— А бывает так, что люди меняются?
— Бывает. Но редко. Человеку, чтобы измениться, перейти в иную систему ценностей, требуется пройти через потрясение, трагедию, испытание. Чтобы сотряслись самые основы.
— Как это случилось с тобой?
— Да, как со мной. Происходит своего рода перезагрузка системы. Все настройки возвращаются к заводским, — усмехнулась Корделия. — Вот я, к примеру, по сценарию неудачница.
— Ты… неудачница?
— Да, самая настоящая. Всегда на вторых ролях, серая, невзрачная, непритязательная, без особых способностей. Неудачная дочь блестящей матери. Если бы она не пустилась в эту авантюру с мужьями, вынудив меня бежать, и держала бы меня при себе, проживала бы я сейчас на Аркадии в должности какой-нибудь гувернантки или экскурсовода. Возможно, получила бы диплом управляющей семейным отелем. Жизнь была бы тихой, размеренной, под патронажем мудрой родительницы. Не самый плохой вариант.
— Но ты бы и тогда могла получить наследство.
— Могла. Но скорей всего позволила бы Катрин этим наследством распоряжаться. Настал бы миг ее триумфа. И она, возможно, могла бы меня полюбить. Но, увы… Я мало того, что сбежала на Асцеллу, так еще и пережила крушение. Система перегрузилась, все настройки слетели. Я стала другим человеком.
— А она?
— А она… не знаю. Бывает, что и без потрясений люди меняются. Если прикладывают сознательные усилия. Люди взрослеют, набираются опыта. Постигают некие непостижимые прежде истины. Но далеко не все и не всегда. Ну что, ответила я на твой вопрос?
— Да, ответила, — кивнул Мартин. — Но запутала еще больше.
========== 10 ==========
На мгновение Мартину показалось, что вся эта шумная, беспокойная толпа в зале прилета ожидает именно их. На внутреннем экране с бешеной скоростью побежали логи недельной давности. Информацию слили… Кто? Когда? Мартин сам выбирал этот рейс и этот лайнер. Каюту бронировал на имя Мартина Каленберга. Корделия нигде не упоминалась. Его собственное имя мало кому известно.
Журналисты знают, что универсального киборга главы холдинга зовут Мартин, но имя распространенное, и в статьях его чаще называют просто «тот самый киборг» или «киборг стоимостью в целую корпорацию», а не «киборг по имени Мартин». Даже не так, не по имени, а по кличке. «Уникальный киборг по кличке Мартин». По кличке… Будто он домашний питомец, любимец богатой дамы. А кто запоминает клички? Да никто. Все заслоняет стоимость говорящего артефакта.
Но пренебрежение тоже дает преимущества. Его имя в паспортной карточке не указывало на Корделию. Тогда кто все эти люди? Кто предал? Вадим? Только ему был известен номер рейса и время прибытия. Он даже проводил негласную проверку лайнера: запрашивал его техническое состояние. Полученный результат с трудом, но все же был признан бывшим спецагентом удовлетворительным. Главным аргументом в пользу «Эльдорадо» стала минимальная вероятность столкновения лайнера с пиратами. Трасса была оживленной, в пересекаемых секторах курсировали полицейские корветы. Зачем бы Вадиму это понадобилось? Нет, это не он. Мартина он, конечно, недолюбливает, как и всех киборгов, но обязанности безопасника исполняет добросовестно, даже слишком. Даст фору самой Корделии, мечтающей посадить Мартина под замок в их доме на Геральдике. А Вадим посадил бы под замок их обоих. Чтобы не играли с судьбой в «прятки».
Мартин шагнул вперед, заслоняя собой Корделию, и просканировал собравшуюся толпу. Да это же фанаты того рэпера, который летел с ними на лайнере 1-м классом! Рэпер SiньКа.
Они видели его в одном из баров, когда вечером поднимались на верхние палубы, чтобы выпить чаю и понаблюдать за людьми в их естественной среде обитания. Этот рэпер, весь в сине-зеленой росписи, с подбритым лбом и висками, окруженный плотным кольцом поклонников и поклонниц, что-то развязно, почти нечленораздельно исполнял, пользуясь обсценной лексикой. Мартин издалека определил, что он не только пьян, но и находится под воздействием наркотических веществ. Он выдавал короткие фразы, укладывая в узловатое, рваное подобие стихов.
