Роузи приложила еще одно усилие и наконец завязала ленты, а я окончательно перестала дышать. Камеристка окинула меня скептическим взглядом и улыбнулась.
– Все же такой красотке нужно блистать на балах в императорском дворце, а не на приемах дома у нашего градоправителя, – заключила Роузи, поднимая со стула приготовленное платье изумрудного цвета. Подобранное умышленно под цвет моих глаз. – Это точно не ваш уровень!
Знала бы добрая женщина, что именно от такой чести я бежала сломя голову два года тому. Продавала за полцены драгоценности сестры, переезжала из города в город, тщательно подыскивала прислугу, остановившись на молчаливом конюхе Гарете и брате и сестре беспризорниках – Эльзе и Рое, – подобранных в одном из городов Империи. Теперь даже они не помнят, как он назывался. А вот Роузи пришла устраиваться на службу к юной мисс сама, по объявлению в местной газетенке.
Вот так я стала весьма зажиточной мисс, купившей не очень большой дом в престижном квартале небольшого городка Керинг Трей на берегу моря, то есть на самом краю Империи. И планирующей добрую часть своего имущества вложить в какое-нибудь очень прибыльное дело.
Любой сплетник знал, что юная мисс вздорна, капризна и неблагодарна. Довела несчастного батюшку до сердечного приступа и после сбежала куда глаза глядят доказывать свое право на личную жизнь и свободный выбор. Ох уж эти дети… они такие… все норовят довести до белого каления, вымотать всю душу, но почему-то родители все равно гордятся, когда отпрыски добиваются поставленных целей.
Большей частью все эти сплетни ползли моими же стараниями. Точнее, стараниями Эльзы и Роя.
Ребята с присущей только детям непосредственностью делились с местными кумушками всеми моими «секретами». И лишь я знала, что эти дети куда взрослее, умнее, проницательней и находчивей не только своих сверстников, но и многих взрослых. Они всегда знали, сколько, кому и как сказать, чтобы слушатель не остался равнодушен и имел простор для фантазии. Жизнь на улице и не такому научит на деле. Словом, я поистине считала, что мне несказанно повезло встретить эту парочку.
– Ты преувеличиваешь, Роузи, – искренне умилившись восторгом в глазах камеристки, ответила я.
Знала бы милая добрая Роузи, что только что затягивала ленты на корсете крайнийке, месяц простояла бы на коленях в храме, отмываясь от такого ужасного греха и позора.
И она была не единственной. Многие миссис и мисс, принимавшие в своем доме эксцентричную дамочку, господа, угощавшие меня на приемах шоколадом и шампанским, молодые кавалеры, восхищавшиеся моими идеями… все они уже завтра открестились бы от знакомства со мной и любых других контактов – едва всплыла бы правда о моем происхождении. Йери, пропавшая невеста лорда Тверга. Сволочь, опорочившая его доброе имя. Грязная неблагодарная крайнийка… Дикая тварь… И это только то малое, что мне удалось узнать о себе из газет, сплетен и пересудов. Хорошего во всем этом не было совсем.
«Я все равно тебя найду!» – это обещание и голос преследовали меня в кошмарах. И, кажется, понемногу превращали в параноика. Но даже не они пугали меня больше всего на свете.
Я готова была все это услышать. Но единственная новость, которую я искала и боялась найти – известие о преждевременной кончине леди Кэпринг. Ирен и так сделала больше, чем я заслуживала, чтобы еще и платить за мою жизнь собственной жизнью.
И все же я не оставила надежды и была полна решимости вырвать сестру из лап ее чудовища-мужа. Но для этого мне нужны были – деньги, связи и место, где мы обе смогли бы спрятаться.
Я не искала с ней встреч все эти два года, как она и велела. Я не пыталась отправить ей вестник и уж тем более не намеревалась дать ей знать о том, где я обосновалась. И, подозреваю, она так же дрожащими руками брала утреннюю прессу, дабы выяснить, что обо мне ничего не известно. Но все эти два года я искала способ избавить сестру от опостылевшего замужества, снова и снова с ужасом и надеждой открывая утреннюю газету.
Отсутствие новостей – лучше дурных вестей. Неведенье дарит надежду, а надежда – силы прожить очередной день.
