Мне стоило немалых трудов, но я все же выпытала у отца и его жены всю нужную информацию о болезни Ильи, получила копии всех медицинских бумаг. Разослала их во всевозможные организации, которые теоретически могли помочь брату, оборвала все нужные и ненужные телефоны. Где-то сразу говорили, что помочь не смогут, несколько организаций дали надежду, пускай и весьма призрачную.

Чтобы хоть как-то облегчить жизнь брата, который уже второй месяц лежал в больнице, из денег, которые Тамерлан перевел мне, я купила ему планшет, несколько интересных книг по минералам, которыми он увлекался, новый спортивный костюм и настольную игру, чтобы не было совсем скучно в больнице.

Передала подарки в курьерскую службу и заранее позвонила отцу, предупредив, что если до Ильи хоть что-то не дойдет, в особенности, планшет, я не поленюсь, приеду в родной город и напишу на него заявления во все инстанции. Отца это обидело, а я прямо заявила, что мне плевать на его обиды с высокой колокольни. И добавила, что будь он нормальным родителем, то вкалывал бы на трех работах, чтобы хоть как-то помочь своему больному ребенку, а не пил бы круглыми сутками.

В целом, нельзя сказать, что я сделала что-то, что действительно могло бы помочь моему брату. Я полагалась на надежду. На один из благотворительных фондов, но вместе с этим понимала, что там огромная очередь и детей, которые нуждаются в помощи, лечении и реабилитации по всей стране десятки тысяч.

Меня терзало чувство вины всякий раз, когда вечером мы с ним созванивались по скайпу. Илья старался держаться и показывать себя храбрым и взрослым мужчиной, но я-то видела синяки, залегшие под глазами, худобу и отсутствие блеска в некогда ярких и живых глазах.

И ведь я могла помочь ему, я понимала это. Уже месяц назад ему могли сделать операцию, сейчас Илья мог бы быть уже дома и ходить в школу или хотя бы восстанавливаться после хирургического вмешательства, если бы я не была такой малодушной, эгоистичной и трусливой старшей сестрой.

Для Тамерлана это были не деньги, он с легкостью готов был расстаться с ними, только вот я не смогла наступить себе на горло.

И мало мне было этих проблем, как они появились еще и в университете. Одногрупнники шептались о каком-то богатом папике, который организовал мне возвращение в учебное заведение и хорошую комнату в общаге. Кто-то говорил, что это старый чиновник, остальные говорили о криминальном кавказском мужике-дикаре, а кто-то и вовсе предположил, что я начала гулять с самим ректором. Было неприятно, но сколько я не пыталась хоть что-то объяснить людям, никто не верил правде. Зато в небылицы окружающие верили охотно. В какой-то момент я так устала от этого, что махнула рукой, решив, что, поговорят, да забудут.

Бонусом ко всей этой истории стали непростые отношения с соседями. Саша, именно так звали девушку, которая напала на меня в первый же вечер моего проживания в новой комнате, буквально преследовала меня. Пакостила по мелочи, но ежедневно. А апогеем всего этого ада стал Юрий Аврамов. Сосед по этажу с другого крыла, который приставал довольно давно, курса с третьего, но в последнее время, словно потерявший разум.

Юра не то, что был плох собой, но менял женщин, как перчатки и славился только тем, что занимался спортом и коллекционировал девушек с параллельных курсов. Короче, я всегда избегала его, и это было довольно просто делать, пока мы не стали жить на одном этаже.

За последнюю неделю Аврамов меня достал так, что я готова была обращаться в полицию. Его знаки внимания были до того пошлыми, частыми и регулярными, что меня начинало подташнивать. Я пыталась отшить его по-разному: мягко, чтобы не ранить гордое мужское достоинство, остроумно, чтобы до него, наконец, дошло, грубо, чтобы мое «нет» впечаталось в его сознание, но Юра ни в какую не желал отставать от меня. Возможно, потому что девушек на потоке, которые ему не дали, уже просто не оставалось, а ему хотелось завоевать новые горизонты. Черт бы его разобрал.

