«Низкий поклон врачам и медицинским работникам.

Целую ваши профессиональные и заботливые руки.

Все персонажи вымышлены. Любые совпадения исключены.»

«Пришло время действовать. Тянуть дальше не стоит», – размышлял он.

Наполнив шприц раствором, он собирал медицинский поднос и все необходимое в пакет.

– Ну как вы тут разместились, Галина Сергеевна? Удобно? Никто не мешает? – заботливо спросил он, войдя в одноместную палату, расположенную в самом малолюдном закутке.

Поставив поднос на прикроватную тумбочку и придвинув стул к постели, он сел рядом с ней и внимательно посмотрел на пациентку.

– Где моя сиделка? – вместо ответа спросила Галина Сергеевна. Она пристально и с недоверием смотрела на него.

– У нее небольшая пересменка, она же живой человек. Скоро вернется. А вот укольчики пропускать нельзя, поэтому я сам сейчас все сделаю. Мы заботимся о своих пациентах.

– Не надо мне никаких укольчиков! Пусть сиделка сделает, когда вернется! – Галина Сергеевна была готова кричать, но была слишком слаба, поэтому голос ее звучал хоть и надрывно, но тихо. – Вы специально завезли меня в самую отдаленную палату? Сюда даже медсестры почти не заходят. Сиделку мою куда-то спровадили…

– Голубушка вы моя, нельзя ведь вам нервничать, – чуть не плача сказал он и стал ласково поглаживать ее сухие бледные руки. – И потом, вы ведь сами жаловались на шум, на утомляемость от большого количества людей. Мне сейчас очень обидно, что вы не оценили всех наших стараний. Но да это ничего, пустяки. Нельзя нам в таких ситуациях обращать внимания на несправедливости. Вот вы поправитесь, встанете и еще спасибо скажете, – он ласково заглядывал ей в глаза, при этом поправляя медицинские перчатки на своих руках, но Галина Сергеевна только отвернула голову к стенке.

– А укольчик все-таки надо сделать. Как же, обязательно надо. У вас такая сложная операция была, врачи так старались. Можно сказать, с того света вас вытащили. Сейчас в процессе восстановления очень важно строго соблюдать все назначения. Иначе все псу под хвост. А мы же не хотим напрасных усилий? Ну конечно не хотим. Давайте ручку, – приговаривая, он смочил салфетку спиртом, протер ею место на внутреннем сгибе локтя и стал медленно вводить препарат в вену.

Галина Сергеевна лежала, все также уставившись в стену, и, казалось, никак не реагирует на происходящее. Только по щеке ее стекала одинокая слеза.

– Ну вот и умничка, хорошая моя, – похвалил он и стал суетливо собирать медицинский поднос и остатки его содержимого в пакет.

– Так, перчатки я потом сниму. Что еще? Ничего не оставлено? – бормотал он про себя, как вдруг поймал на себе взгляд Галины Сергеевны, полный ненависти и отчаяния. Она попыталась привстать со своей постели, но у нее ничего не получалось. Рот беззвучно открывался и закрывался, будто невидимые перегородки не пропускали ни единого звука из ее горла.

– А что это у нас такое? Куда это мы засобирались? Нужно полежать, полежать, – строгим голосом сообщил он и прижал Галину Сергеевну к постели. – Ложитесь и не дергайтесь. Сейчас вы уснете и все будет хорошо. Нужно поспать, – его голос снова стал убаюкивающим. – Засыпайте. Засыпайте. Засыпайте…

Галина Сергеевна и вправду закрыла глаза и затихла. Он, будто в ожидании чуда, пристально смотрел на нее. Неожиданно тело ее забилось в конвульсиях, она захрипела, потом резко выдохнула и окончательно замерла. Он стал щупать ее пульс, а затем печально опустил голову. Уже направившись к выходу, он еще раз посмотрел на нее и сказал:

– Ну что же, спи. Спи вечным сном. Покойся с миром.

***

Реабилитационный центр «Весна» считался одним из лучших в стране и своим названием призывал к надежде на возрождение, как природа пробуждается после долгой холодной зимы. Центр предлагал широкий комплекс восстановительных мер и принимал пациентов с последствиями самого разного диапазона заболеваний и травм. Патологии органов сердечно-сосудистой, эндокринной, пищеварительной, мочеполовой, дыхательной, нервной систем. Нарушения функций организма опорно-двигательного аппарата, после операций на суставы, позвоночнике, онкологического профиля.

