Утро выдалось довольно прохладным. Я вытащила телефон из кармана и проверила погоду. Прекрасно, сейчас девять градусов тепла, а днем будет не выше одиннадцати. От не привычной температуры, тело бросило в мелкую дрожь. До школы мне топать четыре с половиной квартала через красивую аллею. Здесь стояли лавочки, типа кованные столбы с фонарями. Были насажены ивы по обе стороны от дорожки и красивые кустарники. Природа была прекрасна, особенно когда пробуждалась от лучей солнца. Маленькие капельки росы скатывались с листьев. Трава блестела. Я дошла до перекрестка где всегда встречалась с лучшим другом и одноклассником Генри.

Генри был выше меня на голову, хотя можно сказать и на две. Темно каштановые волосы, стрижка, я называю ее «по моде» это когда длина есть только посередине головы, а по бокам почти ничего. Я долго его подкалывала с этим, но потом перестала, он стал обижаться. Личико у него было довольно милое: карие глаза, очень видно было скулы, губки немного пухлые и отличная форма. Скажу честно, даже я иногда могу на них засмотреться, спустя пять лет дружбы-то. Искренняя ребяческая улыбка. Голос самый наиприятнейший для женского уха, иногда с хрипотой. Стоило ему заговорить, мурашки невольно раскатывались по всему телу. Худой, ну, относительно. Были только кости и мышцы. Он очень похудел после того как попал в аварию на мотоцикле. У него была раздроблена рука, можно сказать ему ее собирали по кусочкам. Я очень ругаю себя за то, что все-таки не смогла до него донести, что нужно ездить аккуратно. Но знаете, людям больным скоростью – это объяснить невозможно. Прошло полтора года после того как он восстановился, а речи о мотоцикле не прошли. Недавно у него произошел конфуз с родителями, по поводу мото и скорости, на что они ему сказали: никаких мотоциклов больше, никогда. Он очень разозлился, скорость для него – жизнь. Долго ругались и сошлись на машине. Генри зарабатывает половину денег, вторую половину добавляют родители и он берет машину. Он понимал, что родители за него сильно переживали, поэтому предложил идею с машиной. Я виню себя за то, что не оказалась в тот день с ним рядом, может, будь я за его плечами он бы так не летел и все обошлось. До аварии он был прекрасным человеком, веселый, очень добрый и искренний. Щас в принципе ничего не изменилось, но все-таки что-то в его глазах поменялось, стал больше понимать, больше ценить каждый момент. Трудно объяснить.

И вот сейчас, снова, идя ко мне, в классическом стиле (он очень любит классику): белая рубашка, галстук темно-синий, пиджак и брюки в тон, черные кожаные туфли, а также, черное пальто и черный кожаный портфель. Засияла та самая ребяческая улыбка, когда он увидел меня, рука пошарила в кармане пальто и выудила оттуда пачку сигарет с зажигалкой. Пара шагов и он возле меня.

– Ты как всегда роскошна. – Проговорил он и поцеловал мою руку, а затем щеку. Спустя долгое время, неужели он выбрит начисто. Теплые мягкие губы и нежная кожа. От него пахло сладостно-терпким дорогим парфюмом и этот запах был родным, эх, и он был само очарование. Почему он отшивал всех барышень, которые так и липли к нему? Хотя, непонятно почему они липли к нему, если он чуть ли не с каждой второй обнимался. Захотелось его искренне крепко обнять, но нет, он не заслужил.

– Оо, ты сегодня мистер галантность? – Я улыбнулась одним уголком губ. Он перебросил сигареты с зажигалкой в другую руку и свободную положил мне на плече.

– Я просто соскучился по своей малышке. – Он снова улыбнулся. Ехидный злодей, со мной не пройдет твое очарование.

– Ох, надо же «По своей малышке». – По кривляла я его. – Я думаю, уехать на полторы недели и отправив мне просто голосовое сообщение в WhatsApp со словами: «– Кали, подруга всех дней моих угрюмых. Тут вот как получилось, я уехал и не успел с тобой попрощаться. Прости, я знаю ты щас злишься, но я уверяю, я заглажу свою вину, как только приеду, а это будет через полторы недели. Не скучай.» Ничем и никак тебя не оправдывает.

– Эй, ты же злилась на меня полторы недели. Еще не надоело? –Мы развернулись с ним и потопали к школе. Я взяла его под руку, как обычно делаю, когда на каблуках. Он улыбнулся. – Все, хватит бушевать медуза горгона. – Он закурил.

