– Ты жил среди них, – напомнил Каден. – Они тебя знают.

– Знали, – поправил Тан. – Я ушел.

– Если не хочешь, чтобы наш юный властитель лез во врата, – вставила Пирр, с закрытыми глазами подбрасывая и ловя нож, – просто не показывай, где они.

Каден развернулся к Присягнувшей Черепу:

– Какое тебе дело, куда я пойду?

Она снова подбросила нож.

– Я уже объясняла: мне заплатили за твою безопасность. Тебя пока еще никто не пырнул, но я бы не назвала это место… – она махнула лезвием на обступившие их вершины, – безопасным.

По меньшей мере в одном они с Валином сходились.

– Я освобождаю тебя от контракта, – сказал Каден.

Она хихикнула:

– Это не в твоей власти. Понимаю, внезапное возвышение кружит тебе голову, но я-то служу богу, а не императору, а Ананшаэль велит нам чтить контракты.

– А что именно предписывает твой контракт? – спросил Валин. – Защищать Кадена в Ашк-лане? Сопровождать его до границы Аннура? Или ты должна до конца жизни следить, чтобы никто не ударил его ножом в спину, пока он кушает тушеную утку или любит будущую императрицу? Не знаю, понравится ли эдолийцам – не говоря уж об императрице – рыщущая во дворце Присягнувшая Черепу.

Пирр ответила теплым гортанным смешком:

– После недавнего выступления эдолийской гвардии новому императору извинительно было бы задуматься о смене охраны.

Она со своей обычной полуулыбкой оглянулась на Кадена, вопросительно подняла бровь. Видя, что он не отзывается, пожала плечами:

– Увы, я не собираюсь ни взбивать императорскую перину, ни массировать сиятельные ягодицы. Мое дело – позаботиться, чтоб он вернулся в Аннур и благополучно добрался до Рассветного дворца. После чего наше общение, каким бы сладостным оно ни было, прекратится.

Валин вглядывался в лицо наемницы, силясь проникнуть за беззаботную внешность, за небрежную браваду, за очень убедительно, Кент его подери, мелькавший в воздухе нож.

– Кто тебе заплатил? – спросил он.

Она вскинула бровь:

– Об этом не говорят.

– Пора бы и сказать, – заметил Валин, увеличивая дистанцию между собой и Присягнувшей Черепу.

Та заметила его движение, поймала нож и усмехнулась:

– Нервы?

– Предосторожность, – отрезал Валин. – Присягнувшие Черепу объявляются в Костистых горах на самом краю земель, куда можно посуху добраться от Рашшамбара, и заявляют, что намерены охранять императора, – притом что всему свету известно: Присягнувшие Черепу в своем извращенном поклонении смерти не служат ни властям, ни царствам, ни храмам.

– Извращенном, – повторила она, скривив в улыбке уголки губ. – Извращенном. Не слишком любезно сказано. Кое-кто из жрецов и жриц Ананшаэля убил бы за такие слова.

Пирр задумчиво похлопывала по ладони клинком ножа:

– Хочешь испытать кеттральскую подготовку на противнике поискуснее неуклюжих эдолийцев?

Валин взглядом смерил расстояние от себя до нее. Женщина не двинулась с места, не потрудилась даже сесть, но легким движением кисти отправила бы нож прямиком в его грудь, и в ее способности перехватить кинжал в воздухе он не сомневался. И страхом от нее не пахло. Пахло… весельем.

– Мне интересно знать, – сдерживая гнев, ровным голосом проговорил он, – что тебя сюда привело. Кто нанял Присягнувшую Черепу для охраны аннурского императора?

Она внимательно, как будто даже с нетерпением всматривалась в Валина, словно надеялась, что он потянется к оружию, а не дождавшись, пожала плечами, опять закрыла глаза и откинулась головой на валун.

– А ты не догадываешься?

Догадок у Валина хватало, но ни одна не казалась правдоподобной. Присягнувшие Черепу – убийцы, а не спасители.

– Мой отец, – тихо сказал Каден. – Тебя нанял Санлитун.

– А он не безнадежен, ваш новый император.

Валин оглянулся на брата:

– Зачем бы отцу присылать Присягнувшую Черепу?

– Например, затем, что Кентовы эдолийцы оказались либо предателями, либо тупицами, – предположила Гвенна. – Те, которых он посылал к тебе с предупреждением, дали себя перерезать, а те, что явились за Каденом, пытались его убить.

