– Вопрос, скорее, к вам… – переворачивал на попа свою проблему Алекс.
Наступившая пауза подсказывала: даже психоаналитики могут затрудняться с ответом.
– Тогда позавтракаем вместе, – скорее распорядилась, чем предложила Полин, точь-в-точь как вчера при расставании. – Через час, внизу.
Он встретил Полин в обеденной комнате, придирчиво, если не брезгливо оценивающую небогатый шведский стол. Лик ее, однако, странным ему не показался. Гостиничную сеть ApartCity, в основном, населяли студенты, иностранные рабочие и контингент так называемого низкобюджетного туризма. Ее же одна спортивная экипировка тянула за тысячу евро. Под стать был и утренний прикид с умопомрачительным розовым шарфиком – вызывающий контраст этому бесхитростному и весьма изношенному заведению.
Заметив Алекса краем глаза, она подняла вверх руку с двумя раздвинутыми талонами – сигнал об оплате завтрака за двоих. Вскоре они рассаживались со своей снедью; у Полин – только салат и кофе.
– За вашу работу хоть щедро платят? – нарушил молчание Алекс, подустав от частых взоров Полин, будто ненавязчивых, но профессионально поставленных.
– Постарайтесь держать себя в руках, – отчитала визави, вскоре продолжив: – Как бы там ни было, вы самый простой клиент в моей карьере. С такой когнитивной цепкостью я прежде не сталкивалась. Правда, писатели – редкий для психоаналитика материал.
– Откуда вы это взяли – цепкость? Из вчерашних нескольких малозначащих фраз? – с ноткой раздражения поинтересовался Алекс.
– Во-первых, согласившись на компаньона по бегу, вы интуитивно уловили, что цель знакомства, как бы точнее, касается ваших дел, – раскладывала логический пасьянс Полин, – во-вторых, возле своего номера уже транслировали, что всё, до малейших крупиц, понимаете. Да, вас к догадливости подводили, насколько мне известно… Все равно, идеальный клиент! Хотя и никудышный актер…
– Объект, – перебил Алекс, – я вас не приглашал. Клиент тот, кто вас нанял, отправив по мою душу. Да, какова ваша цель? Разумеется, прикладная.
– Я – эксперт по личностным портретам, весьма известный, – после некоторых раздумий откликнулась Полин. – Ну что, успокоила вас? Только не подумайте, что делаю одолжение! Чистая прагматика. Вы так волнуетесь, что и трети профиля мне не собрать. Он же либо целен, либо никакой. Или не владеть собой, и есть ваша доминанта – в разрез вашему впечатляющему досье?
– Не знаю, что и ответить, – скорее кряхтел, чем произносил Алекс. – Вы женщина… что само по себе заслон от критики. Но, согласитесь… ваш подряд – не что иное, как охота пираньи… сколько бы вы ни были харизматичны…
– Все женщины хищницы, – хохотнула Полин. После чего как бы спохватилась: – Простите, кто виноват, что в вашем бэкграунде хватает прегрешений и отнюдь не нравственного свойства? То, в чем вы меня упрекаете… Вы же не наша полька-горничная, девственно непорочная только потому, что довольствуется полутора тысячами евро в месяц за полный рабочий день. Большего вам, видите ли, хотелось…
– Румынка, – мрачно уточнил Алекс.
– У вас настолько дурной вкус – увлекаться горничными? – взыграла сословная ревность, а может, иная. – Судя по фото вашей подруги, этого не скажешь… Надо же, симбиоз самца и романтика, лакомящийся обслугой… И когда вы успели за четыре дня?
– Настал мой черед призывать к сдержанности, – нарочито вежливо вещал Алекс. Я какой-никакой, а израильтянин и дипломированный лингвист. Наша страна – Вавилон акцентов, хочешь не хочешь, усвоишь.
Они проговорили еще час, пока их аккуратно не спровадила уборщица, на сей раз с болгарским акцентом.
– Я ошиблась в расчетах, мне нужен еще, как минимум, час, – посетовала Полин, когда они оказались в лобби отеля. Продолжила: – Но и к лучшему, обмозгую все. Стало быть, до вечера, я позвоню. Да, вот что еще! Завтра рано утром я уезжаю, так что, прошу, не манкировать. Поставить точку – в ваших интересах.
