Вспомнив о том, как иномирянка дотрагивалась до него, как делилась с миром своим теплом, невозмутимый Дух Леса, он же Хранитель, он же Отец Вариаци, он же матерый ирбис и вожак стаи, чуть не споткнулся. Что вечером, что утром, он даже не понял, почему позволил смертной прикоснуться к себе.

В памяти Деба пронеслось, как она, разбрызгивая свою яркую, разноцветную ауру влетела в его чертоги, как любовалась светом своей души, что спокойно разместился на его сущности. Как с легкостью отобрала все до капельки, когда он, не оценив ее дара, постарался избавиться от чужого проникновения.

А теперь в душе смертного тела, что он воплотил благодаря заискрившейся в нем любознательности, поднималась тоска, что ни одного яркого, как солнечный зайчик, пятнышка она ему не оставила. Жажда жить Иррины заставила Духа заинтересоваться, что же в смертном состоянии такого привлекательного, что эта  неугомонная, сильная, иномирная сущность так рвется туда вернуться.

Рассказ о Богах, что жили рядом с людьми несколько десятков лет, но память о которых жива уже не одно тысячелетие, подстегнул его. Ведь он не хуже, возможно, даже лучше их. Недаром Создатель был доволен, когда он появился на свет, что сотворил совершенное существо. Он помнит сияющую радостью ауру творца и мысленный посыл: "Храни, твори, дерзай!".

Пусть эта вредная и взрывная пришлая и говорит очень часто обидные, несправедливые вещи, но со временем он замечает, что Иррина за такое короткое время... Не так! За те мгновения, что они общались в чертогах, поняла о его мире больше, чем он за весь срок своего водворения в статусе Хранителя.

Мысли и воспоминания не мешали телу нестись по яркому следу Ирбиссы. Одна заминка не считается!

Они забирались все выше в горы, а размышления Отца Вариаци при этом принимали другое направление. Он все пытался понять, как единая сущность смогла разорвать связь?

Кто стал инициатором? Если человечка, то звериная сущность должна была погибнуть. Если хищница, то почему она не загрызла девчонку?

И тут, словно услышав его мысли, Пард ответил ментально:

- Отец! А что, если это не разрыв? Что, если это временное разделение, как при облаве? Когда несколько особей объединяются для охоты на крупную дичь, то они загоняют ее под удар самому сильному зверю. Моя новая сущность подсказывает, что мы тоже так можем, но нам придется принять форму своих первоначальных тел. То есть я могу, используя знания и навыки барса, остаться в теле человека, а он, оставаясь со мной на связи, будет разумным хищником.

- О, Создатель! Это что же я сотворил? И почему моя сущность мне ничего не подсказывает?

- Отец, но ты Высший! - проскользнули нотки  недоумения в послании сородича. - Ты вообще его слышишь или полностью подавил и поглотил?

- Ну, я же пользуюсь его сутью! - возразил экспериментатор и сам себе удивился. — Сам же хотел, чтобы сущность зверя полностью подчинилась человеку. Что пошло не так? Надо срочно собрать информацию, у кого как прошло слияние. Не понимаю, почему...

Деб замялся, потому что у него не получилось даже самому себе объяснить, как он смог упустить стандартные процедуры при проведении опыта. Как такое могло случиться?

- Ты просто не успел, — подсказал ему Пард. - Вечером, практически ночью - слияние. Утром - исцеление отца и сразу погоня. У тебя просто не было времени.

- Не было времени? - удивился Деб и отгородился от парня.

А ведь действительно - не было! Физический мир встретил его неласково. Первым ощущением материализованного тела был укол раскаленной иглой в запястье. Естественно, лесовик посмотрел, что могло произойти, и очень удивился, заметив на руке мелкую мошку, вокруг которой расползалось пятно зудящего покраснения.

Заглянув в память будущего побратима, он с удивлением заметил, что таких кусачих существ масса. И что были случаи, когда люди погибали из-за непереносимости яда этих маленьких существ. Как он на ходу вносил в плетение трансформации настройки феромонов, что будут отгонять любую живность, об этом знать его созданиям не стоит.

