Лавируя между столиками, я несла заказ, дрожа от холода, сентябрь выдался на удивление холодным и сырым. Кто в такую погоду ест на улице?! К сожалению, таких чудиков хватало. Летняя веранда, как и весь зал ресторана «Вавилон», была заполнена посетителями.

Удивительно, но еще недавно я сама была на месте гостя, а не официантки. Жизнь в любой момент может перевернуться с ног на голову, и вот ты уже не жена миллиардера, а всего лишь жалкая челядь, на которую смотрят с пренебрежением, словно тебя и вовсе нет. А ведь я и сама воспринимала обслуживающий персонал как нечто неодушевленное, что-то, что приносило комфорт в мою налаженную жизнь.

Но той жизни больше нет и не будет.

В этой – я всего лишь скромная официантка, живущая в старой квартирке, оставшейся мне от бабушки. Как оказалось, единственное, чем я владела, была эта самая квартира в старой хрущевке, на окраине Питера, куда я и переехала, сбежав от вскоре бывшего мужа.

Было нелегко отказаться от того, кого любила всем сердцем, но он меня не любил. Все эти годы я обманывала себя, говоря, что смогу затмить образ его бывшей невесты, которая, бросив его, вышла замуж за другого. Но жизнь не сказка, и Осман так и не смог полюбить меня. А жить в браке без любви я больше не могла. Особенно после того, что узнала…

– Ксюх, обслужи кабинет номер шесть, – попросил администратор Павел, как только я вернулась за следующим заказом. – А это я сам отнесу.

Он подмигнул, уже не в первый раз давая понять, что интересуется мной. С другими официантками он вел себя совсем не так, чем ужасно раздражал. Мужское внимание мне было нужно в последнюю очередь. Кивнув и проигнорировав его попытку флирта, я отправилась на второй этаж, радуясь возможности получить хорошие чаевые, ведь те, кто брал отдельный кабинет, всегда были при деньгах и на чаевые не скупились.

Ноги ныли к концу смены, но шпильки были обязательным атрибутом моей униформы, как и белая рубашка с черной юбкой, заканчивающейся на середине бедра. В первые дни мне было ужасно некомфортно в подобной одежде, рубашка так и норовила поймать пятно от соуса или супа, а юбка все время скользила вверх по капроновым колготкам, открывая больше, чем нужно.

Открыв дверь, я автоматически поздоровалась и, не глядя на посетителя, который сидел ко мне спиной, взяла со столика меню.

– И тебе привет, жена, – раздался знакомый голос с бархатными нотками, как всегда спокойный и благовоспитанный.

Я невольно застыла, пораженная фактом нахождения здесь мужа.

– Так вот чем ты занимаешься, бросив меня? Если бы я знал, что тебе так нравится работа официантки, взял бы тебя в один из наших отелей, – не обращая внимания на мою застывшую фигуру, проговорил Осман.

Глаза тут же увлажнились, а дыхание сперло лишь от одного взгляда аквамариновых глаз. Уже в тринадцать я знала, что Осман Хуссейн – самый красивый мужчина на земле. Как влюбилась девочкой в этого строгого мужчину в неизменных костюмах-тройках, так и люблю до сих пор. Помню, как бесилась, когда мачеха просила называть его дядей Османом. Для меня он никогда не был дядей.

– Я думал, ты выросла из своих проделок, Ксюша, – тяжко вздохнул муж, окидывая меня недовольным взглядом ярких глаз.

– Это не проделка, – твердо ответила я ему. – Если не будешь делать заказ, не задерживай меня.

– Не разочаровывай меня, Ксения! – на удивление зло выплюнул он.

Это было что-то новое, ведь обычно муж всегда держал себя в руках, придерживаясь вежливо-холодного тона, что бы я ни вытворила. А творила я многое, пытаясь вызвать его внимание. Сейчас даже смешно вспоминать свое ребячество.

– Это ты разочаровал меня. Как и весь наш брак! – не сдержавшись, фыркнула я в ответ. – Уезжай, Осман. Я все написала тебе в письме, не нужно устраивать сцену. Пусть твои адвокаты все уладят, и я…

– Господи, дай мне терпения! – возвел он очи к потолку, запуская руки в свои шикарные кудри, отчего его идеальная укладка растрепалась, делая его еще более горячим. – Ты вновь ведешь себя подобно обиженному ребенку! Что на этот раз? Я забыл о какой-то важной дате? Или о твоей просьбе? Так скажи прямо, не устраивая мне забег в другую страну! Чего ты хочешь, Ксюша?! – давя тяжелым взглядом, спросил он.

