– Тиль, а у нас вообще бывают посетители? – сразу же спрашиваю у своего незаменимого помощника, который в этот момент как раз, подражая недавним действиям белки, облизывает чашку подчистую.

После моего вопроса мальчишка приоткрывает глаза, а затем, когда смысл до него доходит, его лицо тут же смурнеет. Он ставит пустую чашку на стол, берет в руки ту, куда он налил настоявшуюся воду из заваренных трав, грустно вздыхает и только потом отвечает:

– Бывают, но редко, да и мало кто возвращается, госпожа. Мы ведь комнаты постояльцам не сдаем, да и Орния, скажу вам по секрету, – последнее наклоняется и говорит мне шепотом, воровато оглядываясь по сторонам, – готовила хуже вас. Ваша каша просто объедение, госпожа. Честно-честно.

От комплимента я краснею, но тут же поджимаю губы. Так, Ленка, не время обтекать тут лужицей, нужно положение спасать. А то теперь-то мне тут жить и дела вести, не в хлеву же, как свиньям, ночевать, да и денежки я хрустящие ой как люблю. А оно самое, это положение, выходит, еще плачевнее, чем я предполагала. Мысленно потираю руки, предвкушая, какие устроим тут изменения.

– Ничего, проведем модернизацию, ребрендинг и озолотимся, Тиль! – пытаюсь подбодрить понурого мальчишку, белка в это время продолжает нагло лазить по банкам, не обращая на мой выразительный взгляд никакого внимания.

– Моде… Рербе… Что? – спрашивает пацан с открытым ртом, и в этот момент он более всего смахивает на деревенского дурачка, особенно, в своей нелепой одежде, явно больше его на несколько размеров.

– Не забивай себе голову, слушайся меня, помогай, и всё будет тип-топ! – улыбаюсь, похлопывая его по плечу.

– Тип-топ? – снова не понимает он, вызывая у меня глухое раздражение.

Молодежь эту еще учить.

– Во бестолковая голова. Даже я и то понимаю всё, – произносит запрыгнувшая мне снова на плечо белка, почесывая лапой внутренность своего уха.

А вот дальше начинается самое интересное. Осмотр своих новых владений. Даже сердце сжимается в предвкушении. Так и хочется, протянув руки, произнести вслух: “Всё мое, мое, всё мое!”

– Ну-с, – потираю руки, а затем иду осматривать кухню.

Сначала вижу всё то же самое, что и на земле: кастрюли, полки. Пусть не современное, зато вроде как добротное, пользоваться можно, а на первое время только это нам и нужно. А вот затем… Натыкаюсь на непонятный камень, стоящий в красивой подставке на подоконнике. Белый, немного прозрачный, с жемчужным отливом, он цеплял мой взгляд.

– Тиль, а это что такое? – поглаживаю гладкие грани, завороженная интересной расцветкой и каким-то странным ощущением, словно от камня что-то исходит.

– О, это магический очиститель, – воодушевляется парнишка и подходит ближе, прикасаясь к камню с благоговением.

Слава всем богам этого и всех иных миров, что здесь есть магия! Уф, главное, что мне не придется драить полы самой! Ох, какая жизнь-то начнется! Вот что мне больше всего не нравилось в прошлой жизни, так это вести домашнее хозяйство. Нет, готовка – моя страсть, само собой, это даже не ставится под сомнение, а вот уборка… Отдельная гиблая тема.

– А почему тогда не чистим? Вокруг такая грязища, пол липкий, да и стол… – задала, кажется, очевидный вопрос Тилю, осматривая пыль и паутину в углах, а про нагар вообще молчу.

Демонстративно провожу по полкам пальцем, показываю и Зинке, и мальчишке грязную ладонь.

– У меня нет такого запаса магии, этим обычно занимались вы, госпожа, но у вас не так много магии, чтоб очистить всё без вреда для резерва, – как-то печально качает головой Тиль, а вот меня заставляет задуматься.

Получается, если я новая госпожа вместо предыдущей, точнее, я не та девушка, которая обладала магическими способностями, возникает закономерный вопрос, смогу ли я вообще им пользоваться? Этим ее резервом, о котором Тиль только что говорил? М-да, удручающие сведения. И без того печальные перспективы погрузили меня в полное уныние. Это что, выходит, ручками пол мыть? Самой? Снова?!

