Витька уже пятнадцать минут слонялся по двору, поджидая своего друга, когда услышал отчаянный собачий визг, доносящийся со стороны лодочных сараев. Он подумал, что собака могла запутаться в забытых кем-то рыбацких сетях, и поспешил на помощь. Он торопливо шел, ориентируясь на собачий голос, и застыл, почти уткнувшись в спины троих мальчишек, которые, судя по росту, были гораздо старше него. Они, не переговариваясь между собой, очень сосредоточенно обстреливали камнями некрасивую, в неаккуратных клочках шерсти, собаку, которая металась в углу, образованном двумя сараями, и издавала совершенно человеческие крики. Каждый раз, когда метко брошенный камень впивался ей в бок или попадал в лапу, она поднимала голову к небу и причитала: «Ай-яй-яй!».

Витька понимал, что ему ни за что не справиться с тремя старшими ребятами, да же с одним он не смог бы потягаться, но каждый собачий визг буравчиком вонзался в его мозг. Он собрался с духом и, как только мог грозно, спросил:

– Вы чего делаете-то?

Троица неторопливо обернулась на его голос, и самый рослый из них, с вихрами цвета соломы, вяло поинтересовался:

– А тебе-то чего?

– Пустите собаку!

– А то что?  – Нахально поинтересовался крепыш. Двое его товарищей усмехнулись и смерили Витьку презрительными взглядами.

– Я все взрослым расскажу! – Запальчиво ответил Витька, и тут же понял, как беспомощно прозвучала его фраза.

– Ну конечно, – согласно кивнул вихрастый, – их же здесь полным-полно.

 Пока Витька пытался сообразить, что же ему предпринять дальше, собака прокралась вдоль сарая и припустила наутек. Ее побег не остался незамеченным –  вслед полетело несколько камней, но Витя с радостью отметил, что они не достигли цели. Он сделал несколько шагов назад, посчитав свою задачу выполненной, но тут вихрастый мальчишка подобрал с земли увесистый камень и легко метнул его в лопоухую Витькину голову. От удара в голове загудело, а по лбу и переносице потекло что-то липкое и теплое. Сквозь навалившийся туман, он заметил, что старшие пацаны торопливо собирают разбросанные вокруг камни, и принял единственное спасительное решение – он побежал. Из-за крови, заливавшей глаза, он с трудом понимал, куда именно несется. За спиной раздавался топот трех пар ног, и время от времени ему в спину или ногу больно вонзался брошенный его преследователями камень. Петляя по тропинкам, он довольно поздно сообразил, что оказался в ловушке: перед ним широкой, стального цвета лентой, разливался Енисей, а позади тяжело дышали большие мальчишки.  Витька испуганно заметался по самой кромке ледяной воды, лихорадочно соображая, как ему проскочить обратно к сараям, за которыми можно было спрятаться и передохнуть. В груди у него нестерпимо жгло, дыхание было прерывистым и со свистом прорывалось сквозь стиснутые зубы.

Кровь продолжала обильно течь из раны на лбу и Витька, слепо выставив вперед руки, двинулся на своих обидчиков. Те, видимо, решили, что он набрался храбрости и решил дать им сдачи, поэтому снова стали набирать в горсти прибрежных камней, пополняя растраченный во время погони запас. Но он и не думал драться, он просто очень остро, да какой-то щемящей тоски, захотел домой, а, как ему показалось в тот момент,  найти дорогу с вытянутыми вперед руками будет гораздо проще.  Он изо всех сил старался отогнать прочь мысль о том, то будет, если они камнями заставят его войти в воду, потому что из ледяной енисейской воды ему уже никогда не выбраться на берег.

– А ну-ка стойте! – Прокричал откуда-то издалека знакомый и такой спасительный мальчишечий голос.

Витька остановился, отер залившую глаза кровь, и в приоткрывшиеся щелочки увидел, как  большие пацаны побросали камни и настороженно следят за приближением Славки Захарова.  Он удивился тому, как решительно звучал Славкин голос, и что его мучители слушались мальчика, который был младше и слабее каждого из них.

– Отстаньте от него. – Сказал Славка, подойдя уже совсем близко. – Это мой друг.  Витька, иди сюда.

 Мальчишка, даже не стесняясь того, что напуган, бросился к Славке и встал за его спиной. Захаров продолжил свое неспешное наступление, и теперь уже опасная троица, пятясь, добралась до края воды. Все это время он держал руки в карманах своей мешковатой курточки, но сейчас вытащил на свет плоский камешек и ловко пустил его по воде. Почти уже успокоившийся Витька с восторгом насчитал восемь отлично испеченных «блинчиков».

– Отстаньте от него, не трожьте! Понял, Виталька? – Обратился Славка к вихрастому заводиле.

 Тот собрался было возразить, но внезапно набежавшая волна, – а Витька, не смотря на свой испуг, заметил, что по реке не прошло ни одной баржи или лодки, – лизнула его ноги холодным языком. Вздрогнув от неожиданности, Виталька отпрянул от воды и немного растеряно кивнул патлатой головой. Славка подошел к Вите и, оглядев рассеченную на лбу кожу, сказал:

– Умыться надо.

Он провел Витьку мимо старших мальчишек, потерявших воинственный настрой, и слегка подтолкнул к реке. Витька присел на корточки, зачерпнул ледяной енисейской воды, которая обожгла и успокоила рану на лбу. Он немного посидел так, втирая в кожу холодную речную воду, а когда обернулся, старших пацанов уже не было.  Славка сидел неподалеку, и спокойно перебирал гладкие цветные камешки.

– Почему они тебя послушались. – Спросил Витька, садясь рядом.

– Это из-за бабки Домны.

– А она у тебя кто?

– Она у меня мировая!  – Славка открыто и очень счастливо улыбнулся. – Она людей лечит, а некоторые тут, всякие, говорят, что она ведьма.

– А она ведьма?

– Да нет же, говорю, она лечит.

– А-а-а. – Немного разочарованно протянул Витя.

– Чего они к тебе привязались? – Славка мотнул головой в сторону, куда убралась троица мальчишек.

– Они собаку камнями били. А я заступиться хотел.

– Правильно бабка Домна отказалась Витальку лечить. – Уверенно проговорил Слава.

– А почему отказалась?

– Живодер он. – Славка поднялся и отряхнул штаны. – Пошли, она тебя на пирог с рыбой звала. Нам сегодня сига принесли.

Витька поднялся и пошел вслед за другом. Всю дорогу до дома он думал о том, откуда накатила волна, лизнувшая ноги его обидчика. Словно Енисей попробовал его на вкус.

***

 Каждый  раз, когда Виктор думал о том, что же все-таки заставило его поговорить со Славой, перед его глазами вставала одна и та же картина: его жена, Леночка, маленький смешной воробушек, в кухонном переднике, делавшем ее похожей на школьницу, плачет над скороваркой.  Он знал ответ: все дело было в капусте.

В конце восьмидесятых жизнь понеслась куда-то сломя голову и не разбирая дороги. Прилавки магазинов поражали широким ассортиментом пустоты. И вот, в самом начале рабочего дня, по причалу пронесся слух, что на городскую свалку вывезли  подмороженные за зиму и затяжную холодную весну кочаны. Уже к обеду по свалке бродили прилично одетые люди, стараясь не замечать друг друга, и виновато улыбаясь, случайно столкнувшись взглядами. А к вечеру запах тушеной капусты накрыл весь город.