— Ну что, Роджер, надеюсь, вы подлатали дыры в отделе?
Названный Роджером нервно рассмеялся и принялся уверять Андрэ, что да, конечно, он за всем проследил. При этом ни Тен-Тен, ни Буржуа, ни даже жена полицейского ему не поверили. Что бы ни натворил Роджер и его люди в «отделе», решено оно не было.
И Андрэ был этим доволен. Вероятно, ему было необходимо влиять на Роджера хоть как-то. Судя по форме, толстячок состоял в полиции… и вряд ли был на последних местах, обычные оперативники никогда не могли похвастаться такими животами. Нет, жирочек появлялся только на сытых, спокойных должностях, а не во время полевой работы.
Словесный водопад был прерван мадам Бюстье. Ну что за засилье рыжих? Натан, Аликс, — в какой-то степени, семья Сабрины, учительница… слишком много огненных волос вокруг.
— Так, все собрались? Хм, вижу. Адриан, ждём ещё пять минут, и начинаем.
Посмотрев на Агреста, Тен-Тен ощутила укол в сердце. Адриан улыбался той самой болью, что она видела на плакатах. Габриэля Агреста рядом не было. Человек, пришедший на благотворительный вечер Андрэ Буржуа, не появился на уроке профориентации собственного ребёнка.
Она встала из-за парты и решительным шагом направилась в сторону Адриана. Ребёнку было необходимо утешение, хоть от кого-нибудь. Рядом, конечно, была Маринетт — слишком слабая, нерешительная, боящаяся лишний раз посмотреть на своего кумира Ледибаг. Ничто без красного костюма в чёрную точку.
Хотя, может, Тен-Тен просто была раздражена на девочку из-за её чёрно-белого мировоззрения. Ну и ещё Маринетт ассоциировалась у Такахаши с болью: уже две акумы, с которыми должна была справиться Дюпэн-Чэн, практически убили попаданку. Плохо же Ледибаг справляется с обязанностями супергероини.
Адриан со своего места выдернулся, как морковка. Тен-Тен протащила парня за собой прочь из класса, и изо всех сил захлопнула дверь. Потом она развернулась к растерянному мальчишке, упёрла руки в бока и наклонилась вперёд.
Агрест отпрянул, но совсем немного. Тен-Тен прищурилась и цокнула языком.
— Тебе срочно надо начинать пить антидепрессанты, если непоявление дяди Гейба так на тебя влияет.
В Агресте после этих слов словно выключили лампочку: опустились плечи, стухла искорка в глазах. Губы сложились сначала в улыбку, но затем уголки дрогнули раз, другой…
Тен-Тен схватила Адриана за руку и потянула на себя. Парень не сопротивлялся, когда она обняла его. Только скрючился ещё больше, чтобы уткнуться лицом в чужое плечо — мальчишка пошёл в отца и был на полголовы выше Хлои.
Он не плакал, только очень глубоко и размеренно дышал и жмурился. Тен-Тен гладила Адриана по спине и пыталась хоть как-то облегчить чужую боль. Но что может быть хуже боли предательства от человека, которого ты любишь?
— Он обещал… он ведь обещал, Хло.
Тен-Тен вздохнула.
— Все они обещают. Мой папаша вообще пришёл сюда бизнес налаживать, а не из-за меня. Твой хотя бы не играет добренького простофилю.
Адриан так вцепился в кардиган Тен-Тен, что девушка чуть было не попрощалась с удобной мягкой вещью. Теперь плечи Агреста тряслись не от сдерживаемых слёз, а от более дурного настроения — злости или, может быть, даже ненависти.
С этим надо было что-то делать. Вряд ли, конечно, Адриан акуманизируется: во-первых, Габриэль, — если он-таки Бражник, — всё же худо-бедно заботился о своём сыне и не стал бы впускать в него демона; во-вторых, Адриан слишком привык к жизненным разочарованиям, раз его боль вплелась даже в тень от его улыбки.
Тен-Тен слегка освободила руки и положила ладони на чужие бока. Потом слегка пошевелилась кончиками пальцев, проверяя реакцию. Удостоверившись, что мышцы сокращаются даже от небольшой стимуляции, Тен-Тен с демоническим хихиканьем принялась щекотать Адриана под рёбрами.
Парень икнул, попытался вывернуться и заржал, как молодой жеребёнок. Тен-Тен не переставала щекотать изворачивающегося Агреста, пока тот не стал молить о пощаде и икать. На всё-про всё — чуть больше двух минут. И плохого настроения как не бывало.