Вот и сегодня мой день начался со сгоревших гренок, потому что пока я возвращалась в комнату на пять минут, кто-то сделал огонь слишком сильным и под «кто-то» я имела в виду Сашу. И не успела я дойти с обугленными кусочками хлеба до своей комнаты, как меня уже поджидал там Юрий.

– Не сегодня, ладно? – я поморщилась, проходя в комнату, а этот наглец последовал за мной. Без приглашения. Сил на ругань не было, вчера я до поздней ночи была занята своей выпускной работой, с которой боялась не успеть в срок. – Выйди, пожалуйста, – я повернулась к Аврамову, опустив тарелку с гренками на единственный стол в комнате.

– А когда? – Юра очаровательно улыбнулся, демонстрируя красивую улыбку, на которую я никак не желала покупаться.

– Никогда.

– Но почему? Ты горячая, я горячий, – он развел руками в стороны, а я лишь покачала головой. Богатый словарный запас, ничего не скажешь.

– Прости уйди, – несмотря на мое требование, Юра сделал противоположное. С учетом его натренированности и скорости, он в мгновенье ока оказался возле меня, я даже моргнуть толком не успела. Аврамов прижал меня к себе, а его ладони, горячие и большие, тут же оказались у меня под платьем, сжимая ягодицы. Губы попытались поймать мои, но я отчаянно закричала, забилась в его стальных объятиях.

– Пусти, пусти немедленно!

– Да ладно тебе, перестань, я же тебе нравлюсь, я вижу, – попытался было найти со мной слад Юра, но получил лишь сильный толчок в грудь, которого не ожидал.

– Ты можешь понравиться только слепой, кретин! – прокричала я, залепив ему оглушительную пощечину.

– Вот сучка, а, – прошипел Юра, потирая покрасневшую щеку, а за его спиной тут же раздался хохот. Оказывается, он не закрыл за собой дверь, а теперь в коридоре толпились его дружки, хохотавшие над произошедшей ситуацией от души. Видимо, они пошли искать Юру и пришли на голос. – Дрянь… – тут же зло процедил Аврамов. Еще бы, вряд ли с ним хоть когда-то обращались подобным образом представительницы противоположного пола. И жаль, потому что только такого обращения он и заслуживал.

– Выметайся из моей комнаты и если ты дотронешься до меня хоть раз, я отрежу тебе руку, козел! Выметайся, пока меня не стошнило от одного только твоего мерзкого вида!

– Все с тобой ясно, – ядовито протянул Юра, ухмыляясь, – правду значит про тебя болтают.

– Плевать, что болтают!

– Ты даешь только за деньги богатым папикам, да? Ну, я тебе тоже могу заплатить, если что…

– Вон! – заорала я так, что еще чуть-чуть и, наверное, стекла бы посыпались из окон.

– Да ухожу я, ухожу, больно ты сдалась, шкура, – выплюнул Юра, морщась, делая несколько шагов назад. – Еще увидимся.

Он ушел, а я тут же поспешила захлопнуть дверь и закрыть ее на ключ. Прислонившись к ней, я поняла, что дышу, как загнанная лань. Бросила взгляд на стену с зеркалом и поняла, что щеки полыхали красным, будто это меня били по ним.

Прикрыв глаза, я закрыла лицо руками, постаралась глубоко вдохнуть и выдохнуть. И так несколько раз подряд.

Нужно было успокоиться. Впереди был тяжелый учебный день, близился конец последнего семестра и мне нужно было быть максимально собранной, чтобы не накосячить под самый конец.

Я была на хорошем счету в университете даже несмотря на инцидент с Довлатовым и претендовала на одно из трех бюджетных мест в магистратуре. А мне кровь из носа нужно было туда попасть. И дело было даже не в том, что бакалавриат за законченное высшее я никогда не считала, но и во многом другом. Например, за мной осталось бы место в общежитие, не нужно было бы искать жилье, переезжать, платить за него большие деньги. Так же я могла и дальше получать стипендию. Я молчу про образование и возможность учиться, совершенствоваться дальше.

Короче, мне кровь из носа нельзя было упускать это место, поэтому никакие Юры не должны были отвлекать меня. Ни в коем случае.

Велев себе успокоиться, я начала поспешно собираться на занятия. Опаздывать было не в моем духе.