Да уж. Свою красоту эта мадам явно ставила выше собственного здоровья. Но хотя бы стало понятно, почему большинство смотрят сквозь пальцы на проблемы женщины.

Андрэ остался с ребёнком один, Одри успешно излечилась в Китае. Очевидно, что в то же время она подхватила другую болезнь — паразита, которого потом назвали Зои. Одри возвращается к мужу в середине третьего года жизни Хлои, — примерно, — и окончательно уезжает в Америку только к девятому дню рождения дочери.

Между этими периодами — тишина. Одри даже не вела личный блог и нигде не мелькала на таблоидах.

В принципе, эти потерянные годы не были важны для поисков Тен-Тен. Ей удалось найти сайт больницы, где лечилась Одри: китайские иероглифы важно оповещали всех, что именно в этом здании и у этих врачей исцелила свой недуг знаменитая блондинка.

— Попался, — удовлетворённо усмехнулась Тен-Тен, прикрывая глаза.

Вей Ли был довольно симпатичным мужчиной с совершенно отвратительными тоненькими усиками. Его глаза с тяжёлыми азиатскими веками и волосы были тёмными, но на фотографии угадывались многие черты лица, которые Вей передал дочери. Взять хотя бы этот ужасный тонкий подбородок и круглую голову.

Однако Зои вышла удачным проектом. Гены, проявленные в её внешности, явно оказались выигрышными. Повезло же ей.

Дальше Тен-Тен изучала историю одного врача из Гонконга.

Вей Ли был обычным парнем, в общем-то. Единственная серая страница его биографии — это пожар в фармацевтической лаборатории, где мистер Ли работал вместе с матерью Сабрины и целой командой других медиков. Погибли четыре человека, пятеро получили сильные ожоги и не смогли вернуться к профессиональной деятельности. Очевидно, что это был тот самый крючок, за который Вей Ли, — и его дочь; особенно его дочь, — дёргали несчастную мадам Ренкомпри.

Та ведь, если задуматься, была той ещё неудачницей: после пожара, вызванного скорее небрежностью, чем расчётом, она даже не пыталась больше никуда устроиться. Сбежала из Китая в родной Париж, нашла себе потенциального защитника, родила ребёнка. Наверняка она продолжает мучиться из-за кошмаров, где погибшие в огне говорят, что это она во всём виновата. Стандартная реакция слабого разума.

Ладно, куча неясностей внезапно оказались перекрыты всего-то парочкой биографий. Но остаётся главный вопрос: зачем Вей Ли пытается убить Хлою? В чём причина?

В чём заключается причина убийств, если мы не говорим про наёмные контракты? Власть, любовь, месть, деньги. Вряд ли Хлоя успела как-то досадить китайскому врачу, так что месть можно вычеркнуть. Любовь? Ха! Не очень-то похоже, что Вей Ли был до одури влюблён в чужую женщину. Ведь у неё оставался вполне действующий брак!

— О чём думаешь, змейка?

Тен-Тен улыбнулась, когда Лука лёг рядом с ней на кровать. Куффен вернул себе самообладание и больше не терзался никакими сомнениями, тенью набегавшими на его лицо.

— Сколько ты отматывал?

— Порядочно. Так о чём ты думаешь?

Такахаши пересказала ему результаты собственных изысканий. Лука слушал внимательно, уложив голову на её колени и наблюдая за выражением лица из-под ресниц. Казалось, Куффен спит; по ритму и глубине дыхания Тен-Тен понимала, что он просто глубоко сосредоточен.

— Если Вей Ли не любит Одри, то, может, дело в деньгах? — предположил он, садясь на кровати.

Лука подобрался поближе к Тен-Тен и осторожно взял её за травмированную руку. Хотя охрово-жёлтая мазь остановила кровотечение, она совсем не помогала плоти заживать. Такахаши заранее смирилась с тем, что на красивых ручках Хлои появится первый шрам, ещё и такой уродливый.

Лука поднёс её руку к своим губам и осторожно подул на рану. В слабом потоке выдыхаемого воздуха Тен-Тен увидела серебристую пыльцу, напоминающую обычную книжную пыль, сверкающую в солнечных лучах. Рана после этой краткой прекрасной магии затянулась буквально на глазах.

— Так вот как выглядит время, — протянула Тен-Тен. — Интересно. А теперь разворачивай мысль про деньги.

