– А… вот… если ты так хорошо знаешь… может быть, ты могла бы помочь мне… ну, научить общаться с девушками?
Ну надо же, разродился наконец! Милла, может, и могла бы, не зря же Мегера у них когда-то целую лекцию в рамках спецкурса выделила под распознавание таких съемщиков, но хотелось предварительно кое-что уточнить. Во-первых, его намерения по отношению к девушкам, то есть что он конкретно имеет в виду под словом общаться, а во-вторых, способ и объем оплаты ее услуг.
– Просто общаться или? …
– Или.
– Тебе нужен свой список «цепляющих» фраз, подходящих к твоему облику, понятно. А мне от этого какая радость?
– Договоримся.
Умный такой, я тебе обещанное, а ты мне просто большое человеческое спасибо.
– Ну, нет, так не пойдет, договоримся – это как-то расплывчато. Давай сразу уточним, на что я могу рассчитывать.
– А чего ты хочешь?
Что можно с него поиметь? Денег? А смысл? Нарушить закон, не дождавшись истечения испытательного срока, это, знаете, даже не смешно. Что у него есть такого, чтоб они могли разойтись довольные друг другом? И думать надо не просто быстро, а очень быстро.
– Давай так: я составлю для тебя такой список. И подумаю над тем, что мне будет нужно взамен.
И уже на следующий вечер Милла кинулась в библиотеку и зарылась в законодательство Гольдштадта. Понятно, что она собиралась провернуть акт купли-продажи, не имея на то разрешения, так что следовало заранее оценить тяжесть возможных последствий. Осуществление деятельности без лицензии автоматически подпадало либо под административную, либо под уголовную ответственность. Но что грозит именно ей? Предупреждение или наложение административного штрафа на граждан от одной тысячи пятисот до двух тысяч краунов, на должностных лиц от трех тысяч до четырех тысяч краунов, на юридических лиц от тридцати тысяч до сорока тысяч краунов… или административное приостановление деятельности на срок до ста суток… Нехило… А в случае нарушения в особо крупном размере, резко возрастал штраф, аж до пятисот тысяч и возможным становилось присуждение нарушителю принудительных работ от одного до пяти лет или лишение его свободы на срок до пяти лет с совсем уже запредельной суммой штрафа куда-то под миллион…
Если учесть, что она не собиралась оказывать значимую услугу, стоимость ее работы следует определять по минимальным расценкам, это понятно. И даже тогда она рискует налететь на предупреждение или наложение административного штрафа на граждан, что тоже не здорово, потому как зачем ей лишнее внимание местных стражей порядка? И расплатиться в случае поимки ей будет нечем… Но можно попробовать пойти другим путем: попросить у Лейфа подарок. В законодательстве уймы стран, как ей помнилось, специально прописывалась сумма, сверх которой подарок начинал считаться взяткой. А вот если стоимость подаренного меньше… тогда ни у кого не будет к ней никаких претензий. Так, ну и каков предел стоимости официального подарка в Гольдштадте? Сотня краунов, хм… Вполне неплохо за недолгое насилие над мозгом и памятью. Да и Лейфу какая разница – преподносить деньги или вещь на ту же сумму? Дело осталось за малым – понять, что именно это будет за вещь.
Билеты. После долгих раздумий она выбрала то, что не должно, с одной стороны, показаться взяткой, а, с другой стороны, может быть легко перепродано. Два билета на концерт гастролирующего по Гольдштадту оперного певца Лауритса Мортенсена, который должен был состояться в малом зале Гиверанской консерватории через дэцию, и надо же было им додуматься измерять временные периоды не привычными неделями, а десятками дней! привычно разозлилась Милла. Они не были именными и стоили по сорок пять краунов при условии нахождения слушателей в партере, что прекрасно вписывалось под верхний предел дарения.
А уж с кем именно она якобы собралась приобщаться к высокому искусству, не касается никого. Даже дарителя. Вернее, тем более дарителя, который немедленно полез с ненужными уточняющими вопросами, стоило ей озвучить цену сочинения «под него» охмурительных перлов. Милла на всякий случай кокетливо намекнула, что, возможно, компанию ей составит именно он. Не озвучивать же мысли о перепродаже. А внезапно передумать насчет кандидатуры кавалера и послать Лейфа лесом и полем она вправе в любой момент, девушки, они такие девушки.
