Мне не хотелось задействовать мантикор, но Родрик гарантировал, что он сделают всё, что будет нужно, даром, что животные, и я неожиданно остро осознал, что принц Хьелма не солгал. Мантикоры мчались ровным могучим строем, и каждый взмах их крыльев сопровождался новой вспышкой, новым узелком на созданном магией плетении.

Огромная сеть не могла накрыть всех солдат, разумеется, но она дезориентировала лошадей. Мантикоры растягивали сеть, прежде чем сбросить её, и она накрывала солдат, превращая их в живое ограждение. Армия напирала, скованные чарами пытались отступить в сторону, чтобы пропустить вперед своих ещё целых товарищей, но было видно, что каждое движение давалось им с трудом.

Король ревел, отдавая свои приказы, но тщетно. В армии была посеяна паника.

- Удалось сбить строй! – восторженно воскликнула Валери. – Они отступят! Я уверена, они отступят! У отца не хватит сил прорвать оборону, а вернуться с поражением для него означает крах всех амбиций! Народ больше не станет терпеть гнет!

Но я сомневался, что у нас были столь радужные перспективы. С такого расстояния рассмотреть лицо короля Дерели, конечно, было невозможно, но я ничуть не сомневался, что сейчас его глаза наполнены ненавистью, а сам лихорадочно ищет выход из сложившейся ситуации.

И он его найдет.

Почему-то в этом я был уверен.

Магия сковывала солдат, но её было слишком мало. Я перестал черпать силу у Эллы, потому что просто не мог так далеко раскинуть своё влияние.

Что делать? Продолжать держать дальше тех, кто есть, и надеяться, что эти отступят? Или перейти к убийству?

Я был цивилизованным человеком, взращённым в двадцать первом веке. Войны для меня оставались чем-то далеким, хоть и очень пугающим. В моё время, разумеется, тоже воевали, но не на моей земле. И я закрывал глаза и уши, прятался от бед в скорлупе своей обыденной жизни, делая вид, будто ничего не произошло. Игнорировал чужую боль, словно, если б я притворился, что ничего не происходит, это в самом деле стало бы так.

Разумеется, я ошибался.

Никакое игнорирование не решает проблему. Теперь, когда  сам стал участником военных действий, не лишившись при этом своего привычного к ним отвращения, я не сомневался в том, насколько это страшно и гадко. И я бы с удовольствием это прекратил! Прекратил бы смерти, остановил бы короля Фердинанда…

Но я понимал, что отступить сейчас означало обречь на войну и другие земли. Других людей, которые сейчас мирно танцуют на балах или уже отдыхают после сложного рабочего дня дома, наслаждаются тёплой погодой последних летних дней.

И это лето в самом деле может стать для них последним, если я ошибусь с выбором. Но всё же, держать или попытаться уничтожить? Освободить своё внимание и взяться за следующих?..

Я не успел принять никакое решение. Внизу раздался тихий хлопок, а потом я ощутил, как на мою магию давит что-то невообразимо тяжелое.

Мне никогда не доводилось прежде противостоять могущественным колдунам. Наверняка у прежнего Дамиана Мореля такого опыта было хоть отбавляй, но я-то не являлся им. Всё, что я мог – это только беспомощно взирать на расползающуюся тьму, разъедавшую мою магию.

Ответ пришел мгновенно. Я не мог остаться там со своими чарами, потому просто вернул их обратно, то, что удавалось ещё спасти, и бросил на защиту стен.

- Не может быть, - прохрипела за моей спиной Валери.

- Он призвал тёмных магов! – ахнул Родрик.

- Запретная тьма! – воскликнул Максимилиан. – Эта магия давно уже считается уничтоженной! Откуда? Как он смеет так поступать?!

Элла молчала. Она, как и я, понимала, что подобным Фердинанду людям никакой закон не писан. Он поступил так, как ему вздумалось, вот и всё.

Разве есть что-то, что сейчас способно его остановить?

Нет.

Ни попытки призвать его к совести и к разуму, ни предложение мира. Ничто не могло остановить этого мужчину, столь слепо жаждущего власти.

- Дамиано, - прошептала Элла, - что мы будем делать?

