— Да заткнись ты! – очередной удар, от которого прошипел Кейн, но улыбку с лица он не снимал, — ладно, хватит с тебя, всё равно ничего внятного сказать не можешь.

— А! Стой, нет! Вспомнил. Это же ты тогда меня своими волосищами связала и об мой член тёрлась, да?

Агата кулаком ударила Кейна в пах, самое уязвимое место. Мужчина попытался сгорбиться от сильной, резкой боли, но движения его всё так же были ограничены цепями.

— Ой.., – Агата чуть отошла от жертвы, — …не больно? – саркастично спросила она, не ожидая ответа, — уж прости. Постарайся меня больше не бесить, окей? Твоя вторая голова мне ещё понадобиться, так что я бы предпочла сохранить её, – пальцами она нежно прошлась по половому органу мужчины, а затем перешла к его губам, заглядывая в чёрные, как сама тьма глаза, — достоинство у тебя то, что надо, Кейн. Не бойся, перед смертью ты ещё не раз успеешь им воспользоваться.

После этих слов Агата отстала и начала отходить в сторону двери. Когда она вышла из камеры, подоспели 3-е подручных. Один из них нёс огромную цепь с оковой, а ещё двое – неизвестный аппарат с длинными трубками. На шею Кейну прицепили металлический «ошейник» и закинули цепь, что от него вела, на огромный крюк, прикрепленный к потолку. «Шлейку» посильнее натянули, чтобы заключённый не мог двигать головой. После подключились ещё два человека с непонятным механизмом. Один из них поставил ящичек, наполненный некой пищевой массой на пол, не далеко от ног Кейна, а второй поднял трубку, ведущую от ящика, и начал вставлять её в рот заключённого. За этим извращением пристально наблюдала Агата. Кейн пытался сопротивляться, ведь чувство было не из приятных, но не удавалось сделать совершенно ничего, труба вошла через шею до желудка очень быстро и безумно болезненно. Неизвестный прибор запустили, и по достаточно толстой трубке начала идти еда. Медленно она поступала в глотку. Всё это Агата прозвала «кормёжка». Кейну это мероприятие не нравилось от слова совсем. Похоже, что из-за наркотика у него отключился рвотный рефлекс, ведь тошнило его жутко, без всякий последствий. После пищевой массы последовала вода, на этом извращённый процесс закончился. Трубку начали аккуратно вытаскивать. Кейн долго кашлял после того, как изо рта вытащили инородное тело. Его лицо выражало сильнейшее недовольство. Он уже было хотел возразить, но вдруг понял, что не мог нормально говорить из-за повреждений в горле. Довольно быстро люди собрались и покинули камеру. Прошло некоторое время. Кейн и в правду не понимал, который сейчас час, день или ночь. Впрочем, это было и не важно, ведь теперь каждый его день будет извращённой пыткой. Разум вернулся к владельцу. «Чёрт, эта извращенка… мерзость! Сука, чтоб она сдохла!..» Кейну захотелось в туалет. Конечно же, ему пришлось терпеть, ведь настоящий мужчина не может вот так просто опозориться. «Блять, а это она предусмотреть не могла?!» – сразу же после этой мысли на горизонте появилась Агата. Она вновь вошла в камеру, в сопровождении нескольких людей. На этот раз они несли небольшие трубки, одна из них была похоже на трубку для капельниц.

— Ну как, красавчик, у тебя дела? – Агата устремилась ближе к мужскому телу. Не стыдясь она принялась водить по подтянутому, соблазняющему телу.

— Бешенная сука! – огрызнулся Кейн со всей своей злостью.

— Не бесись так. Лучше поспи немного.

Агате подали в руку очередной шприц. Внутри него был наркоз. Незамедлительно она вколола его Кейну. Довольно быстро мужчина стих и его начало клонить в сон. Во время сна кандалы, что были на ногах, сняли, чтобы убрать штаны. Точнее, те клочки ткани, что от них остались. Агата в очередной раз полюбовалась достоинством, а после отдала приказ: её подчинённые начали подключать моче- и кало- отводы к Кейну. Описывать такой процесс, думаю, не стоит. Проснулся мужчина вновь скованный, в полном одиночестве, только теперь со всякими мешающими штуками снизу. Негодовал Кейн на всех языках мира, что знал.

