– Пока ещё живём по старым. Виталий Юрьевич, мы приглашаем вас на встречу с Лениным!
– С Лениным!? Вы меня огорошили… – ответил доктор.
– Да, да, через два часа, он будет выступать на ткацкой фабрике. Ну, решайтесь!
– Пойдёмте, – ответил доктор – но с одним условием, с обратной доставкой домой!
– С радостью проводим! – ответили товарищи матросы. Доев пирожки и выпив кофе, вместе с Виталием Юрьевичем отправились на ткацкую фабрику.
– Где это видано, – думал про себя доктор – я, иду с товарищами матросами на встречу с Лениным! Всё, что сейчас со мною происходит, в скором времени расскажу Сергею с Ядвигой и всем остальным проживающим в Грядское. Как воспримут такое известие! Войдя на территорию фабрики Виталий Юрьевич, был изумлён.
– Сколько народу! Можно сказать – толпы! Голову женщин украшали кумачовые косынки. Одежду мужчин отличали красные банты. Многие, что мужчины и женщины, одеты в кожаные куртки. Где можно обрести столько курток! – подумал доктор.
Во дворе фабрики, сколоченная из досок сцена, возвышалась над всеми. Среди людей послышались возгласы:
– Ленин, Ленин идёт! Ура товарищи, ура! – все стоящие ринулись к сцене.
– Стойте здесь, – приказал Виталий Юрьевич, товарищам матросам – затопчут! Они послушно остались на месте. На сцену поднялся невысокого роста человек, в кепке и красным бантом на груди.
– Некий Ленин оказался поумней, чем все остальные. Одет не в кожаную куртку, а пальто – глядя на него, делал выводы доктор. Он внимательно рассматривал его. Ему был интересен этот человек.
– Товарищи! – только и смог сказать со сцены слово, обращённое к народу. Заглушая его речь все восторженно рукоплескали, громко крича:
– Ура…!
Товарищи матросы, с неописуемым восторгом смотрели на Ленина, громко хлопая в ладоши. Наконец ему дали слово. Он говорил долго. Держась одной рукой за лацкан пальто, другой, почти при каждом слове вскидывая ею вверх, говорил о будущем. Хорошей и счастливой жизни пролетариата и их детей.
– Хорошая жизнь, это понятно – анализировал доктор, однако ж он призывает к кровопролитию. Призывает к Красному террору – убивая буржуев. Какое новое общество он собирается строить без царя батюшки, без церкви, без Бога!? Неужели, начнут крушить и ломать всё на своём пути. Господи, спаси и сохрани! Виталий Юрьевич хотел перекрестится, но вовремя одумался, не став привлекать внимания к себе. В конце, все запели песню:
Это есть наш последний
– и решительный бой…
– Многое, что мне кажется непонятным в его речах. Но, что- либо изменить, я лично не смогу! – думал доктор. Провожая доктора, матросы, весь обратный путь говорили о Ленине и его идеях. Они боготворили этого человека и весь пролетариат вместе взятый. Доктор шёл молча слушая их. Подойдя к парадной дома, они попрощались.
– Виталий Юрьевич, – предложил один из матросов:
– Вы, не хотите завтра пройти с нами в Смольный? Не сомневайтесь, мы обязательно зайдём за вами.
– Я бы с удовольствием, но мне необходимо посетить больного – ответил он. Пелагея, обещала присматривать за моим жильём. И вас товарищи, так же попрошу не забывать о нём. Надеюсь на ваше хорошее отношение ко мне.
Спасибо за доверие! Обязательно присмотрим, – пообещали матросы. Завтра поутру мы зайдём за вами, проводив до того места, куда скажете.
– Было бы не плохо – ответил доктор. Спасибо вам за всё! До завтра – сказал он.
– До завтра Виталий Юрьевич, – ответили товарищи матросы. Поднимаясь по ступенькам парадной лестницы, Виталий Юрьевич, остановясь произнёс:
– Настоящие товарищи, творцы пролетариата!
Поутру Виталий Юрьевич, вынув из застеклённой рамки фотографию студенческих лет, вставил в неё листок бумаги, на котором графическим подчерком написал:
– Доктор на выезде к больному. В ближайшее время отсутствует.
Первой пришла Пелагея, вслед за ней матросы.
– Пелагея, – обратился доктор – свари нам пожалуйста на завтрак каши. Пока ты суетишься у плиты, мы с товарищами немного поработаем. Виталий Юрьевич, попросил матросов прикрепить рамку к входной двери, со стороны лестницы.
Это мы, запросто! – сказал один из матросов, принявшись за дело. Владея плотницким мастерством, он прикрепил рамку намертво.
– Квартира под охраной… – успокоил себя доктор.
