталась немного, — казалось, что мужчина поверил ее словам, но хмуриться не перестал.
— Ладно, — кивнул непонятно чему он. — Тогда поехали ко мне домой, — сказал Гордей и вышел из кабинета.
А Злата же прокручивала у себя в голове слова мужчины. Казалось бы, он так просто и легко сказал их, даже не задумываясь о том, как чуть не сбил девушку ими с ног. От одного лишь представления о том, что она совсем скоро окажется в его квартире один на один, волна то ли страха, то ли желания стала разливаться в ее животе, медленно и трепетно разливаясь по всему телу. Боже, она, что, решила сегодня поставить рекорд по покраснению щек от смущения? Почему же она тогда впадает краску от таких глупых мыслей?
Встряхнув головой так, чтобы из нее вылетели все пошлые и ненужные помыслы, Злата тоже вышла из кабинета. Она догнала Гордея уже у самого выхода из студии, даже немного запыхалась от незапланированного кардио.
Они все так же молча сели в автомобиль и поехали теперь уже к нему домой. Погода испортилась еще больше и теперь на улицах города шел настоящий ливень. Многие люди, живущие за Уралом, в это время года уже вовсю лепили снеговиков и катались на горках, а они, жители Петербурга и его окраин в декабре не забывали на всякий непредвиденный случай взять с собой зонт. Уже в который раз Злата пожалела о том, что не послушала свой внутренний голос и так легко оделась. Для полного «счастья» простуды ей еще не хватало. Она больше всего на свете не любила лечиться, потому что из своих воспоминаний она до сих пор не может выкинуть то время, когда ее родители заботились о ней в таких случаях.
— Ты всегда так легко одеваешься? Буквально через пару недель наступит настоящая зима, а у тебя уже сейчас зуб на зуб не попадает, — Гордей повысил градус обогрева салона и подогрев сидений.
И мужчина был прав — Злату слегка потряхивало от холода, хоть они и не долго шли до машины. Она прятала свои руки в карманах куртки, а зубы и правда отбивали чечетку. Девушка сделала пометку у себя в голове о том, что Гордей с легкостью мог увидеть такие детали. Он не был поверхностным.
— Убавь, — она слегка застонала, извиваясь на сиденье словно уж на сковородке. — Пожалуйста!
— Зачем? Разве ты уже согрелась? — мужчина ничего не понимал, но и выполнять просьбу не торопился.
— Мои нижние девяносто скоро уже шкворчать будут как бекон на сковородке! — она не шутила. — Ну правда! Убавляй!
Улыбнувшись, мужчина все же послушал Злату и убавил температуру. Девушка же в свою очередь не удержалась от улыбки, на которую Гордей засмотрелся дольше обычного, благо, что сама девушка того не заметила. Хотя, если такое и случилось бы, то ее щеки стали бы еще краснее, выдавая ее с потрохами.