Огромное современное многоэтажное здание стояло в окружении тихого парка, укрывая своих пациентов от будничной суеты и давая возможность начать жизнь заново. Первые три этажа занимали административная часть, бассейн и кабинеты высокотехнологичной медицинской помощи, которые были буквально напичканы новейшим медицинским оборудованием. Все остальные предназначались для комфортного размещения пациентов, сгруппированных по заболеваниям на отдельных этажах. Венчал эту грандиозную постройку монументальный стеклянный купол, образуя на верхнем этаже зимний сад и комнаты релаксирующего покоя. Здание было построено по кругу, имея внутренний дворик с уникальным ландшафтным дизайном, где за счет расположенного далеко наверху стеклянного купола царила неизменная весна. На каждом этаже располагались буфет, где столовались пациенты, кабинет заведующего отделения, ординаторская, процедурная, прачечная, одно и двухместные палаты с собственными прихожими, душевыми и туалетными комнатами. Окна всех палат были обращены во внутренний двор, в царство вечнозеленого праздника, и, таким образом, внешний мир для восстанавливающихся здесь людей сводился к созерцанию природы. Коридор казался бесконечным, постоянно сворачивая в сторону и замыкаясь по своей окружности. От закольцованного центрального коридора шло множество ответвлений, и если бы можно было посмотреть на здание реабилитационного центра сверху со срезанной макушкой, то оно было похоже на райский остров со множеством замысловатой формы мысов, образующие этакие лагуны. Или огромного монстра с круглой головой и витиеватыми отростками-клешнями, исходящими прямо из его головы.

Попасть сюда мечтали многие, ведь здесь действительно ставили на ноги даже в самых, казалось бы, безнадежных случаях. Кто-то использовал все свои связи и знакомства, чтобы попасть сюда. Другие покупали санаторные путевки, и доход, полученный от этого, шел на развитие реабилитационного центра – несмотря на щедрую господдержку, дополнительные источники финансирования играли существенную роль и позволяли внепланово приобретать необходимую медицинскую технику. Но основной поток пациентов поступал сюда из институтов и центров нейрохирургического профиля после сложнейших операций.

Организовать и контролировать деятельность такого учреждения было не из простых задач, но Вениамин Павлович справлялся. Без малого двенадцать лет он возглавлял реабилитационный центр «Весна» и имел степень доктора медицинских наук. Он прошел путь от практикующего врача до прекрасного управленца, поэтому работа центра была выстроена в совершенстве, и никакие нештатные ситуации не могли сбить ход этого четко отлаженного механизма.

А нештатные ситуации, хоть и не часто, но все же происходили. То электричество отключалось, то аварийный прорыв труб водоснабжения или канализации. В таких случаях сразу включалось ресурсозамещающее оборудование, и никто – ни сотрудники, ни пациенты – не замечали перебоев. Самым серьезным происшествием здесь считалась смерть, а такое, к сожалению, бывало. Процесс восстановления человеческого организма сложен и не всегда предсказуем. Один больной выкарабкается из такой передряги, что врачи и сами, бывало, диву давались. А другой – вроде и кризисную черту перейдет, но мог за считанные мгновения угаснуть от какой-нибудь нелепости. Все очень индивидуально, как говорят многие присягнувшие Гиппократу.

Не все летальные исходы были поводом для созыва медицинских советов. Смерть Галины Сергеевны таким поводом явилась. И не мудрено – легендарная личность, общественный деятель, к ней прислушивались самые известные политики, а вся ее жизнь была без остатка посвящена простым гражданам. В далекое советское время она начинала как следователь, распутывая различные преступления. С развалом Союза, она занялась депутатской деятельностью и помогала не только своим избирателям, но и всем нуждающимся в ее помощи. Галина Сергеевна никогда не юлила и не хитрила, и за эту прямоту ее боялись и ненавидели многие власть имущие, однако ее бесспорный авторитет и безукоризненная репутация служили ей броней и щитом. В своей бурной деятельности она не обзавелась семьей и не обросла богатствами, проживая одинокую и аскетичную жизнь в постоянном решении чьих-то несправедливостей.