В этот раз у меня не нашлось достойных слов для ответа. Я повернул голову, посмотрел на Эллу, едва сдерживая желание схватить её и нырнуть в портал, сбегая отсюда. Но потом напомнил себе: это не спасет тех людей, которые потом окажутся на дороге короля Дерели.

- Мы будем бороться, - твердо промолвил я. – До конца.

Мы вновь переплели пальцы, словно боясь потерять друг друга, хотя на самом деле уже могли делиться друг с другом магией и без тактильной связи. Но так было проще. А ещё меня радовало то, что я мог вдохнуть в Эллу свою уверенность.

Пусть даже у меня самого после никакой уверенности не оставалось.

Барьер вновь пополз на воинов, растягиваясь, меняя форму. Я был уже изрядно истощен, но подпитывал башню, как только мог. Нам надо выстоять.

Я понимал, что подмоге прибыть неоткуда, но верил: армию Дерели надо истощить. Истощить настолько, чтобы они больше не посмели идти дальше. Чтобы никому не причинили вреда.

Даже если они были слишком сильны, чтобы мы смогли в одиночку справиться с ними. Но я чувствовал, что совсем скоро тонкая грань будет преодолена, и мне станет плевать, оставлять их в живых или нет. Я просто позволю силе вырваться на свободу.

И драконы тоже.

Никто из присутствующих здесь не отступит.

В том числе и Фердинанд.

- В атаку! – вновь зарычал король Дерели.

Его маги уже выплетали совместное заклинание. Формой оно чем-то напоминало таран, и я понимал, что если это ударится в стены башни, то вряд ли нам удастся устоять. Да, я был сильным магом, а последние несколько месяцев дали мне возможность многое изучить, узнать о своём даре, но ничто из этого не делало меня всемогущим.

И подобная прямая атака наверняка может стоить жизни и мне, и моим соратникам. Такое очень трудно выдержать.

Я весьма смутно предполагал, какой силы может получиться столкновение.

И не знал, удастся ли мне укрепить башню за те несколько секунд, что остались до завершения плетения заклинания.

Таран был уже готов. Он напоминал цельный, кристаллизованный сгусток тьмы, сформировавший что-то вроде огромного бревна, венчавшегося шипом, так напоминающим жало мантикоры – только сильно увеличенное.

Солдаты смотрели на магическое оружие с отвращением, но всё равно не отказали своему господину, когда тот велел хвататься за него руками. Они собирались идти на таран, и я уже видел, как прорежет истончившийся барьер это жало…

Но я не успел применить ни одно заклинание, даже не заставил магию действовать интуитивно.

Вокруг солдат царил полумрак, источаемый заклинанием, которое они пытались как-то направить, и потому луч света, прорезавший тьму, был не просто заметным, а сиял, как маленькое солнце.

Сияние только увеличивалось. Рядом со мной на возвышение взобрались и Максимилиан с Валери, пытаясь рассмотреть, что там происходит, но я этого почти не заметил. Мой взгляд был прикован к световому кокону.

Кто-то появился прямо перед магическим жалом, не испугавшись возможного укола. Постепенно свет превратился во вполне четкую человеческую фигуру. Мужчина был мне незнаком – впрочем, неудивительно, я вообще в этом мире мало кого знал, - но назвать его слабым ни у кого бы не повернулся язык.

Магия плескалась вокруг него, как безумная. Во все стороны разлетались магические искры, и я не мог игнорировать силу, излучаемую мужчиной.

Даже меня она коснулась, хотя я находился достаточно далеко.

А потом Максимилиан, ахнув, дернул меня за рукав:

- Это же Алексис, мой брат! Король Орбута!..

Глава тридцать третья. Элла

- Остановитесь! Вы, люди, пытающиеся убить друг друга, причинить друг другу боль, что ведет вами, что направляет вашу руку?!

Дамиано скривился и нехотя спустя с возвышения. Король Алексис даровал нам желанную передышку, но его крик был столь же громким, сколь громким бессмысленными казались призывы к миру. Можно подумать, Фердинанда остановят призывы к здравому смыслу.

Я тоже спустилась на куда более надежные, чем моё возвышение, камни смотровой площадки и невольно прижалась к Дамиано. Муж крепко обнял меня, притягивая к себе, и зарылся носом в мои волосы, словно ища какой-то островок покоя.