— Почему людям это нравится? — тихо спросил Мартин.
Корделия отделила ложечкой кусочек яблочного пирога и ответила:
— Я уже рассказывала про тараканов. Каждая разновидность этих мозговых насекомых нуждается в определенной интеллектуальной диете. Вот у нас с тобой соответствующей этой… музыке породы нет, а вот у них, — она указала на прихлопывающих и притопывающих поклонниц, — есть. Один любит арбуз, а другой — свиной хрящик.
— А разве нельзя сделать так, чтобы все слушали хорошую музыку?
— Увы, — вздохнула Корделия. — Запретить подобное творчество не лучший выход. Слышал выражение «запретный плод сладок»?
— Да.
— Ну вот. Чем больше запретов, тем больше поклонников у SiньКи и ему подобных. Такова человеческая природа. Всегда желает того, что запрещено. Это и есть так называемая детская душа.
Мартин сделал очередную пометку в своем реестре человеческих странностей. Корделия разрешила ему задавать любые вопросы, и он будет их задавать.
Они проскользнули в толпе встречающих незамеченными.
— Куда теперь? — спросила Корделия, когда он помог ей забраться в беспилотный таксофлайер. В развернувшемся меню Мартин выбрал пункт назначения и вбил адрес пансиона.
— Где ты забронировал номер?
— В пансионе «Бэлль», город Фалелес.
Он указал местонахождение пансиона на виртуальной карте. Корделия присвистнула. Мартин забеспокоился.
— Я сделал что-то не так?
— Не люблю совпадения.
— Какие?
— На соседней улице живет моя мать.
— Я не знал. Честное слово. Мне понравился город. С точки зрения безопасности. Развитая инфраструктура, но туристическим центром не является. Ничтожный процент правонарушений. И пансион я выбирал…
— Мартин, родной, не оправдывайся. Ну выбрал и выбрал. Полетели, а то эта парочка, — Корделия положила руку на живот, — уже давит на все близрасположенные органы.
Пансион Мартин и в самом деле выбрал удачно. В нем останавливались не туристы, прибывшие на Аркадию весело провести время, а в основном родственники и знакомые проживающих на планете переселенцев. Этакое приложение к ухоженным семейным усадьбам. И публика соответствующая: солидная, неторопливая, состоятельная. Пожалуй, Мартин с Корделией оказались там самыми молодыми.
Отдохнув, они спустились в крошечный ресторан.
— Сейчас будут гадать, кем мы друг другу приходимся, — шепнула Корделия.
— Как всегда, — ответил Мартин.
Корделия давно объяснила ему, откуда проистекает эта потребность на всё и вся вешать опознавательные знаки («Видишь ли, это все от страха, от далеких предков. В те далекие времена, когда человек мало знал и мало умел, все неизвестное чаще всего таило в себе опасность. Вот у человека на базовом уровне и возникла эта потребность, порожденная инстинктом самосохранения, все классифицировать и каталогизировать. Опасно то, что неизвестно, а то, что известно, помещенное в кластер и обвешанное ярлыками, уже опасности не представляет…»). Несмотря на это, он не переставал удивляться и недоумевать. Ну что тут такого? Они же всего лишь люди.
— А мне нравится, — неожиданно сказала Корделия, когда они устроились за столиком на открытой террасе с видом на море.
— Пансион?
— И пансион, и ужин, и то, что на нас смотрят. И даже то, в чем нас подозревают.
Они заказали паэлью с лангустом и салат. Мартин предусмотрительно попробовал все блюда сам, провел органолептический экспресс-анализ и только потом позволил Корделии приступить к еде.
— В том, что я твой партнер?
— Ага. — И прошептала. — Это очень повышает мою самооценку. Раздувает пламя тщеславия. — Она хихикнула. — Все вначале видят тебя, высокого, красивого, сильного, грациозного… Совершенство, одним словом. Любуются и задаются вопросом, какова же подруга этого божества? А тут я, немолодая, беременная… Одним словом, осетрина второй свежести. Представляешь степень их изумления? Кстати, очень выигрышная позиция в переговорах. Собирается компания крупных финансистов, промышленных магнатов, известных политиков. Все опытные, безжалостные, зубастые. Готовы перемолоть в челюстях всю Галактику. А перед ними я. Неуклюжая, отекшая, переваливаюсь, как утка. Баба, да еще беременная. Какова их первая реакция?