За завтраком, матросы много говорили о светлом будущем страны, в которой, власть Советов не даст в обиду простой народ. Виталий Юрьевич, не спорил. Он и без власти Советов любил его. Распрощавшись с Пелагеей до лучших времён, обнялись перед дорогой. Та, вытерев слезу, благословила его путь. Собрав своё приданое в небольшой узелок, Виталий Юрьевич, положив его на дно саквояжа вышел в прихожую, где его ожидали матросы. Выйдя из дому, немного взгрустнул, но ненадолго. Матросы, как и обещали, проводили его до того места, куда он попросил. На прощание, он сказал:
– Увидите товарища Ленина, передайте ему привет от доктора Кузьмина Виталия Юрьевича. Может по приезду осмотрю его, если он согласится конечно. Ну…, до встречи товарищи! Надеюсь, отъезжаю ненадолго. Постараюсь в скором времени вернуться!
– До свидания Виталий Юрьевич, за квартиру не беспокойтесь, присмотрим! – дружно ответили они. Улыбаясь, смотрели на него с некой грустью. Уж больно, он им приглянулся!
Вот и отлично, – подумал он – всё сложилось куда лучше, чем я предполагал.
По дороге в Грядское, доктор останавливался, то у одних знакомых, то у других. Таким образом, добрался до деревни только через месяц. Подойдя к околице и вскинув руки, крикнул:
Вот оно – родное! Наконец то, я дошёл до него – уже без особых эмоций, сказал он. И когда, я обрету покой, тридцатилетний путешественник! Подойдя к дому Алексея и постучав в дверь – зашёл. В избе, от тепла недавно истопленной печи, запаха пирогов и самовара, стоявшего на столе, создавался некий уют. Встретили его хоэяйки этого благодатного дома: Ефросинья, Полина и Анна.
– Здравствуйте дорогие, давно я вас не видел. Хозяин дома, где? – спросил он.
– Пошёл в лес, поохотиться. Надеемся на его скорое возвращение! – ответила Ефросинья.
– На кого же пошёл поохотиться, если не секрет! На медведя, лося?
– Да нет Виталий Юрьевич, на кабанчика. Вы присаживайтесь к столу. С дороги, любому путнику должное поесть – сказала она.
– Не откажусь Ефросинья – ответил доктор. Сев за стол сказал:
– Смотрю я на тебя Ефросинья, с крестьянского рода ты, а вся статная, с манерами – словно царица какая. Волосы зачёсаны ровно, лицо ухожено, платье сшито на свой манер. И, что мне в тебе нравится, так это то, что ты не интересуешься жизнью других. Никогда тебя не видел с посиделками на улице, обсуждающей что –то увиденное или услышанное.
– Скажите… Виталий Юрьевич! – зардевшись, ответила она.
– Гостинец вам принёс, чуть было не забыл! – Виталий Юрьевич, расплылся в радостной улыбке. Достав из саквояжа пакет с конфетами, выложил его на стол. Пока ел, за столом рассказал, что происходит в городе и с кем успел подружиться.
– Так что, начинаем жить при другой власти и в другой России. Не пугайтесь Ефросинья, вы люди простые, может и к лучшему для вас. Как вы пережили морозы? Я, можно сказать добирался перебежками от одной избы, к другой. Как спали, так уверенной походкой направился к вам. Полюшка, как в поместье обстоят дела? – спросил доктор.
– В морозы Виталий Юрьевич, не решились идти. Живут здесь и новая власть, пока не заявляла о себе.
– Спасибо, вам всем за приём. Пожалуй, пойду в поместье. Весь обратный путь переживал за них, не находя себе покоя. Спросив всех о здоровье и дав рекомендации, доктор оправился в поместье. Там его приняли с распростёртыми объятьями. Все прошли в библиотеку, подошёл и Алексей. Прасковья, придя со своим стулом, подсела рядом с Ядвигой. Вздохнув, Виталий Юрьевич начал свой рассказ, об одном дне пребывания в родном городе, уже Петрограде. В конце он добавил;
– Меня удивляет одно как, такой с виду неказистый человек, смог повести за собой такие массы людей. И, ведь они верят в него, в своего вождя революции. Ленин сказал, Ленин сделал! Кто-то его боготворит, на кого-то наводит ужас. Наводит страх на людей нашего сословия. По деревням направляются агитаторы. Ужасно – сказал доктор, рассказывая о новой жизни, в которой вся власть оказалась в руках народа. Идёт запись в ряды Красной Гвардии, для борьбы с несогласными. Несогласных расстреливают без суда и следствия. Много говорят о Красном терроре. Самое страшное на мой взгляд. О товарищах матросах, ничего плохого сказать не могу. Они оберегали меня и обещали присмотреть за квартирой, пока я в отъезде. Возможно, всё зависит от поведения людей в разговоре с ними, что коснулось только моей персоны.