И так одна иномирянка все время, ну ладно, один раз, но именно  посредине конструирования трансформации, чуть не выпала из его сети. Потом, помнится, он спросил у Иррины, как прошло слияние, но заглянуть-то в ее память не смог.

Тогда это настолько его шокировало, что он ненадолго ушел в себя, а вернулся в реальность от предложения обустроить ночлег. И с удивлением понял, что его только что созданное тело устало, а потом было осознание, что такое чувство голода, и страшное знание, что обезвоживание ужаснее.

Когда его сознание начало путаться и выключаться на лежанке кресла, он испугался. И страшнее всего было то, что, несмотря на все его усилия, глаза не хотели открываться.

 А потом он оказался в чертогах Создателя тем маленьким комочком сущности, которому было предписано расширять свои познания и совершенствоваться, чтобы когда-нибудь найти свое призвание.

Он помнит, что хотел возразить. Хотел донести  Создателю, что совершенен... но глаза открылись! Причем сами распахнулись, потому что, как обозвала это Иррина,  "зов природы"... Игнорировать такое точно не получится ни у кого.

Предупреждающий рык и мелькнувшая впереди серебристая молния среди серых валунов вернули Хранителя к насущной реальности. Каменистая тропа вилась между когда-то осыпавшихся камней все выше и выше, но самка игнорировала ее. Она огромными прыжками по пологой дуге забирала вправо.

- Девочки направо? - пророкотал Пард. - Что она задумала?

- Ты так уверен, что разрыва не произошло? - удивился Деб.

- Ты чувствуешь Ирбиссу, я тоже ощущаю приемыша, - передал свои умозаключения парень, и вожаку пришлось с ним согласиться.

Он действительно ощущал эманации той же истеричной девицы, что валялась рядом с умиравшим человеком при их первой встрече. Причем если тогда она была готова все отдать для того, чтобы он жил, то сейчас в ее настрое что-то неуловимо изменилось. Хотя волны желания быть с ним никуда не исчезли.

Глава 11

Ирина летела в каменную стену, глядя на напружиненное тело спутника, который уже торопился освободить ей площадку для приземления. Мгновения этого полета растянулись в вечность. Сердце ухнуло в пустоту, а душа...

Душа дарила злую надежду: Борись! Ты еще не все сделала для того, чтобы заслужить эту жизнь! Уцепись хоть зубами, но борись! Кошка не дотянется лапами? У тебя есть руки человека! У тебя есть кошачья грация! Есть возможность думать… Усиль мышцы рук! Укрепи кости! Удлини когти! Миг... и....

- Помоги! - вырвался крик уже из человеческого горла, когда пальцы вцепились в острую кромку камня. Кожа на ладонях лопнула, и горячая влага побежала по запястьям. Тело со всего размаха по инерции приложилось о скалу, выбив из легких воздух. Боль от удара оглушила. В глазах потемнело. Чем она ударилась? Ей казалось, что проще сказать, чем не ударилась...

В сознание ее вернула боль в руках и крик:

- Держись! -  жесткие мужские руки обхватили ее предплечья, и она почувствовала, как Лигран затаскивает ее на выступ. Непроизвольно девушка уцепилась за него и услышала, как он шипит сквозь зубы, а по ее пальцам побежала кровь человека, что успел прийти на помощь.

"Когти! - мысленно застонала попаданка. - Прости! Не подумала..."

- Не о том стонешь! - прохрипел Лигран, всем телом распластавшись на небольшом уступе. Он сейчас вытаскивал ее, стараясь не причинить лишней боли. Но ни о царапинах, ни о синяках Ирина не думала.

Девушка крохами оставшихся благоразумия и самообладания заставила себя не дергаться, пока локтями не зацепилась за выступ. А вот потом, пыхтя и извиваясь, как червяк на турнике, начала помогать, подтягивая свою тушку из бездны.

Ирина видела, как сородич испуган, как катятся по его багровому лицу крупные капли пота. Как вздулись мышцы на руках и на напряженной шее. Как тонкими канатами натянулись, проявились все жилы, а зубы сцепились так, что казалось, слышен их скрежет.