– Юль, спокойно. Давай попробуем по стеночке. – предложил Генка и попробовал себя в роли человека-паука.

Вздыхая, переругиваясь, сбив 2 картины, отодрав кусок обоев и потратив на это минут двадцать, друзья, наконец, спустились вниз.

– Ну, вот теперь можно учиться ходить. – радостно заметил Генка, боязливо отводя руку от стенки. – Начали!

Два часа мы учились ходить, сидеть и вести себя, как нормальные люди, хотя таковыми не являлись ни до, ни после. Наконец, усталость и остатки вчерашнего вечера взяли своё и Юлька с Генкой, уютно устроившись на диванчике, задремали. Присоединиться к ним мне помешало урчание в желудке, и мне пришлось отправиться на кухню в надежде на еду. Наивная!! У Генки на кухне чего только не было – на столе, подоконнике и шкафах стояли колбы, кристаллы, дымящиеся реторты, порошки, заспиртованные пауки и сушеные пиявки. По змеевикам струилась разноцветная жидкость, искрились намагниченные шарики, на спиртовках что-то щелкало, булькало и пускало пузыри. В большой банке, важно надувшись, сидела жаба Агата и сонно следила за происходящим. Я летала по кухне целых полчаса, просматривая все шкафы, обнюхивая и пробуя пальцем все, что попадалось на глаза, и, наконец, отыскала нечто съедобное – кастрюльку с фиолетовым киселём, наверное, черничным. Через несколько секунд я почувствовала приятную тяжесть в животе и поняла, что жизнь только начинается.

Довольная и сытая, напевая веселую песенку, я полетела к друзьям. Сделав круг почета по комнате, я плюхнулась в кресло и закричала:

– Подъем!

Юлька проснулась и сладко потянулась, а Генка лишь перевернулся на другой бок.

– Ну сколько можно спать? – пробурчала я, так как во мне бурлила энергия и я не знала, в какое русло ее направить, в общем, говоря простым языком, мне было скучно.

Юлька сонно посмотрела на меня, потёрла глаза, посмотрела еще раз и закричала:

– А – а – а!!

От этого пронзительного крика проснулся Генка и недоуменно уставился на Юльку. Та кричать перестала и начала икать, показывая на меня дрожащим пальцем. Проследив за его направлением, Генка перевел взгляд на меня и его глаза стали круглее его очков.

– Ч – что с – с т – т – твоим лицом? – собравшись с силами выдохнул он.

Киселем обляпалась. – мелькнуло у меня и я бросилась к зеркалу. Зеркало показало, что с лицом у меня всё в порядке, но плохо с головой – у меня начисто пропали волосы, то есть, из зеркала на меня смотрел мой лысый череп. Ничего не понимая, я подняла руку и потрогала голову. Волосы были на месте, по крайней мере, ощущались под рукой. Пытаясь успокоиться, я зажмурилась и досчитала до десяти – это бракованное зеркало, пришла мне в голову спасительная мысль, и я слегка приоткрыла левый глаз. Ура! Волосы были на месте. Но куда-то делась правая рука, причем, испарилась прямо у меня на глазах.

– Мамочка! Помогите! Органы воруют! – я вылетела из ванной и вцепилась в Генку. Тот вздрогнул. Юлька упала в обморок и взмыла к потолку. Проводив ее глазами, мы с Генкой в ужасе посмотрели друг на друга.

– Что ты делала пока мы спали? – нервно спросил меня Генка.

– Ничего! Я только поела твоего киселя!

– Какого?

– Черничного.

– Какого киселя, у меня его сроду не водилось!

Я схватила Генку за руку и потащила на кухню.

– Вот этого! – показала я на кастрюльку. – Вот она видела! – ткнула я пальцем в Агату. Та распахнула рот и привалилась к стенке.

– Это не кисель. – охнул Генка. – Это мое новое средство.

– От чего? – просипела я, чувствуя, что в этот раз могу умереть навсегда.

– Я еще не придумал.

– Из чего ты его варил? – переспросила я, разглядывая постепенно исчезающую вторую руку. Когда у меня начала бледнеть правая нога, я завыла.

– Как всегда, только добавил туда бабкиного зелья, я же не думал..

– Растворяюсь! – напомнила я Генке и тот встрепенулся:

– Надо что-то делать! Я полечу к бабке за противоядием!

– И заодно – поколотите ее от моего имени. – тихо добавила я, разглядывая в зеркале то, что от меня осталось – а от меня осталась только печаль стоматолога – белые, ровные зубы.