– Чего раскисла, ватрушка! – вдруг рявкает мне на ухо Зинка, дергая его кончик. – Не было бы магии, как бы ты меня понимала? Так что харе титьки мять, да давай, за работу! Еще столько золота не отработано, столько еды не опробовано. Ух! Развернемся!

– Не заработано, – закатываю глаза и поправляю эту мелочь ушастую, уж больно она склонна к клептомании.

Остается надеяться, что это только на словах, а то не хватало мне еще потом тут озлобленных и обворованных клиентов. В порыве какой-то эйфории белка спрыгнула на стол, потрясывая лапкой, побегала туда-сюда, словно говорила речь перед целой толпой воинов, а затем, подуспокоившись под моим предостерегающим взглядом, прискакала обратно ко мне, садясь прямо напротив и заглядывая своими глазами-бусинками в мои. Кидаю мимолетный взгляд на Тиля, который в этот момент вышел в общий зал, оглядываясь по сторонам и…

– Фу, он что, в носу ковыряется? Пусть к моим чашкам свои лапы грязные не тянет! Так и передай ему. Усекла? – набычивается Зинка, что-то там пищит нечленораздельное, походу, беличьи матюки.

Я же закатываю глаза и тяжело вздыхаю. Эх, еще и манеры прививать, что белке, что пацану. Час от часу не легче.

Флегматично наблюдаю за Тилем, а сама раздумываю о вдохновляющих словах Зинки. Неужели она думает, что у меня всё получится?

– У нас, – поправляет она меня, снова залезая в мои сокровенные и, между прочим, секретные мысли.

Киваю ей в такт, прикусываю нижнюю губу и гляжу по сторонам. Таверна просторная, столько всего придумать можно… А, была не была, я ведь ничего не теряю. Хотя мелькает крамольная мысль: почти ничего… Кроме вреда для резерва. Надеюсь, не откинусь тут от убирательно-очистительного камушка. Тьфу ты, как сложно.

– Чистоплюй, да, так и назовем, – говорю мысли вслух, почесываю подбородок.

Всегда так делаю, когда нервничаю.

Ну что ж, с такими мыслями я поднялась из-за стола и прошла несколько шагов до окна. Коснулась кончиками пальцев камушка, отчего по телу пробежала теплая, приятная волна, концентрируясь на подушечках пальцев. И? Что дальше-то? Или нужно совершить какие-то пассы руками, сказать “абракадабра” или “сим-салавим, откройся”? Воровато оглядываюсь по сторонам и только было открываю рот, чтобы так и сделать, как вдруг по затылку разливается резкая боль.

– Ауч, – глажу голову, надеясь, что не будет шишки, и с возмущением смотрю на виновницу этой неприятности.

Зинка совсем ополоумела, ишь, распускает тут свои лапы.

– Нечего тут ерундой страдать, – бурчит, виляя при этом хвостом, – вон, мальчишка-то на что, пусть отрабатывает тут кров и еду, спрашивай с него в три раза больше.

– Это вроде как мы пока что на его иждивении, – задумчиво и с сомнением отвечаю, вспомнив, что он что-то говорил про то, что продаст кастрюли, а после заплатит оставшуюся часть дани этому дядьке лорду Девину.

Зинка не отвечает, только глядит так высокомерно, словно это мы тут все созданы для ее услужения. Нет, мысль она говорит дельную. Нечего заниматься самодеятельностью и гадать, лучше уж спросить у знатока, вот только беспокоит меня один факт. Зинка что, еще и считать умеет? Задумчиво смотрю на нее, а в душе поселяется первый росток подозрений и сомнений

– Эм… Тиль, а не напомнишь, как это делается? Что нужно, чтобы наполнить этот чистоплюй энергией? – спрашиваю у пацана, решив белку оставить на потом.

– Чистоплюй? – откликается мальчишка и заходит следом обратно на кухню. – Какой еще чистоплюй?

Я же мысленно даю себе ладонью по лбу. Ну да, я же сама только что это название камушку придумала.

– Вот это, – показываю рукой, куда нужно, чтобы у него не осталось сомнений, что я имею в виду.

– А, понял, тут ничего сложного, госпожа, вам нужно взять в руки камень, напитать его мысленно своей энергией, представляя, что именно убрать и как, а затем поставить обратно. И постепенно всё будет очищаться. До тех пор, пока магия в камне не закончится, – отвечает он, удивляя меня всё больше.