Так шла неделя. Кейна продолжали пытать и пытать в надежде выудить хоть какую-то информацию, но всё было тщетно. Агата делала это по большей части не ради того, чтобы что-то узнать, а просто, чтобы повеселиться. Несмотря на своё плачевное состояние Кейн умудрялся порой сопротивляться и огрызаться, за что получал всё больше и больше наказаний. Стоит также отметить особую озабоченность Агаты: она вечно приходила в красивой, откровенной одежде, словно на свидание, повторяя соблазняющие слова и движения. Кейн ей нравился, но вот её способы проявления любви отвращали заключённого. К слову, у него не было и подобия плана о том, как сбежать. Он даже не знал, где находится, есть ли здесь другие заключённые или охрана. Наркотик, что ему вкалывали по нескольку раз ежедневно, сводил с ума и делал более восприимчивым ко всему. С каждым днём состояние только и ухудшалось: как физическое, так и моральное.

День 9.

До этого дня Кейн яро сопротивлялся наркотику, заставляя свой мозг думать. К его сожалению, вещество было на столько сильным, что рано или поздно самое страшное последствие могло произойти. В камеру вошла Агата, всё так же гордо расхаживая и любуясь тем, что она сотворила со своей любимой куклой.

— Ну как ты, пёсик? Ничего не болит? – после этих слов она слегка дёрнула за трубку, что шла из-под лохмотьев, то есть за мочеотвод.

— Тварь… – Кейн говорил хрипя. Эти издевательства конкретно так поднадоели, его лёгкий смех словно улетучился. Особенно его нервировала вся эта тема с трубками. Он уже был готов на всё, лишь бы это сняли с него, — …заебала. Когда ты уже кончишь со своей озабоченностью?!

— Ха-ха! – барышня прислонилась к истерзанному телу, — ещё долго нам быть вместе, золотце. Это любовь с первого взгляда, прошу принять её с достоинством.

Агата вновь вколола содержимое шприца и начала ждать реакцию. С каждым таким днём Кейна сводило с ума всё больше и быстрее. Этот раз не исключение. Практически сразу должный эффект был оказан.

— Побеседуем, Кейн, или опять будешь нести чушь?

В ответ Кейн лишь пусто смотрел в глаза женщины. Неожиданно в его голову пришла какая-то не очень хорошая мысль, это стало причиной того, что он резко начал задыхаться. Агата к такому была не готова и от того удивилась.

— Так ты уже не говоришь, – процедила она то ли радуясь, то ли волнуясь.

— З-заткнись! – выкрикнул он резко на столько громко, на сколько ему позволило его больное горло.

— Всё-таки пока говоришь, – женщина задумалась. Она пристально смотрела на шею Кейна, всё прокручивая в своей нездоровой голове какой-то новый замысел.

Пока Агата мыслила, в тёмном коридоре мельком показалась сначала тень, а после человеческий силуэт. Он быстро проскользнул за спиной надзирательницы. Она этого не заметила, как и Кейн не смог рассмотреть, кто же это был.

— Ладно… – оторвалась от мыслей черноволосая развратница, — …посиди… то есть, постой, подожди. Я сейчас вернусь.

Она удалилась из камеры, оставив её открытой. «Открыто. Но я всё равно не сбегу. Сила не работает. Искать меня не собираются. Это игра до конца. Не думаю, что такими темпами я долго продержусь…» В камеру кто-то вошёл. Это была не женщина. Мужская фигура, которую Кейну удалось рассмотреть. Этот «кто-то» подошёл ближе. Человек казался смутно знакомым.

— Кейн, значит.., – проговорил грубый голос, — …уродец.

— Ты ещё кто такой? – с такого расстояния Кейн смог рассмотреть короткие, белые волосы и резкие, острые черты лица, — ещё один слуга той ебанутой шлюхи?

— Да как ты смеешь так называть её?! – прокричал со всей злости смутно знакомый. Говорил он не сдерживая искренних чувств, это было хорошо заметно.

По Кейну последовал удар, прямо в челюсть. Голова резко закружилась, а из рта полилась кровь.

— Ты! Мерзкая крыса! – ещё один крепкий удар, только в живот, — да что такого она в тебе нашла?!

Начался кашель, от удара Кейну стало ещё хуже. По его торсу ещё несколько раз прошлись кулаками, на его бледном теле прибавилось ярких синяков.