Элиз Вюрм
Дьявол любит бриллианты
«Покажите мне женщину, с которой он спит, и я скажу, как он себя оценивает»
«Любовь зрячая, а удовольствие слепо»
Часть 1
Пролог
Когда я увидела его в первый раз, он трахнул чужую жену.
Потом он скажет мне, что не ожидал… встретить кого-то важного, вот так, нелицеприятно. Да, это была нелицеприятная встреча – мы столкнулись в дверях хозяйской спальни, он заправлял сорочку в брюки.
Я посмотрела на него, а он посмотрел на меня, он что-то сказал мне, но я это проигнорировала, и перевела взгляд на жену моего дяди, сидящую на кровати в растрепанном виде и чувствах.
– Вас ждут, – Сказала ей, я. – Джек Лондон.
Так прозвали моего ещё молодого энергичного дядю, за силу духа, любовь к жизни и страсть к авантюрам.
– Джек? – Беспомощно сказала она, и посмотрела на меня со страхом. – Вы ему скажете?!
Я усмехнулась, мне захотелось её ударить.
– Однажды мой дядя женился на красивой и наглой молодой женщине…
Я посмотрела ей в глаза.
– Перед тем, как он женился на вас, я спросила его; она моложе тебя на двадцать пять лет, она будет изменять… Он ответил мне; будет! Но я её люблю!
Я подошла к ней.
– Знаете, что он хотел сказать мне? «Она моя радость»!
Я дала ей пощечину, я улыбнулась ей.
– Давай не будем отнимать у него радость!?
Позже, когда Диана Кролл пела в гостиной «How Insensitive» он подошёл ко мне, Неосторожный.
– Вы всегда были такой жёсткой?
– Не всегда.
Я смотрела, как танцуют пары, одни на дистанции, отчуждённо, а другие – пожирая друг друга глазами.
Диана пела:
«Какой бесчувственной,
Я должно быть, казалась,
Когда он сказал мне, что любит меня.
Какой безразличной и холодной,
Я должно быть, казалась,
Когда он говорил мне с таким чувством…
«Почему?» – спросил он.
Неужели я просто отвернулась и уставилась в холодную тишину?
Что я должна была сказать?
Что ты должна сказать, когда роман подошёл к концу?»
– Как вас зовут? – Спросил он, меня.
Я посмотрела на него, сколько ему лет? Сорок пять? Под пятьдесят? Морщины на лице, неглубокие, но делающие лицо живым, подвижным, выразительным. Морщины рядом с губами, он привык улыбаться. Глаза коньячного цвета, красивая форма бровей…
– Энн, – Сказала ему, я. – Меня зовут Энн.
– Вы не похожи на Энн…
Усмешка на его губах.
– Обычно у таких женщин как вы, нежное имя.
Я почувствовала апатию.
– Таких как я?
– Непримиримых.
Я вновь посмотрела на него, было в нём что-то… живое.
– Может быть, я просто стерва!?
Он засмеялся.
– А может, вы просто несчастны!?
Я напряглась, заметил…
– Вы психоаналитик?! – Бросила ему, я. – Или вам… просто нравится лезть в душу?!
Он наклонился, приблизился – лицом к лицу, посмотрел мне в глаза.
– От вас пахнет мужским парфюмом… чей он, парня? Мужа?!
Диана Кролл начала петь «Why should I care», Диана пела: «Я могла что-то сделать? Я могла что-то изменить?
Жизнь, которую мы хотели прожить вместе, её больше нет
Я не могу с этим смириться, я не могу это принять»
От него тоже пахло парфюмом – цитрус и ваниль, бергамот, возможно.
Я подавила желание отшатнуться от него, я сдержала себя. Я посмотрела ему в глаза.
– Какая разница?!
Он смутился, отстранился, задумался.
– Вы правы; какая разница…
Глава 1
Мы встретились через несколько дней – я пришла устраиваться на работу, няней, с девяти утра, до пяти вечера.
Собеседование должен был провести некий Лаки А. Смит.
Лаки, – Усмехнулась я, читая объявление. – Не имя, а собачья кличка какая-то!
