– Вам волю дай – так вы бы еще и рвы здесь успели вырыть, да и валы тут, небось, насыпали бы, так ведь, подполковник? – фельдмаршал с улыбкой кивнул на уже возвышающиеся неподалеку временные укрепления.

«Долго, долго тянут», – думал в это время Алексей.

Время сейчас работало против «пограничников». Утомится на жарком южном солнце всесильный Потемкин, разобидится, разозлится на них, вот и будут им всем тогда маневры! И он поманил стоящего поодаль вестового:

– Матвей, беги быстрее к прапорщику Осокину, пускай он свою полуроту выводит перед нами и устраивает здесь показательный рукопашный бой. Пусть все то, что мы на занятиях отрабатывали с ними, являют перед высоким начальством. Скажи, что если через пять минут они тут не начнут, то всем нам худо будет. Ну, беги, давай!

Пяти минут еще не прошло, и в десятке шагах перед Потемкиным расположилось около трех десятков егерей. Они быстро разбились по парам, и началась потеха.

– Это что это они у тебя делают-то такое, а, Егоров?! Ох и хороши! – восхищенно воскликнул фельдмаршал, наблюдая, как Огнен, отбив своим штыком направленный ему в грудь чужой клинок, быстро обезоружил нападающего. А потом, перехватив и второго атакующего с саблей, выбил ее из руки и бросил самого владельца на землю. У солдатика только ноги мелькнули в воздухе.

– Ой-ей! – воскликнул Григорий Александрович. – Зашиб ведь, зашиб, поди, насмерть!

Но упавший на землю вскочил как ни в чем не бывало и снова кинулся на капрала с кинжалом.

– Хэк! – раздался резкий крик. Выбитый кинжал воткнулся в землю возле пары, а взятый в захват соперник уже укладывался Огненом на землю. Минута – и его руки были жестко связаны за спиной, а во рту торчал матерчатый кляп.

Все остальные пары из дозорной полуроты вытворяли сейчас перед главнокомандующим все то, на что они были способны. Разведчики поймали кураж, и Алексей теперь даже начал волноваться, как бы они и правда не нанесли друг другу случайное увечье. Слишком уж жестко они на этом поле работали. Но оно явно того стоило! У Потемкина азартом горели глаза, и он с волнением переступал с ноги на ногу. Да и вся свита, стоящая за его спиной, тоже замерла в напряжении. А ведь в ней были уже такие знакомые Алексею люди. Рядом с двумя генералами стоял барон фон Оффенберг собственной персоной. Словно почувствовав на себе взгляд Алексея, он сощурился в хитрой улыбке и, легонько ему кивнув, погрозил пальцем.

«Ясно, это мне совет не увлекаться», – понял по-своему этот сигнал Лешка. Пора было уводить с поля «рукопашников».

В это время от возводимой в стороне крепости подбежал старший сержант Дубков.

– Ваше высокопревосходительство, разрешите обратиться к господину подполковнику! – выкрикнул застывший перед фельдмаршалом по стойке смирно ветеран.

– Обращайтесь, – милостиво кивнул тот.

Макарович сместился на два шага влево.

– Господин подполковник, учебная фортеция готова. Секунд-майор Милорадович испрашивает разрешение начинать маневры! И еще он просит уточнить: разрешено ли нам применять шумовые и дымовые гренады и стрелять холостым патроном?

Алексей вопросительно посмотрел на Григория Александровича.

– Дозволяю, – кивнул тот. – Вижу, что вы уже загодя готовились ко всему этому. Давайте уж, шумите. Только осторожно, чтобы никого не покалечить ненароком.

– Есть никого не покалечить, – козырнул Алексей и махнул рукой Осокину. – Довольно, прапорщик, заканчивайте! Уводите с поля полуроту. Молодцы!

– Ну что, пошли, Егоров, и мы в тенек? И правда ведь солнце вон как печет. – Потемкин развернулся и направился к самому большому шатру. Вся свита фельдмаршала потянулась следом.

– Ваше высокопревосходительство, напитки только что из погребов, а на столах у нас все свеженькое! – Секунд-майор Трохин угодливо поклонился и снял со столешниц льняные покрывала. Перед вошедшими в шатер расставленные здесь столы, что называется, «ломились от изобилия». Сыры, фрукты, мясная и рыбная нарезка, пироги с самой разной начинкой и прочие блюда выглядели сейчас очень аппетитно. Тут же рядом стояли глиняные кувшины и бутыли из мутного зеленого стекла.

