Парень протянул руку через стол.

— Лука, — представился он, — владелец квартиры.

Тен-Тен ответила на рукопожатие, оказавшееся очень мягким и приятным. В руках Луки чувствовалась неожиданная сила, а запястья оказались обняты множеством мягких цветных фенечек. Железный цельный браслет выделялся среди них примерно как кукушонок в чужом гнезде.

— Хлоя. Меня сюда закинул котомальчик.

— Котомальчик?..

— Кот Нуар, — исправилась Хлоя. — Чем он тебе не котомальчик?

— Ну, как-то… его на моей памяти все называют именно Котом Нуаром.

Пришёл черёд Тен-Тен закатывать глаза.

— Знаешь, сказала ему, скажу и тебе: я не «все». И называть его так буду, пока этот… котёнок… не вырастет. Серьёзно, раз уж они с Ледибаг победили акуму, то почему он не вернулся за мной, чтобы отнести домой или хотя бы вынуть из чужой квартиры? Это ты милый парень, а если бы владелец поднял панику и вызвал отряд спецреагирования?

Она чуть было не сказала АНБУ, но вовремя спохватилась. Лука её заминки не заметил и рассмеялся, запрокинув голову. Во время смеха его кадык дёргался, вызывая у Тен-Тен желание то ли укусить, то ли ударить по нему.

Вот они, древние силы. Инстинкт убийцы против инстинкта размножения. Выигрывал, кстати, последний: парень уж больно был хорош собой. Тёмные колкие ресницы, прямой нос, в меру пухлые губы, наверняка потрясающе-твёрдые. Тен-Тен, слушая зов собственного организма, внутренне хмуро усмехалась.

Приехали. Пубертат. Она что, реально должна переживать свои гормоны ещё раз? В теле, которое не привыкло к контролю и самоограничениям?

— Ну, на отряд спецреагирования ты явно не тянешь, — покачал головой Лука. — И вообще-то все знают, что герои не могут долго поддерживать трансформацию, потому что их Талисманы…

— Не интересует, — отмахнулась Тен-Тен, тем не менее запоминая эту полезную информацию. — Перезарядил свою игрушку — и вперёд, за дамой в беде. А то я же даже не вышла бы отсюда.

Лука хмыкнул.

— Не могу сказать, что я против этого.

Тен-Тен подмигнула ему, намазывая странный белый соус на хлеб. Вкусно было до ужаса. Или она просто очень голодная?

Руки болели. Такахаши чувствовала, как на предплечьях наливались синяки из-за лопнувших капилляров — перенапрягла, чёрт возьми. Но, судя по ощущениям, повреждения мелкие, не стоящие внимания. Сухожилия и кости целы, что ещё нужно для хорошего настроения?

Она выжила и не стала жертвой голубей. Ещё бы знать, где она сегодня будет ночевать. Не садиться же на хвосты к Луке? Конечно, Тен-Тен вполне могла бы соблазнить молодого парня, — уж больно заинтересованно он на неё смотрел, — но хотелось бы всё-таки узнать, где жила бывшая хозяйка тела. Оценить, так сказать, экстерьер её бытия.

Лука встал, направился к холодильнику и вынул из белого друга ванночку с мороженым. Заварил себе кофе благодаря крошечной машинке — запах пошёл просто волшебный, но от предложенного напитка Тен-Тен отказалась. Она хорошо помнила, что кофе сильно возбуждал нервную систему и негативно действовал на чакроканалы. И, хотя сейчас Такахаши не чувствовала в себе ни чакры, ни кейракукей, ей всё равно казалось, что не стоит рисковать и пить потенциально опасный напиток.

Её отказ почему-то удивил Луку, но парень промолчал. Молчал он и тогда, когда Тен-Тен без капли раскаяния залезла ложкой в ванночку с мороженым. Фисташковое.

— Терпеть не могу фисташковое, — пожаловалась она Луке, отправляя в рот зелёное лакомство.

— А какое любишь?

— Шоколадное. И карамельное.

— Я запомню.

Ванночка опустела на удивление быстро. Тен-Тен едва почувствовала насыщение — так её тело налегло на предоставленные калории. Поначалу ей даже казалось, что еда испаряется, даже не долетая до желудка.

Такахаши откинулась на спинку стула и задумчиво посмотрела на парня напротив. Хорошенький, чёрт. Не такой слащавый, как Учихи, но что-то похожее мелькало. Удачно на Луке сошлись гены, сказать нечего.