— Наследство, — не видя понимания в глазах Такахаши, Лука вздохнул. — Одри, пока действует её брачный договор, является единственной наследницей половины состояния Андрэ.

— Вторая наследница, я так понимаю, это Хлоя.

— Точно.

Тен-Тен медленно кивнула. Лука принялся стирать мазь с полностью зажившей руки.

Значит, деньги. Если убить сначала Хлою, то Одри остаётся единственной наследницей. Если затем избавиться от Андрэ, а после и от мадам Буржуа, то после несложного генетического теста на всё имущество сможет претендовать одна Зои. А там уж и Вей Ли подсуетится, как единственный опекун девочки.

— Это всё так…

— Просто? — предположил Лука. — Или, может быть, ты хотела сказать «элементарно»?

— Я хотела сказать «убого». Неужели в Китае так мало платят врачам-онкологам, что Вей Ли решился на такую мерзкую подлость, как убийство подростка?

На это Лука только пожал плечами.

— Платят много. Но некоторым никаких сумм не будет достаточно.

— Это называется жадность.

— Да плевать как это называется. Зато из-за чужой убогости я встретил тебя.

Тен-Тен прищурилась. Лука не смотрел на неё, продолжая аккуратно вытирать её руку влажными салфетками. Пахло спиртом и мандаринами.

— Кот Нуар, кстати, справился с акумой, — сказал Лука, подняв на Тен-Тен взгляд.

Лицо у парня было спокойным, но вот губы выдавали.

— Главное, что ты справился со своим стопором, — ровно сказала она.

Куффен издал невесёлый смешок.

— Если честно, это было сложнее, чем я думал. Я отмотал время назад, к моменту, когда мы убили Ван Фу. И потом просто смотрел на то, как ты умираешь.

Тен-Тен этого не помнила. Для неё время оставалось линейным и невидимым, а события, о которых говорил Лука, просто не происходили.

— Надеюсь, зрелище тебе не понравилось.

— Пересматривал семь раз.

— Всё-таки понравилось?

Он сокрушённо покачал головой и мягко потянул Тен-Тен на себя. Она не сопротивлялась, позволяя перетащить себя на колени и обнять.

— Совсем не понравилось, — сказал Лука ей на ухо. — У меня сердце разрывалось каждый раз, когда Ван Фу убивал тебя.

— Мы знакомы не так давно. Просто напоминаю.

Снова смешок.

— Говори за себя. Со всеми моими отмотками я успел понять, что без тебя моё время — ничто.

После этих слов Тен-Тен обняла Луку в ответ. Повозившись, она умостилась в кольце его рук и обвила ногами торс. Так, сидя лицом к лицу, они некоторое время просто разглядывали друг друга, оставаясь в тишине.

Тен-Тен думала, что её «долго и счастливо», похоже, всё-таки запланировано этим мирозданием. Осознавать это было так же приятно, как надеть шубу в лютый мороз.

— До какого момента ты проживал со мной максимально? — спросила она, пальцами проведя по носу Луки.

— Около года, начиная с нашего знакомства.

— Почему не дальше?

— Не было смысла: Парадокс начинал жрать реальность.

— Почему мы не разбирались с ним раньше?

Тут Лука улыбнулся совершенно определённым образом — и сразу же получил от Тен-Тен затрещину в плечо.

— Пропустили шанс на победу, — пропел Куффен своим прекрасным низким голосом.

— Я бы сказала, что не пропустили, а…

— Мадмуазель лучше не выражаться, иначе мне придётся запихнуть в её рот кусок мыла.

Тен-Тен хрюкнула, пытаясь сдержать смех. Сделала только хуже, говорила улыбка Луки.

— Вот только мыло тебе в мой рот и засовывать, змей. По крайней мере пока мы не закроем всю эту тему с парадоксами.

Эта новость заставила парня побледнеть. Он с нескрываемым ужасом посмотрел на Тен-Тен. Даже улыбка Луки как-то увяла.

— Ты же несерьёзно сейчас, да?

— Абсолютно серьёзно.

— Это же тысячи вечностей без секса.

— Ничего не знаю, для меня пройдёт не больше года.

— Жестокая, жестокая женщина!

Ночь они провели вместе. Как Тен-Тен и обещала, никакой интимности: даже когда Лука принялся раздеваться, словно вытанцовывать, она всего лишь насмешливо подняла и бровь. Куффен не сдавался, и свою змеиную пластику начал сопровождать поистине волшебным голосом.