– Потенциал?

– Именно, деточка. Магия у всех разная. Вот я могу материализовать все, что только пожелаю. При условии, конечно, что точно знаю, как это выглядит и ранее видел откуда это перенесется. – он указал на бокал и хлебнул что-то, что на деле оказалось вином. По крайней мере об этом свидетельствовала стекающая по бороде, красная дорожка. – Твоя мама была ведуньей. Предполагаю, что свою смерть она так же предвидела, поэтому отправила мне письмо явиться ко двору и пустить слух о своей немыслимой мощи, чтобы ты знала кого приглашать.

– Чем докажешь? – Я может и глупая девочка, помешанная на моде, но не дура. Сказать можно что угодно. Сама не раз была источником самых масштабных новостей, которые сама же и придумывала.

– Она должна была оставить тебе семейную реликвию, – он испарил бокал, встал с трона, подошел ко мне и показал левый кулак. На безымянном пальце красовался золотой перстень с черным камнем, внутри которого пульсировали два голубых изогнутых полумесяца, обращенные спиной друг к другу, совершенно идентичный тому, что был в коробке, оставленной у меня под дверью, и который хранился сейчас у меня на шее, на длинной цепочке, уходящей далеко под корсет.

– Это, по-твоему, доказательство, старик? – Я пыталась всем своим голосом выразить недоверие и толику презрения.

– Я старше Лилит на десять лет, и сам воспитывал ее после смерти родителей. – не стал обращать он внимания на мой вопрос. – Ей тогда было всего четыре года. О том, что в нас живет магия я уже знал, и даже многое умел. Благодаря усилием нашего отца, который уделял огромное количество времени обучению. Лишь мои навыки не позволили нам тогда умереть с голоду. Чтобы ты понимала, твоя страна процветает, правда давай честно, ей, пока еще, далеко до идеала, лишь потому что твой отец, смог привезти к этому самому процветанию. Еще за десять лет, до его вступления в права, люди умирали с голоду, преступность процветала, а о возможной торговле и речи не шло. Ты мог быть убит, по дороге за хлебом, просто так, и это было в порядке вещей. Парис, действительно смог поднять страну с колен. Не без помощи, своей молодой жены – провидицы, как ты теперь понимаешь. Мы сделали все, чтобы никто не узнал о ее маленьком секрете, даже я стал редким гостем во дворце, и лишь, как ты уже успела заметить, с максимальной конспирацией. Мы придерживались версии о том, что твоя мать – сирота, чьих родителей убили во время бунта. Да, она не была из правящей семьи, но наша легенда давала возможность считаться одной из элитных, потерявших все свое богатство, и, соответственно, быть претенденткой в жены молодому принцу. Предпоследний раз, я присутствовал при твоем рождении. Мы сразу определи, что ты пошла по стопам матери, а не отца. Понимаешь ли, дети в нашей семье рождаются с голубым сиянием во лбу, этого символа. – он указал вглубь черного камня. – Пришлось заколдовать всех слуг, повитуху и трех стражников, что стали невольными свидетелями, такого чуда. Видишь ли, я слегка опоздал. – он улыбнулся воспоминания и доброжелательно добавил – Да ты присядь, не стой. В ногах правды нет.

Я пошевелила пальцами, и осознав, что больше не скована магией, опустилась на, появившийся из воздуха, стул. Затем вскочила, оглядела его, и присела вновь. Стул, как стул, похоже из столовой. Интересно, а вещи исчезают даже если на них в этот момент кто-то сидит? Надо будет об этом спросить, но попозже, и, если я не решу его казнить, конечно. Столько всего нового ей рассказывают про родителей, которых она только потеряла, что невозможно было оторваться и решить какой выбор лучше. Казнь или помилование.

– Ну так вот. – продолжал мой…дядя, в руке которого теперь было красное яблоко, которое он смачно жевал. – Последний раз, я был на твоем пятилетии, когда ты разнесла пол дворца, потому что тебе не подарили пони, которого ты требовала. Я, конечно, предложил Лилит и Парису заняться твоим воспитанием, выразив большое сомнение по поводу твоего дальнейшего правления. Но моя дрожащая сестра отказала, аргументируя тем, что мы ничего не имели в детстве и она не хочет, чтобы у ее ребенка было так же. И когда придет время, ты обязательно станешь ответственной, заботящейся о благе страны, мудрой королевой. Но вот что из этого вышло. – его рука махнула на меня снизу-вверх и обратно.