— Спасибо за угощение.

Лука отсалютовал ей полупустой чашкой кофе. Свою гадость он пил просто крошечными глоточками.

— Тебя довезти до дома? — предложил он, допив оставшуюся жижу в один присест.

— А что, ты знаешь, куда?

К её удивлению, Лука улыбнулся.

— По-моему, в Париже каждый знает, где живёт дочка мэра.

Тен-Тен кивнула, принимая новую крупицу информации. Дочка мэра. Она — дочка мэра, отлично. В новостях упоминали о мэре Парижа, Андрэ Буржуа. И, если она верно понимает постановку фамилии и имени в этом мире, то её теперь зовут Хлоя Буржуа.

Неплохо. По крайней мере, достаточно мелодично. Ей понравилось.

А ещё в Париже «каждый знает». Неужели Хлоя Буржуа была скандальной до такой степени? Да это же практически нереально.

Тен-Тен собрала посуду со стола и сгрузила её в раковину, чем в очередной раз удивила Луку до круглых глаз. Это было странно. Непонятная реакция для того, с кем «Хлоя» только что познакомилась. Да он вообще вёл себя так, словно знал бывшую владелицу тела давным-давно, хоть и заочно.

Или Хлоя Буржуа была публичным деятелем? Это было бы крайне неудобно.

Одни тайны, мать их.

Она прошла в коридор, ориентируясь на уличную одежду и обувь. Лука, ошеломлённый, продолжал сидеть на кухне, так что Тен-Тен пришлось проявить немного несвойственной ей капризности и окликнуть его:

— Ты что, передумал меня подвозить? Если собираешься вздремнуть на кухне, то, будь добр, после того, как доставишь меня до дома. И дай мне какую-нибудь обувь, мою котомальчик захватить не додумался.

Говоря откровенно, последнему она была даже рада. Нервировали её высокие каблуки, и ничего с этим не поделать.

Лука очнулся от своей растерянности и со смешком вышел из кухни. Морские глаза мазнули взглядом по босым девичьим ногам, и парень кивнул.

— У меня есть обувь сестры. Не побрезгуешь?

— А у меня есть выбор? Нет, конечно, ты можешь понести меня на руках прямо до дома, но вряд ли у тебя хватит на это…

Она задохнулась, так и не договорив: проказливо ухмыляясь, Лука подхватил девушка на руки, прижав к себе на манер принцессы. Против воли Тен-Тен покраснела.

Слишком давно она не чувствовала себя женщиной.

Её вообще никогда не носили на руках. В детстве она лишилась подобного аттракциона из-за больной спины отца и старости деда. В юности её на руки поднимал разве что Гай-сенсей, когда Тен-Тен умирала от усталости после тренировок; учитель носил её, запрокинув безвольное тело себе на мощное плечо. Так же он таскал и её сокомандников, довольно крупных парней.

Муж у Тен-Тен был исключительно прагматичен и на романтику никогда не разменивался.

Можно сказать, Тен-Тен впервые ощутила, каково это, когда тебя носят подобным образом. Когда смотрят в глаза, чуть склонив к тебе голову. Какое это странное и беззащитное чувство, если не знаешь, куда деть руки и как сгруппироваться, чтобы обрести хоть подобие контроля.

— Желание принцессы закон, — тихо сказал Лука, смотря Тен-Тен прямо в глаза.

Щёки у неё наверняка были пунцовыми. Оно и хорошо: нормальная реакция молодой девушки на близость симпатичного молодого парня. Очень вовремя романтическая натура Тен-Тен проявила себя, ничего не скажешь.

С Тен-Тен на руках Лука вышел из квартиры, кое-как закрыл дверь, спустился в лифте и выбрался на улицу из мрачного подъезда. Такахаши нашла-таки место для рук и обняла парня за шею. Предплечьями она чувствовала, что Лука не пренебрегает физическими упражнениями, близкими к боевой нагрузке: слишком хорошо была проработана его трапецевидная мышца. Да и руки оказались на удивление накачанными, чего из-за рубашки Тен-Тен поначалу не заметила.

Удивительный парень.

Лука опустил её на мотоцикл, припаркованный недалеко от подъезда, и сел впереди сам. Тен-Тен перекинула ногу через сиденье и обняла парня за живот.

— Шлемов у меня нет, — предупредил Лука, — не успел купить.

Тен-Тен кивнула. Ну да, шлем. Она же теперь гражданская, и её голове нужна защита.