Адриан пытался отдышаться и улыбался. В его глазах снова появилась искорка, кончики ушей покраснели, а выбеленные зубы сверкали не хуже золотого браслета Андрэ. Вот только тон лица как был — так и остался идеально-ровным.
— Тон? — удивился вопросу Агрест. — Так макияж же… корейская косметика.
Тен-Тен почувствовала, как у неё дёрнулась бровь. Взгляд Адриана упал на девичье плечо — то самое, о которое он тёрся лбом в попытке успокоиться. И Такахаши была уверена: если бы не пресловутая корейская косметика, она бы увидела, как Агрест побледнел.
— Я оплачу химчистку.
— Это не спасёт тебя от скоропостижной смерти. Мой бежевый кардиган!
— Ну, посмотри на это с другой стороны. Мой тон практически совпал с ним по цвету!
Не слушая ответных возмущений, он быстренько открыл дверь класса и скользнул внутрь. Тен-Тен ухмыльнулась на такое ребячество и, вздохнув, зашла следом.
Мадам Бюстье уже вовсю вела урок профориентации. Судя по довольным лицам Алекс и Натана, их родители успели представить собственные профессии. Интересно, что рассказал отец Куртцберга. Вряд ли он упоминал про дополнительный доход от своей знаменитой галереи.
Тен-Тен села рядом с Сабриной, поймав очередной запуганно-обречённый взгляд её матери. После краткого столкновения взглядов мадам Ренкомпри улыбнулась, словно ничего не происходило. Вполне вероятно, настоящая Хлоя это бы проглотила.
Итак, что Тен-Тен имела в сухом остатке. Мать Сабрины боялась чего-то со стороны Андрэ и Хлои. Она была медиком, — предположительно, всё же белые халаты носили не только врачи, — с более или менее открытым доступом к различным интересным веществам. Сабрина, по крайней мере, эти вещества могла относительно спокойно взять и использовать для отравления Хлои.
При этом Сабрина не особенно хотела делать то, что делала. Возможно, раньше, пока молодая Буржуа была жива, она действовала с большим энтузиазмом, руководясь собственной злобой. Сейчас же Тен-Тен читала на её круглом личике почти те же отголоски страха, что были в морщинках её матери. Сабрина уже не особенно хотела травить Хлою. Но при этом всё равно принесла сладкий от яда цикорий.
Интересно, как отреагирует организм Андрэ на незапланированную дозу яда? Пока мужчина выглядел вполне спокойно, разве что у него слегка покраснело лицо и участилось дыхание. Вполне возможно, доза яда была не критической… но достаточной, чтобы Андрэ вскоре начал чувствовать недомогание.
Смешно вышло, на самом деле: судя по всему, Сабрина, сама того не желая, проводила привыкание к яду для Хлои. У шиноби была такая практика, когда ниндзя сам начинал травить себя крошечными дозами потенциально-смертельного вещества. Постепенно вырабатывающаяся привычка организма не давала впоследствии его отравить в бою. Была, правда, и другая сторона этого метода: сидящий на яде должен был принимать его постоянно. Пропущенная доза могла привести к смерти так же, как и принятая для здорового человека.
Тен-Тен снова достала браслет из коробки и начала ощупывать выступающие камушки. Надо же, какая забавная мысль пришла к ней в голову. А что, если Сабрина, испугавшись собственных действий, просто прекратила давать Хлое привычную дозу яда? Вот и причина для смерти, если организм Буржуа успел привыкнуть к нетрадиционной добавке.
Воистину, жалость убивает. Если уж решилась на что-то, Сабринчик, то не трави душу: или сделай сразу, или не сомневайся после принятия решения.
К доске вышла Маринетт с отцом. Матери не было: как объяснил Томас Дюпэн, его жена Сабина сейчас была занята в пекарне, которую семейство обожало всей душой. Короткий рассказ про ранний подъём и готовку тортов сопровождался раздачей круассанов. Очень своевременно, потому что Тен-Тен из-за папаши Хлои так и не позавтракала.
Вот только, так и не дойдя до парты Буржуа, Маринетт запуталась в собственных ногах и эпично навернулась. Круассаны с подноса разлетелись во все стороны, Тен-Тен даже не успела схватить себе хотя бы одну булочку. Желудок девушки издал возмущённый рык, рот предательски наполнился слюной. Еда ушла буквально из-под носа, источая восхитительный аромат свежего сладкого теста.