И уже через два дня они снова сидели в ресторане «Синий слон», который был классом повыше предыдущего заведения, из-за чего Милле пришлось, скрипя зубами, потратить чуть не половину жалования на приличное, чтоб им всем, одеяние. Слава божественным Близнецам, тут никто не зацикливался на средневековых образчиках одежды, типа вычурных шляпок или орудиях пытки – корсетах, и брюки являлись вполне допустимым для женщин нарядом. Поэтому Милла в магазине даже не посмотрела в сторону юбок, приобретя с учетом весьма нежаркого времени года теплый брючный костюм с начесом, и сделав при этом единственную уступку моде – цвет костюма был брусничным, а не практичным серым, как она изначально планировала. А Лейф, сделав заказ, сразу начал торговаться:
– Какие у меня гарантии, что полученные, как ты их называешь «цепляющие» фразы сработают? Возможно, сначала следует проверить их действенность на практике, а только потом расплачиваться?
Не дурак… только, и она не вчера родилась.
– А какие у меня гарантии, что, получив «цепляющие» фразы, ты начнешь их с успехом применять, а мне потом заявишь, что ничего не вышло? И спокойно кинешь меня с гонораром?
– Куда я должен тебя кинуть?
– А… понятно. Не обращай внимания, фигура речи. Какие у меня гарантии, что ты не захочешь меня обмануть?
– Да я…
– Лейф, давай остановимся на том, что мы оба рискуем. Только вот я, как пришлая рискую больше. И либо мы выполним то, о чем договаривались, либо разойдемся.
Не нанималась она, черт побери, его уговаривать! В конце концов, кто тут первым заикался о том, что ему нужно? Ни разу не она. Так что, либо обмениваемся, либо пошел куда подальше. В результате всю трапезу они просидели молча и только попросив винную карту и заказав нечто с воистину зубодробительным названием Гютсфервалтунг Шлоссблокеʹлхаймер, Милла его аж зауважала, это ж надо суметь такое выговорить, Лейф разлил вино по бокалам и нехотя сказал:
– Ладно, давай меняться.
И на скатерть лег плоский почтовый конверт. Милла нащупала в сумочке такой же конверт и неожиданно замялась. Она никак не могла определиться, что именно ей в поведении Лейфа не понравилось. Да, в его конверте могли быть билеты… а если нет? Если он пустой или там деньги? Обмануть или подставить ее – раз плюнуть, не зря же он как-то излишне напряжен… И оправдаться она вряд ли сможет, кто она по сравнению с коренным обитателем такая? Никто и звать никак. Она машинально отхлебнула вина, пытаясь собраться с силами, и неожиданно почувствовала резкий прилив жара к лицу. Что с ней? Такое бывает если сожрать слишком острую и горячую пищу…, так она ничего подобного не ела. А еще так бывает при стрессе или употреблении алкоголя.
Ну… стресса особого пока не наблюдалось… тогда что она такое выпила? И почему Лейф спокойно, без признаков недомогания потягивает такое же вино?
А память услужливо подбросила напоминание, что в жар без повышения температуры иногда бросает при нарушении функций органов эндокринной, репродуктивной, сердечно-сосудистой или нервной системы.
И чем таким она могла внезапно заболеть прямо посреди ресторана? А ей становилось все хуже, накатила слабость, появились пелена перед глазами и звон в ушах, которые пришлось прикрыть ладонями и пытаться остатками воли удержаться в сознании. И как сквозь туман услышать:
– Всем оставаться на местах! Стража!
И практически одновременно:
– Никому не двигаться! Маг-патруль!
«Всем лежать! Работает ОМОН!» – промелькнуло в голове воспоминание из прошлой жизни, и она все-таки выпала на некоторое время из происходящего. И только немного придя в себя и лежа в каком-то подсобном помещении, заваленном полотенцами и скатертями, Милла, наконец, «включилась» в суть перепалки, происходящей у нее над головой. Двое здоровенных стражников, плюясь слюной, орали, размахивали силовыми жезлами и пытались настоять на ее препровождении в ближайшее отделение стражей порядка, инкриминируя ей работу без лицензии и ссылаясь на наличие свидетеля. Им противостоял молоденький маг-алгвазил, который, наоборот, требовал появления всех присутствующих в управе маг-патруля, поскольку происшествие с незаконным применением магии уполномочен разбирать не он, как младшее должностное лицо, а только вышестоящее начальство. И даже объяснил, что их, якобы свидетеля, его напарник уже скрутил, с целью доставить пред светлы очи старшего маг-алгвазила Центрального района, который как раз и будет определять, кто тут и что именно нарушил. И не посмотрит на звания и выслугу лет. И в знак твердости своих намерений уверенно так взвесил на ладони табельный маг-жезл.