– А вот скромничать не стоит! – покачала головой камеристка, вырвав меня из раздумий настолько неожиданно, что я едва не подпрыгнула на месте. Но Роузи этого, кажется, не заметила и продолжила как ни в чем не бывало. – Красота – это благодать, дарованная Единым. И не стоит так пренебрежительно отзываться о его дарах.
– Не смею ослушаться, – рассмеялась я, усаживаясь на лавочку у дамского столика и послушно отдавая себя в руки умелой женщине, которая, по ее же словам, причесывала матушку градоправителя, а со временем и ее невестку.
И только когда первая хозяйка не оправилась от тяжелого недуга и отправилась к престолу Единого – Роузи оказалась никому не нужной. Жена градоправителя сообщила мне на одном из приемов, что терпела служанку только потому, что старуха строго-настрого запретила выставлять за дверь свою камеристку. Хотя, если честно, я была ей искренне благодарна – вряд ли мне удалось бы найти прислугу лучше.
Вот так и оказалась Роузи на улице, без будущего и заработка. А так же без мужа и семьи, потому как всю свою жизнь посвятила прислуживанию господам, которые на деле даже благодарными быть не умеют.
– Какие же у вас волосы, – расхваливала меня добрая женщина, быстро сооружая у меня на голове замысловатую прическу. Благо мне удалось замаскировать под обычные человеческие свои острые ушки, правда, стоило это немалых денег, и каждый раз приходилось совершать небольшое, но волнительное путешествие в Эйрих. Но куда деваться? Зато даже моя служанка не видела мои уши такими, какими создала их природа. – Просто шикарные. Густые, мягкие… просто потрясающие.
– Хватит меня расхваливать, – строго велела я, оценив работу Роузи, и, широко улыбнувшись от чистого сердца, сказала: – Ты просто сокровище! Мне несказанно повезло, что ты откликнулась на мое объявление!
– Оставьте, мисс. Бриллиант в любой оправе будет блистать. Вываляй его в грязи – и даже тогда он не утратит своей красоты. Так что… моей работы тут разве капля.
– Вот теперь ты скромничаешь не к месту, – фыркнула я, вправляя в уши серьги Ирен и застегивая на запястье застежку браслета с мелкими изумрудами. – Все, Роузи, я побежала. Не забудь, пожалуйста, накормить Эльзу и Роя, проследи, чтобы Гарет посетил баню и поужинал. Я буду… когда буду. Все же надеюсь сегодня завербовать капитана Корна. Если все получится – свершится моя мечта – я стану успешной торговкой.
– Или бесприданницей, которая поползет просить прощения у отца, – скептически поджав губы, проворчала Роузи, так и не поняв моей тяги к своему собственному делу и легкому авантюризму.
– Сплюнь! – строго велела я, повесив на плечо лямку дамской сумки. – И хорошего вечера.
И пока пессимистичная Роузи не ляпнула мне еще чего на дорожку, быстро сбежала по лестнице и вылетела во двор.
– Мисс Вэйт! – воскликнул сын нашего градоправителя. – Я уже боялся, что вы не посетите наш праздник!
Юноша, на пару лет моложе меня, довольно привлекательный, хотя и несколько худощавый и рассеянный, спешил навстречу моей маленькой двуколке. Натура романтичная и немного меланхоличная и, увы, вбившая в голову, что прямо-таки обязана покорить мое трепетное сердце, не спускала с меня горящего взгляда. Девичье сердце трепетать отказывалось, как и покоряться напору молодого человека. Но корыстный разум велел улыбаться и терпеть его общество, пока он не найдет себе другой, более подходящий предмет воздыхания.
Я бросила вожжи появившемуся как раз вовремя слуге и широко улыбнулась.
– Генри, – покачала я головой, легко спрыгнув со своей двуколки, которой предпочитала править исключительно самостоятельно. Моя душа не выносила езды в наемных экипажах и издевательств над несчастными лошадьми, а Гарета было попросту жаль. Он и так считал, что просто обязан все время работать для моего блага. – Как вы могли так обо мне подумать? – протянув своей каурой Буре кубик сахара. – Поосторожней с ней. Она не выносит грубости, – привычно предупредила я слугу, но он терпеливо и невозмутимо выслушал напутствие и увел мою Бурю под уздцы. – Разве можно пропускать такие события? Они не столь часто случаются в нашем маленьком городке, – обратилась я уже к Генри.