– Это разумно, – согласился Каден, – хоть и необычно. Он не знал, кто участвует в заговоре, поэтому постарался оградить нас разными способами. За тобой послал самых доверенных эдолийцев, но из них, должно быть, кто-то проговорился. За мной он решил послать людей вовсе далеких от имперской политики.

Валин медленно, протяжно выдохнул. Это звучало здраво. И кое-что говорило о том, сколь отчаянным было положение Санлитуна. Если вспомнить, что в прошлом Присягнувших Черепу, бывало, нанимали для убийства аннурских императоров…

Он покачал головой:

– Похоже, нам безумно повезло, что те, с кем мы боремся, тоже не наняли шайку Присягнувших Черепу.

– Наняли, – захихикала Пирр. – Кто, по-твоему, перерезал целое судно эдолийцев, отправленных тебя предупредить?

Валин опешил:

– Мерзавцы! Вы воюете за обе стороны?

– Убить ее, – отрезала Гвенна. – Просто убить, и дело с концом.

Наемница даже глаз не открыла на ее угрозу.

– Приятно познакомиться с девицей, склонной к решительным действиям, – сказала она. – Пожалуй, некоторая поспешность – не повод приносить тебя в дар моему богу. И да, как ты, Валин, заметил, за обе стороны, но только потому, что для почитающих Ананшаэля эти стороны ничего не значат. Есть живые и есть мертвые. Если по контракту требуется убивать и золота предложено достаточно, мы принимаем контракт и соблюдаем его во служение богу. Я обязана доставить Кадена в Аннур, даже если для этого придется резать глотки другим жрецам или жрицам.

– В таком случае, – сказал Каден, – мой план и тебя должен устраивать. Я скорее вернусь в Аннур, а значит, ты скорее закончишь работу.

Пирр укоризненно погрозила ему пальцем:

– Если вернешься!

– Мнение наемницы несущественно, – вставил Тан.

– Наемница учтет это заявление, – ответила Пирр, – и еще раз напомнит, что, если ты не желаешь пропускать своего самоуверенного юного вождя в тайные врата, можешь просто не показывать ему оных.

Кажется, на минуту Тан и вправду задумался над ее предложением, однако покачал головой:

– Разума у него и правда как у зверя, но он не зверь. Засадить его в клетку – значит просто оттянуть неизбежное. Он должен решать сам.

– Я все ждал, когда вы сообразите, – твердо проговорил Валин. – И давайте не будем забывать: Каден – император Аннура. Он здесь правит, и, продолжая разговоры про «засадить в клетку» и про «зверя», ты… – он ткнул пальцем в убийцу, затем в Тана, – и ты, вы оба рискуете остаться в этом ущелье навсегда.

– Какой духовный подъем! – восхитилась Пирр, снова поигрывая ножом. – Какие братские чувства!

Тан словно вовсе не услышал предостережения, и Валин не в первый раз задумался, что у этого монаха в прошлом. Равнодушие Пирр к присутствию крыла его не удивляло: считалось, что Присягнувшие Черепу, проходя посвящение, оставляют страх смерти за спиной. А вот монах представлял для него полную загадку. Он, по всей видимости, перебил вчера множество жутких созданий кшештрим – Каден называл их ак-ханатами, – но Валин не видел тварей живыми и не мог судить, насколько трудным был бой. Копье Тан держал привычно и умело, и неизвестно, где он этому выучился. Может, среди ишшин, к которым так рвется Каден?

– У меня только один вопрос, – сказал Каден. – Ишшин мне помогут?

Тан задумался:

– Может быть.

– Тогда мы отправляемся.

– А может, и нет.

– Почему? Они воюют против кшештрим, я тоже.

– Но их путь – не твой путь.

Каден как будто хотел ответить, но вместо того глубоко вдохнул, выдержал паузу и медленно выдохнул, уставившись куда-то за горы. Валину было немного жаль брата. Он сам достаточно намучился, силясь подчинить непокорное крыло, чтобы понимать, каково приходится неумелому командиру. Кадену было и того хуже. Крыло Валину досталось трудное, но все в нем состояли такими же зелеными юнцами, как он. А Рампури Тан до гибели Ашк-лана был Кадену наставником и учителем, и сдвинуть его с места не легче, чем толкать валун вверх по склону. К императорскому титулу Тан был так же равнодушен, как к военному рангу и выучке Валина. Валин совершено не представлял, что могло бы заставить его переменить мнение.