– Благодаря тебе я уже ничего не хочу, Осман, – грустно усмехнулась я в ответ, разворачиваясь на шпильках и направляясь к выходу. – Я пришлю к тебе другую официантку.

Выскочив из кабинета, я как ужаленная спустилась вниз и, попросив Машу, которая хорошо ко мне относилась, подменить меня, заперлась в туалете. Слезы тут же градом покатились из глаз, и я, зажав рот ладонью, опустилась на крышку унитаза, не в силах справиться с истерикой.

«Ну почему он меня не любит?!» – наверное, в сотый раз задала я себе этот вопрос.

Неужели было так трудно обнять меня? Сказать, что скучает? Ведь одно ласковое слово – и я была готова ради него на все. Но любви как не было, так и нет. Тот, кого я заставила на себе жениться обманом, никогда не полюбит меня. И никогда не забудет ту, другую. Свою единственную любовь.

***

Отработав свою смену, я поехала домой, радуясь тому, что ресторан развозил персонал по домам. Сама бы я не потянула услуги такси. Теперь, когда я больше не пользовалась своей золотой карточкой, приходилось думать о таких мелочах.

Османа я больше не видела. Как сказала Маша, он просто ушел, пока я пряталась в туалете, пытаясь привести мысли в порядок.

Муж в очередной раз решил, что я играю. Для него все, что я делала, было «детской выходкой», как он это называл. Как бы я ни пыталась сблизиться с ним, понравиться, показать, что я взрослая женщина, а не ребенок, все было без толку. Он до сих пор винил себя за ту единственную нашу совместную ночь, что привела нас к свадьбе. Мне кажется, не будь я на его ответственности, он бы давным-давно сам со мной развелся. Но обещание, данное сестре, не дает ему просто забыть о моем существовании. А моя оставшаяся безответной любовь не дает мне остаться с ним. Одна мысль о том, что он с кем-то другим, пока я жду его на ужин, убивает.

Всю дорогу я думала о том, в какую же неожиданную сторону повернулась моя жизнь. И сколько еще поворотов ожидает меня впереди.

Попрощавшись с таксистом поблагодарив его, я нащупала в сумке ключи и только поднесла магнитик к домофону, как сзади раздался до боли родной голос:

– Очень глупо стоять в два часа ночи у подъезда и искать ключи, Ксения. Ты просто мечта для домушника.

– Надо же, какие словечки ты знаешь, – хмыкнула я, наконец, открывая дверь и пытаясь проскользнуть в нее так, чтобы не впустить мужа следом.

Но куда уж мне, пигалице в сто шестьдесят сантиметров, тягаться с мужиком под два метра ростом. Осман просто обнял меня сзади, толкая вперед и протискиваясь следом в темный подъезд.

– Черт, да тут даже лампочки нет, Ксюша! Как можно быть такой безответственной! Тебя просто схватят в этой темноте и…

– Знаешь что! – возмутилась я, отпихивая его плечами. – Единственный, кто меня тут бесцеремонно хватает, это ты! И хватит уже, наконец, называть меня безответственной!

– Ксюш, ну ты чего? Обиделась, что ли? – вмиг изменившимся тоном любимого дядюшки, что я так ненавидела, начал он.

– Я не обиделась! Я просто хочу, чтобы ты ушел и оставил меня в покое! – пытаясь, чтобы мой голос звучал твердо, а не плаксиво, ответила я.

– Ксюшка, ну нельзя же так, – как нерадивого ребенка, начал уговаривать он, беся лишь больше этимтоном заботливого взрослого.

Сразу захотелось закрыть ладошками уши, чтобы не слышать этих ноток. Но это лишь утвердило бы мой статус ребенка в его глазах.

– А как можно? – не сдержалась я. – Хватит принимать меня за неразумную и вести себя со мной как с ребенком! Мне двадцать один год, черт возьми! Я давно уже не ребенок!

– Хм-м… – задумчиво протянул он, беся меня этим. – Может, я бы и перестал, не веди ты себя как неразумное дитя? Давай-ка поднимемся в квартиру и нормально поговорим. Я не могу разговаривать, не видя твоего лица.