– На что Вы намекаете? – возмутилась я, резко вскочив со своего места, пренебрежением, проскальзывающим в его словах.

– На то, что дочь самых прекрасных на свете, по крайней мере из известных мне людей, выросла эгоистичной инфантильной взбалмошной лживой пустышкой.

– Да как Вы смеете? – Меня захлестнула волна ненависти к этому человеку. – Вы меня совершенно не знаете.

– Ну, давай посмотри. – начал он перечислять, расхаживая из стороны в сторону, а я обратила внимание, что цвет его бороды и волос изменился, превратившись из седого в пепельно-русый. – Ты заставила швею, работать всю ночь над платьем, так как у тебя не было подобающего наряда, для траура. Ведь ее Высочество носит яркие наряды, а траур – это темные тона, каковых в ее гардеробе не наличествует. Твои повара готовят по восемь раз в день, потому что ты питаешься только свежеприготовленной пищей, а не в коем случае не подогретой. Питаешься ты определенными сортами фруктов и овощей, диетическими видами мяса и предпочитаешь морепродукты. А это значит, что в гавань заходят лишь те корабли, которые, в первую очередь выгодны тебе. А еще – это значит, что твоя прислуга по нескольку раз в день посещает базар, который давно нуждается в контроле и порядке. Твоя стража не имеет права тебе перечить, даже когда ты подвергаешь свою жизнь опасности, а значит им приходиться рисковать своими, вдвойне. Лишь министр внешней политики, министр финансов и твой учитель математики могут позволить себе такую роскошь, как оспорить совершенно глупые суждения, высокомерные замечания и, зачастую, неразумные решения ее Высочества. – Меня передернуло. Не любила математику, не могла поладить с министром финансов – он требовал сокращения личных расходов, называя это роскошью, и ненавидела министра внешней политики. – Ты совершенно не способна без отвращения общаться с простыми людьми, и не терпима к их просьбам. Ты не уважаешь ни старость, ни труд.

– Не правда. – попыталась оправдаться я, медленно опускаясь на свое место, но не получилось.

– Я стоял перед тобой в образе пожившего старика, а ты не то, что не предложила мне присесть, ты даже смотреть на меня не могла, без гримасы отвращения, и презрения. Но с удовольствием облюбовала себя с головы до пят.

– Да как ты смеешь? – вновь вскочила со стула, на этот раз с грохотом уронив его. – Я будущая королева, и обязана выглядеть подобающим образом. Тем более сейчас, когда дворец постоянно посещают, чтобы выразить соболезнования. Да, я уделяю должное внимание своему гардеробу, но лишь потому, что этого требуют правила приличия. – Эта тирада, не произвела никакого эффекта, на ухмыляющегося мужчину. И стоит признать, что он прав. Грязные ногти, рваная одежда и неприятный запах пота вперемешку с уличной грязью заставлял волосы на затылке встать дыбом. Неужели я действительно так плоха? Неужели мои родители не обращали внимание на то, что под их боком растет монстр. Глубоко вздохнув, я пришла к выводу, что сейчас неподходящее время думать о своем характере. Поэтому, тряхнув головой задала единственный, по-настоящему, важный вопрос. – Ты знаешь, кто убил моих родителей?

– К сожалению, нет. – Дядя опустился на еще один стул, так же возникший из ниоткуда и, сгорбившись, запустил пальцы в голову. – Боюсь, Диана, это придется сделать тебе.

– Мне? – Я была ошарашена таким поворотом событий. Как я, не покидавшая, без охраны, пределы дворца, ни разу не участвовавшая в стратегическом планирование, не проводившая ни одного совета, и не знающая половины министров, смогу найти убийц, которые определенно действовали со стороны. Да еще и без подготовки, о чем я и сообщила. – Я не смогу, я совершенно не создана для слежки и политических дворцовых игр…