– Вот почему нельзя покурить, до того, как ты подойдешь ко мне?

– Потому что тогда я не буду слышать твоих причитаний, а я по ним тоже соскучился. – Он опять улыбнулся.

– Я зла на тебя, Генри. Очень зла.

– Да брось, я же все тебе объяснил. Почему и как так вышло.

– Да, но пять минут ты бы мог найти, чтоб зайти ко мне домой и сказать все в глаза.

– Ааа, опять. – Он помотал головой и сделал затяжку.

– Нет, ну, я что, не права? Ты кинул меня, прям с утра, еще и в такой день. Гавнюк.

– В какой такой день? – Генри в замешательстве посмотрел на меня.

– Ааа. – Мои глаза распахнулись и резко сузились, я закрыла рот и отвернулась.

– Нет, нет подожди… В какой такой день?? – Я молчала словно воды в рот набрала. – Так давай посчитаем, полторы недели назад, это было… – Он задумался. – Шестнадцатое октября. Что случилось шестнадцатого октября? – Я мельком зыркнула на него. – Или пятнадцатого? – Вздернула головой и устремилась вперед. Он закончил дымить. – Так, леди, ну-ка договаривай! – Он притянул меня к себе.

– Эй, по легче мистер. Я тебе не одна из твоих игрушек. – Он изогнул бровь.

– Кали, если ты сейчас же мне все не объяснишь, я закину тебя на плече и посажу куда-нибудь по выше, чтоб ты не смогла слезть. Поняла? И что это за дурацкое сравнение? – Он поморщился.

– Сравнение как сравнение. Ничего особенного. – Я насупилась. Ну как можно не понимать, что он сделал, что мне пришлось разгребать самой шестнадцатого. Тем более шестнадцатого! В наш день!

– Кали. – Он предупреждающе прижал меня к себе снова. – Мы подходим к школе, если сейчас нас увидят в таком положении, опять начнутся слухи, что мы в отношениях.

– Ой, они и не заканчивались. – Отмахнулась я.

– Ты же знаешь, мне все равно, но тебе-то. Холодной-леди с репутацией.

– Да какая репутация, ты, о чем?

– А ты что, успела все испортить пока меня не было? – Он повеселел.

– Не понимаю, о чем ты. – Я снова отвернулась.

– Да брось, парни штабелями падают возле тебя, а ты что?

– А я что?

– Кали. – Промурлыкал он тихонько.

– Да что тебе нужно? Я вообще-то, обиделась и ты обещал загладить вину. – Я остановилась и повернулась к нему лицом.

– Я-то все помню…

– Все, кроме того на какие растерзания ты оставил меня шестнадцатого числа. – Скрестила руки на груди и села на бедро.

– Я не могу думать, когда ты столь очаровательна. – Он просиял.

– Комплиментами не поможешь делу. – Я развела руками, пожала плечами и стала отступать к школе. – Значит, я тоже пропадаю, на… неизвестный срок, пока не вспомнишь, что ты натворил. – Я подмигнула ему и пустила воздушный поцелуй, он сделал вид будто поймал что-то в воздухе в кулак и заулыбался. Я пошла дальше. Тоже мне, думает все так просто? Будет знать, как бросать друзей на произвол судьбы.

– Ты же знаешь, я заглажу свою вину! – Крикнул он мне в след. Я засмеялась. Пусть теперь мучается. Если уж он решил отшить трех своих «подруг» в один день, которые сожрали меня с потрохами, на следующий, своими вопросами по очереди: «почему он меня бросил, что с ним, где он, у него кто-то есть?» и с соплями, и слезами. Тем более в наш день, о котором он даже и не вспомнил. Наш маленький юбилей, пять лет как никак! Пусть мы не в отношениях, но дружба – дружбой, такое забывать нельзя. В моем кармане завибрировал телефон, я достала его. Сообщение от Алли: «– Где фотоотчет?» Боже мой как же я забыла. Каждый раз, когда Алли не успевала посмотреть на итог всей ее работы надо мной перед школой, она требовала фотографию «чтобы полюбоваться».

Я зашла в большой холл школы и остановилась возле колонны с зеркалами, запечатлела себя и отправила ей с подписью:

«– Спасибо за то, что сделала из меня человека!», и смеющийся смайлик. В ответ пришло.