– Хмельное я точно не буду, жарко уж больно сегодня, – поморщился фельдмаршал. – Да и голову хочу ясную иметь. Что у вас тут из прохладительного пития вообще есть?

– Лимонная вода на меду, ваше высокопревосходительство, просто изумительная нынче получилась, – показал на запотевший кувшин Трохин. – Еще есть охлажденный сбитень с душистым зверобоем, с имбирем и шалфеем. Есть со стручковым перцем и с лавровым листом, а есть и с добавлением красного вина или без оного. А вот на этот взгляните, он с мятой и гвоздикой. Пожалуйста, ваше высокопревосходительство, вот холодненького кваса отведайте: овсяного, ржаного или же резкого с хреном и со свекольным соком.

– Давай-ка мне лучше мятного сбитня, голубчик, – прервал майора Потемкин. – Эка ты ловкий, – и поднес к губам бокал с налитым в него напитком.

А на поле, шагах в двухстах от только что возведенной на скорую руку крепости, в это время уже выстраивалась пехотная колонна. За ней стояли два эскадрона херсонских пикинеров и виднелись три единорога на конных передках.

Из самого дальнего, южного конца поля, вздымая клубы пыли, вдруг вылетела большая конная масса. Послышалась резкая команда, и из пехотного строя выскочило вперед около полусотни стрелков, рассыпавшись сразу же в цепь.

«Бах, бах, бах!» – раздалась громкая дробь выстрелов, и вся эта растянутая цепь застрельщиков покрылась серыми облачками дыма.

– Кавалерия условного противника, прикрывая свою крепость, ведет атаку на нашу пехотную колонну, – указывая на поле рукой, пояснил все происходящее там Алексей. – Цепь егерей-застрельщиков ведет по ней дальний огонь из штуцеров. Три пары пионеров перед этой цепью устанавливают фитильные мины.

Вот конница «неприятеля», обогнув с обеих сторон крепость, устремилась к колонне. Пионеры, воспламенив фитиля на подрывных шашках, бросились вслед за отступившими застрельщиками.

«Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах!» – три взрыва взметнули вверх облака дыма и пыли.

– Опасно! – протянул недовольно генерал Гудович. – Что это за причуды такие? А ежели они ненароком покалечат тут кого?!

– Иван Васильевич, ну ты хотя бы одного всадника, выбитого из седла, здесь заметил? – усмехнулся другой, смутно знакомый Алексею генерал. – Вон у них как здесь все слаженно. Шагов за сто от первого всадника эти самые мины взорвались.

– Ну, не знаю, не знаю, – качал недовольно головой Гудович. – Все равно ведь это не игрушки, при такой-то большой скученности народа!

В это время, заглушая последнюю фразу генерала, раздались ружейные залпы из пехотных шеренг.

– Фугасы своими взрывами защитили отступающих застрельщиков с пионерами и дали им возможность укрыться в нашей пехотной колонне, – озвучивал дальнейший ход боя Алексей. – В настоящем сражении сии мины, начиненные свинцовыми шариками и мелкой железной обрезью, убьют или покалечат множество коней и всадников. Они создадут завалы из их тел и внесут самую первую сумятицу у атакующих. А вот теперь уже и пехота, стреляя по шеренгам залпами, лишает неприятеля последней капли уверенности. И вот сейчас уже противник откатывается в сумятице к самой крепости.

Действительно, конница, наткнувшись на плотные ряды ощетинившейся штыками пехоты, развернулась и ускакала под защиту своих крепостных стен. Из колонны опять выскочили вперед застрельщики, и вслед отступавшим ударили их частые выстрелы. Под барабанный бой колонна пехотинцев сама пошла в атаку.

– Конница неприятеля, собравшись с духом возле своей крепости, снова готовится к атаке! – выкрикнул с тревогой в голосе Егоров. – Она получила новые подкрепления, воодушевлена командирами, обозлена большими потерями и теперь готовится разметать нашу колонну. На помощь нашим войскам идет конная орудийная батарея.

Выскочившие перед пехотой и прикрытые застрельщиками артиллеристы быстро скинули свои орудия с транспортных передков и развернули их в сторону наступающего противника. Егеря-стрелки оттянулись чуть назад, чтобы не мешать канонирам, и единороги открыли огонь.