Я представила, что прихожу на собеседование, а там пёс…
Мне стало смешно.
– Вы?! – Сказал он, удивлённо и встревоженно.
– Я.
Я запрокинула голову, чтобы посмотреть на его лицо, высокий…
– От вас пахнет парфюмом за триста долларов, а вы приходите устраиваться на работу няней…
– А может, я бедствую?
Он рассмеялся.
– Вы никогда не теряетесь, да!?
Я улыбнулась.
– Вы смотрели «Пингвины Мадагаскара»? «Отступаем, но мужественно».
Он вновь засмеялся, откинул голову назад, и смеялся, я посмотрела на его скульптурно красивую шею с крупным Адамовым яблоком.
Он спросил, отсмеявшись:
– Как вас зовут?
Спросил вкрадчиво, настойчиво.
– Алекс. Алекс Уинтерс.
Он задумчиво усмехнулся.
– Леди с мужским именем Алекс…
Он впустил меня в дом. Это была красивая летняя вилла в курортном городке.
– У вас есть дети? – Вдруг спросил он.
– Нет.
Он удивился, посмотрел на меня через плечо.
– Вы вдова?
Я удивилась.
– Нет.
Мы прошли вглубь дома, в гостиную… красиво, воздушно, светло.
– А производите впечатление вдовы! – Так неожиданно для меня, добавил он, что я вздрогнула.
– Вам виднее. – Сказала я.
– У вас есть рекомендательные письма?
– Есть.
– Покажите!
Мы расположились в гостиной, в прекрасной гостиной – люксовый интерьер с видом на море.
– Два года, – Сказал он, просмотрев письма. – Вы занимаетесь этим два года.
Неодобрение в его голосе, или удивление?
– Почему?!
Он посмотрел мне в глаза, – прямо в глаза, как на вечеринке, когда мы встретились впервые.
– Я должна зарабатывать на жизнь.
Я тоже посмотрела ему в глаза, мы словно бросали друг другу вызов.
Я подумала, – Почему тебе кажется, что я бросаю тебе вызов? Я не бросала…
– Вы не сказали «мне нравится эта работа», или «я люблю эту работу»…
Он оценивал меня – я почему-то поняла это только сейчас, – хотел понять, что я за человек…
– А вы, – Сказала ему, я. – Всем говорите, что любите кого-то, или что-то?
Он пристально посмотрел на меня, Лаки А. Смит.
– Не всем.
Я заглянула ему в глаза.
– Ну, вот, видите, не всем и не всё…
Он сказал мне, что его дочери восемь месяцев, что он много работает, что не умеет обращаться с маленькими детьми, вообще, ни с какими детьми, не умеет обращаться.
Я поняла его: незапланированный ребёнок, который мешает жить.
Малышка была прехорошенькой, толстенькой, с пурпурным бантиком на лысой головке.
Я взяла её на руки, обняла и растаяла. Она пахла чем-то нежным и сладким, как свежеиспечённая булочка с корицей.
Её звали Али.
Она не испугалась, меня, запаха моего парфюма, моих рук.
– Вы сказали мне неправду, да!? – Прозвучал рядом с нами, голос её отца.
Я вопросительно посмотрела на него.
– О том, что у вас нет детей. – Добавил он.
Я удивилась, он всё время пытается уличить меня во лжи… настолько циничный человек?
– У меня их нет, – Сказала ему, я. – И не будет.
Он удивился, смутился.
– Не можете, или не хотите?
– Не хочу.
Он смутился ещё больше, сильнее.
– Почему?!
– Всё нужно делать вовремя, любить, жить, производить на свет детей…
Глава 2
Он, правда, много работал, бесконечно, много. Он работал на работе, он работал дома. Это был Чокнутый профессор от мира проектировки морских судов.
Он любил свою работу, возможно, больше, чем женщин, чем жизнь. Он был действительно умён и талантлив. Он был одержим своими проектами и своим бизнесом.
Со временем на виллу пришли работать ещё две женщины, молодые красотки, садовница и помощница по дому.