Встреча-сеанс продолжилась в «Au Bureau Evian», пабе-ресторане городка Эвиан-ле-бен, жемчужины Женевского озера во французском секторе. Поначалу она показалась Алексу лишней. Полин смотрелась вялой, а когда и безучастной, точно дознаватель в деле с неопровержимыми уликами вины подследственного.
Процедуры «вопрос-ответ» не последовало, как, впрочем, ее не было и утром. Было видно, что личностно-психологический портрет объекта сложился, и «портретист», скорее всего, отбывает номер.
В какой-то момент Алекс испытал к Полин прилив эмпатии, сочувствуя ее хлебной, но грязноватой работенке. И перевел разговор из плоскости социальных представлений в сферу спорта, удачную сцепку их контакта.
Если пролог их вечерних посиделок танцевал вокруг европейской идеи, знакомой Алексу поверхностно, то в мире спорта он слыл интеллектуалом. Его редкие тексты о российском спорте, сотрясаемом допинговыми скандалами, перепечатывались даже российским официозом второго ряда. Под его именем, но без указания источника.
То, что дискуссия между двумя некогда спортсменами выйдет содержательной, Алекс не сомневался – на то они и гуманитарии. Откровений между тем не ждал, тем более шокирующих. Но оные нагрянули, когда Полин несколькими фразами выказала глубокое понимание игровых видов спорта, с которыми вживую не сталкивалась. Взяв в оборот футбол, и вовсе лишила своего «клиента» речи – настолько фундаментальным и убедительным был ее комментарий.
Алекс никогда так увлеченно, да на таком уровне не дискутировал, не находя прежде равных себе собеседников. А то, что таким полемистом-знатоком окажется женщина, не мог себе и представить. Но тут перед ним приоткрылось: в своем затворничестве он проспал зримое выравнивание умственных и физических различий между полами, да и немыслимое ускорение прогресса как такового.
Однако подлинным «перлом» их философствований стало иное: сборная Мишеля Платини восьмидесятых наголову сильнее команды Зинедина Зидана, добывшей Франции первый титул лучшей команды мира. Не говоря уже о летнем (2018 г.) якобы триумфе бело-голубых, достигнутом, хотя и элегантной, но без намека на дерзания обороной.
Напоследок они и вовсе ухватили «истину» за хвост, выдав на гора: счет в футболе/начисление очков – несовершенный критерий. Без увязки с баллами за игровую активность и технику исполнения, как в борцовских единоборствах и фигурном катании, не всегда справедлив. Тем самым напрашивается комплексная формула судейства, без чего игру игр ждет неизбежное охлаждение зрительских симпатий. Что, впрочем, в консервативном ФИФА уже осознают, допустив просмотр судьей видео-повторов – механизм, напрашивавшийся полвека назад.
Покидая Эвиан на «Лексусе» Полин, Алекс обернулся, подумав: не стал ли этот игрушечный городок для него тем, чем он оказался для европейского еврейства, фактически скормленного мировым политикумом нацистам на одноименной конференции 1938 года? Но тут услышал: «То, что вы не осведомились, кто стоит за нашей встречей, впечатляет. Но, как представляется, вы воздержались не потому, что атмосфера вокруг события подсказывала: наводить справки бессмысленно, хотя бы в силу моей подписки о неразглашении. А, скорее всего, шестым чувством уловив: она не знает сама. И, поверьте, это так. Единственное, что поручили вам передать: возвращаться, как ни в чем не бывало, в Израиль, но главное, не только не искать у властей защиту – кстати, собственно, надобность какая? – но и сохранять полную конфиденциальность того, что за последнее время с вами произошло. В противном случае все скелеты из вашего шкафа будут вытряхнуты, что, впрочем, вы знаете и сами. Личностный же портрет вашей персоны, который мне был поручен для верификации, я подтверждаю. Это все».
Здесь Алекс постиг, окончательно и бесповоротно, что попал в переплет, у которого нет признаков, параметров и временных границ. Есть только имя: черная дыра. Полин, ментальный кашалот, хамелеон и Deep Junior разом – пока ее единственная, мимолетного фрагмента инкарнация.