– Я с тобой! – вцепилась в Генку пришедшая в себя Юлька. Я боюсь оставаться с этой бешеной!

Я обиделась на ‘бешеную’ и стала подкрадываться к Юльке, щелкая зубами. Та дико завизжала.

– Хватит! – оборвал нас Генка. – Полетели!

– Я с вами! – решила я не отставать от друзей, так как боялась оставаться одна. К этому времени, если верить зеркалу, у меня стали проявляться отдельные части тела, правда, другие в это время исчезали. То есть в моем организме непрерывно происходили какие-то процессы, но никто не понимал – какие именно.

– Да? И какая часть тебя полетит с нами? – поинтересовался Генка, следя за моими изменениями, и дал наказ – сиди дома!

– Да – да. – то ли поддакнула, то ли попросила Юлька.

– Мама! – прошептал Генка, выглядывая в окно. – Высоко. Мы ведь точно умеем летать?

– Ой я! – прошептала Юлька и зажмурилась.

– Вперед! – собравшись с духом и схватив Юльку за руку, Генка выпрыгнул в окно.

– Летают. – задумчиво посмотрела я на удаляющихся вниз друзей. – Или падают.

Но Генка с Юлькой не падали, а, набрав высоту, быстро скрылись из вида. Я тяжело вздохнула и отошла от окна.

Помня данное Генке обещание, пять минут я честно сидела на диване. На шестой минуте я пришла к выводу – надо что-то делать! Энергия во мне бурлила как водопад, и ничего не делать, даже если не всей, а частично, было невыносимо.

– Эх, прокачусь! – издала я победный клич и выскочила в окно.

От скорости полёта у меня встали дыбом волосы, от крика радости чуть не разорвало рот. Мне понравилось! Найдя себе новое занятие, я стала взлетать до двадцатого этажа и с гиканьем кидаться вниз. Вот это счастье! Ни американские горки, ни аттракцион “Камикадзе” не сравнятся с тем, что я испытала. От восторга у меня дико колотилось сердце, захватывало дыханье и бегали мурашки. Правда, внизу уже начала собираться толпа и вскоре мне пришлось сменить место дислокации.

Пролетая мимо чьих то окон я услышала дикий крик. – Приветствуют, наверное, засветилась я от гордости и стала заглядывать во все окна подряд. Реакция была бурная! Столько криков своим появлением я еще ни разу не вызывала. Правда, радость от полёта немного убавил малыш, который увидев меня кричать почему то не стал, а захохотал и плеснул в меня тарелку манной каши. Кое как разлепив глаза, я подлетела к другому окну и вытерла лицо занавеской. Хозяйка занавески, увидев это закричала так, что я чуть не свалилась вниз. Извинившись за испачканную занавеску, я взмыла вверх и, разогнавшись, понеслась вперёд. На такой скорости картинки в окнах мелькали как в калейдоскопе. И вдруг.. я врезалась в водосточную трубу. Летать почему-то мне как-то расхотелось, и я зависла в воздухе потирая ушибленную скулу. Боль не проходила и я решила приложить что-нибудь холодное. Прижав щеку к стеклу я тихо вздыхала и проклинала свою торопливость. Настроение упало и оставалось одно – лететь домой. Я кинула прощальный взгляд в окно и чуть не свалилась вниз, успев зацепиться за карниз – в окне я увидела такое!!!

В центре комнаты на столе лежал раскрытый кейс, в котором что-то приятно зеленело. Столько денег я в жизни не видела, да ещё в долларах. Руки сами тянулись потрогать это чудо. Но, окно было закрыто. Я решила проверить другое окно и мне повезло, окно было приоткрыто! Но занавешено. А меж тем в комнате за занавесками происходило какое-то шевеление и я не смогла победить свое неизлечимое любопытство. Какие мученья я испытала – пролезть в такую щелку я не могла, а приоткрыть окно сильней – боялась. Какие только силы я не прилагала и какие позы не принимала, видно ничего не было. От этого мое любопытство только разгоралось и я обследовала каждый сантиметр окна. Результат нулевой. Оставалось одно – прислушаться. Вздохнув, я присела на подоконник и, слегка облокотившись на окно с замиранием сердца стала слушать чужой разговор. Я только стала вникать, что кого-то уже перевезли на остров, и дальше по плану идет флешка, как неожиданно окно подо мной приоткрылось и я, потеряв равновесие, ввалилась вовнутрь.